Время беспощадно отсеивает лучших среди бойцов. Когда-то все они стояли по одну сторону баррикад, но финал у каждого оказался своим. Очевидно, что мы должны поразмышлять не только над событиями того периода в целом, но и над судьбой каждого участника в отдельности.

В августе 1922 года компартия Китая по рекомендации Коминтерна провела экстренное заседание в тихом местечке у озера Сиху, на котором обсуждался вопрос сотрудничества с Гоминьданом.

Для коммунистов того времени создание союза было наилучшим решением. Власть в стране на тот момент принадлежала весьма влиятельной Бэйянской группировке, существенную поддержку которой оказывали империалистические державы. Полагаться в подобном случае только на рабочее и крестьянское движение было бы нерационально. Хоть состав Гоминьдана и вызывал сомнения, нельзя было отрицать его значительного влияния в обществе, ведь именно под руководством организации Тунмэнхуэй (на базе которой чуть позже и сформировалась эта партия) была проведена Синьхайская революция и свергнута правящая династия Цин. Кроме того, руководитель Гоминьдана Сунь Ятсен был настоящим символом революционного движения, когда даже в крайне тяжелых условиях после переворота настойчиво выступал против иностранного вмешательства во внутренние дела государства и власти китайских милитаристов. На заседании благодаря стараниям Ли Дачжао, решительно настроенного на объединении сил, все собравшиеся пришли к единому мнению.

После этого Ли Дачжао отправился в Шанхай, где лично навестил Сунь Ятсена и от лица ЦК КПК предложил ему заключить союз.

После доверительной беседы Сунь Ятсен убедился, что коммунистам можно верить. Он тревожно сетовал: «Гоминьдан сейчас находится на верном пути к своей погибели и нуждается в спасении. Нам необходима свежая кровь». Еще незрелая, но полная живой энергии коммунистическая партия и была той самой свежей кровью, которую так отчаянно стремился заполучить Сунь Ятсен. Он абсолютно искренне предложил Ли Дачжао вступить в его партию, однако тот ответил, что уже является членом Коммунистического Интернационала и не может просто так отказаться от этого членства. На это глава Гоминьдана сразу же заявил, что нет ничего неправильного в том, чтобы помогать ему в его партии, оставаясь при этом и в составе Коминтерна. Таким образом, Сунь Ятсен лично руководил процедурой вступления Ли Дачжао в членство «Национальной партии». С тех пор основатели КПК и Гоминьдана стали близкими политическими союзниками.

В июне 1923 года на III съезде КПК было официально принято решение о создании единого революционного фронта, организованного в форме внутрипартийного сотрудничества. То есть коммунисты должны были вступить в состав Гоминьдана и всячески способствовать его расширению, таким образом все революционеры страны будут сосредоточены в одной организации. Как раз на этом заседании уроженец провинции Хунань Мао Цзэдун впервые вошёл в состав руководящего коллектива ЦК КПК. Он был избран членом Центрального исполнительного комитета КПК, а также стал членом и секретарем Центрального бюро.

В 1924 году коммунисты содействовали проведению первого партийного съезда Гоминьдана. На нём при участии Ли Дачжао и других членов КПК были по-новому интерпретированы «три народных принципа» Сунь Ятсена и провозглашены «три большие политические установки»: союз с СССР и КПК, поддержка рабочих и крестьян. Тем самым была обеспечена общая политическая основа для сотрудничества между двумя партиями.

Благодаря этому событию после долгих лет безмолвия и безвыходности Гоминьдан вступил на новый путь своего развития. Именно с 1924 года на территории всего Китая вспыхнуло мощное национально-революционное движение, колоссальные масштабы которого охватили широкий круг народных масс. Это был беспрецедентный случай в новой истории Китая.

Тогда в каждой точке мобилизации народных масс можно было услышать две песни. В первой из них пелось: «Долой мировые державы! Прочь, милитаристы! Мы будем хозяевами! И об этом счастливо поём». А во второй были следующие строки: «Рабочие, крестьяне и солдаты, объединяйтесь!..» В этих песнях звучал голос эпохи, они передавали истинный смысл национальной революции.

В тот же период Сунь Ятсен приступил к созданию вооруженной армии. В 1924 году по его распоряжению академию Вампу возглавил Чан Кайши, а Чжоу Эньлай занял должность заведующего политбюро.

После вступления в должность последний начал активную деятельность по формированию новой модели военных формирований с акцентом на то, чтобы курсанты осознавали, зачем им нужно быть участниками революционной армии и ради кого они в будущем будут сражаться.

Среди первой группы курсантов был молодой член компартии родом из провинции Хунань по имени Цзян Сяньюнь. Записаться на вступительные экзамены в академию ему рекомендовал сам Мао Цзэдун, и в итоге ему удалось занять первое место в рейтинге. Чан Кайши так восхитился этим удальцом, что в итоге назначил его своим адъютантом.

В 1925 году Чан Кайши заявил, что в составе войск не должно быть курсантов, которые одновременно состоят в двух партиях, поэтому все члены Коммунистической партии должны были выйти из её состава, чтобы вернуться к военной подготовке. После этого объявления он задержал взгляд на Цзян Сяньюне, надеясь, что он, будучи его адъютантом, первый приступит к исполнению данного приказа. Вопреки ожиданиям, тот твёрдо и уверенно заявил следующее: «Я член Коммунистической партии, но выходить из её состава не намерен. Я отказываюсь от членства в Гоминьдане». В итоге вслед за ним так же поступили более 250 курсантов, а из состава КПК вышли только 39. Чан Кайши, восхищаясь талантами Цзян Сяньюня, тайно пообещал ему в случае выхода из компартии звание генерал-лейтенанта и назначение на должность начальника по воспитательной работе в академии Ванпу. Однако парень был непреклонен, членство в компартии для него было на порядок выше заветного для многих звания. Ответ его был таков: «Я мог бы пожертвовать чем угодно, но только не своей партийной принадлежностью».

По мере того как революционное движение набирало силу, в отношениях между правым крылом Гоминьдана и КПК неизбежно появилась брешь.

На самом деле союз изначально сопровождался трудностями. На первых порах некоторые из старших членов Гоминьдана отправляли Сунь Ятсену письма с критикой. Тот на подобное недовольство гневно заявлял: «Те, кто выступает против коммунистов, совсем ничего не смыслят в основной доктрине собственной партии! Наш принцип народного благосостояния – это и есть социализм». На втором пленуме ЦИК Гоминьдана первого созыва Сунь Ятсен произнёс шокирующие для собравшихся слова: «Если все члены Гоминьдана выступят против КПК, то я сам откажусь от своей партии и стану коммунистом».

Однако исполнить сказанного он не успел. В марте 1925 года тяжёлая болезнь лишила страну этого великого передовика демократической революции в Китае. В дальнейшем отношения между КПК и Гоминьданом стали ещё более сложными. Если поначалу они ещё сохраняли кое-какую стабильность благодаря тому, что главнокомандующий войсками Северного похода Чан Кайши вёл себя весьма осмотрительно, чтобы суметь воспользоваться силой рабочих и крестьян и помощью Советского Союза в расправе с Бэйянской группировкой, то после ряда сокрушительных побед Северной армии он тут же в открытую развернул антикоммунистическую деятельность. В этом плане его активно поддерживали империалистические державы, олигархия правобережья реки Янцзы и различные феодальные группировки.

Весна 1927 года. Казалось, что солнце в тот год совсем не грело, повсюду чувствовался металлический запах крови… Это был самый тяжёлый период, который довелось пережить компартии Китая.

6 апреля военачальник Чжан Цзолинь приказал войскам в Пекине арестовать Ли Дачжао, главного основателя Коммунистической партии Китая.