Вихрастый и оборванный, в черных пятнах золы, босой на одну ногу и смертельно замерзший, Йохан не мог попасть домой. Сил идти куда-то еще у него не было. Да и не знал он, куда можно пойти, ведь имя его должны на днях выбить на восточной стене ратуши, под часами, где добавляются имена мальчиков-героев. А, значит, его больше нет среди горожан. И места ему больше нет в этом городе. Вернувшись, кем он стал? Не герой теперь, а преступник. Позор своей матери, своей школы. Он подвел город. Он сбежал с горы Герра Дракона. Хотелось плакать, и Йохан тер грязной рукой покрасневшие глаза. Слез не было. Он поднялся на семь своих ступеней, сел на краю тротуара. Темно. Холодно. Который час, он не знал.

– Господи! Йохан, что ты здесь делаешь? – тихий голос за спиной, неожиданный и знакомый, заставил Йохана вздрогнуть и обернуться.

– Фрау Хелен… я не слышал… Матери нет дома. Я не знаю…

– Конечно, Йохан, мальчик мой, конечно, не знаешь. Пойдем скорее отсюда. Пойдем к нам. Удивим Поля. Мы ведь только вчера с ним говорили о тебе. Пойдем, мой хороший.

И Фрау Хелен, обнимая с трудом вставшего с тротуара мальчика, быстрым шагом направилась вверх по улице, в нескольких кварталах отсюда они жили с одноклассником Йохана Полем. Они были друзьями, худощавый замкнутый Йохан и неловкий, светловолосый, рано потерявший отца Поль. Говоря точнее, Йохан и Поль были единственными друзьями друг у друга. Из бедных семей, самых бедных в своем классе. Оба без отцов. Оба невысокого роста, недостаточно сильные, чтобы дать отпор школьным хулиганам и уличным задирам. Но если Йохан хотя бы мог убежать (бегал он отлично), то Поль убежать не мог. Вместо правой ноги у него была сложная поскрипывающая конструкция из железа и дерева. Протез. От колена и ниже. Он пристегивал его кожаными ремнями к бедру. Ходить мог, но вот бегать не получалось.

Кстати, именно это стало причиной их знакомства. Компания старшеклассников, курившая за школой ворованные из лавки папиросы, привязалась к Йохану после уроков. Требовали карманные деньги, естественно. Когда Йохана прижали к стене и стали обшаривать карманы, он сумел вывернуться и бросился бежать, но врезался в выходившего из-за угла Поля. Оба покатились по тротуару, и у Поля отстегнулся его протез. Хулиганы окружили их обоих и, смеясь, долго били ногами. Издевались. Не слишком сильно, конечно, это были всего лишь мальчишки. Не настоящая шпана из пригородов. Но больно было. И обидно. Поль встал и, прыгая на одной ноге, пытался наскакивать на обидчиков с кулаками. Он был удивительно смелым, маленький одноногий Поль. Его толкнули, снова сбили на землю, посмеялись над тем, как он пытается встать, и выбросили его протез в овраг. А Йохан получил по голове так сильно, что только плакал и не пытался подняться.

Когда драчуны устали и ушли, Йохан спустился в овраг и долго искал протез Поля. Почти час лазил в зарослях крапивы, пока не отыскал застрявшую в кустах деревянную ногу. Так они и познакомились. Поль и Йохан. И стали друзьями. Так часто бывает в жизни, несчастья и беды делают людей ближе друг к другу. А счастливые и спокойные времена отдаляют.

Тогда же Йохан познакомился с фрау Хелен. Она в этот день была дома и, не дождавшись Поля, вышла его встречать. Обнаружив сына и его нового друга грязными и покрытыми ссадинами, она только ахнула. А потом отмыла обоих в тазике с горячей водой, обработала все царапины и синяки, чуть не плача при виде шишек и кровоподтеков. Она беспокоилась за своего мальчика, для нее он всегда оставался маленьким и беззащитным. Это часто потом удивляло Йохана, потому что Поль, несмотря на свои маленький рост, был невероятно храбрым и стойким мальчишкой. Будь Йохан взрослым, он бы этому не удивлялся. Именно трудности делают нас сильнее, а боль учит терпению. Так устроена жизнь. Поль столкнулся с болью и несправедливостью жизни давно, а Йохану это еще только предстояло.

Все это было в прошлом. Не так давно. Несколько лет назад. Несколько беззаботных лет назад. Сейчас это казалось Йохану нереальным. Как будто то была не его жизнь, а прочитанная в книжке история. Все, что было до Герра Дракона потеряло свое право на реальность. Вся его беспечная жизнь, прошлые радости, обиды и удачи – все теперь стало похожим на иллюстрации, нарисованные на картоне. Ветер дунул, и они, легкие листы, картинки его жизни, опрокинулись, разлетелись в стороны. Не собрать…

Об этом думал четырнадцатилетний Йохан, когда шел рядом с фрау Хелен по темным кварталам родного города. Йохан хромал. Правая нога осталась без ботинка, того самого, к которому он еще недавно прицепил блестящую золотом маленькую шпору. Да и на левом ботинке шпоры уже не было. Босая нога, стертая и кровоточившая, болела. Но боль жила где-то на периферии ощущений Йохана. И он, хромая, шел рядом с фрау Хелен, чувствуя, как она прижимает его к себе, как будто пытается спрятать, укрыть. Город еще спал. Фонари, редкие и тусклые, освещали небольшие участки мостовой и неподвижные в безветренную погоду флаги с парящим драконом. Йохан вырос на этих улицах, видел герб города с Герром Драконом, но никогда не смотрел на него так, как сейчас. С ненавистью и страхом.

Фрау Хелен молчала всю дорогу. Только пальцы ее правой руки сильно сжимали плечо Йохана. Обнимали, удерживали, прижимали к себе. Очень тихо они вошли в дом, придерживая скрипучую дверь подъезда, и осторожно поднялись по узкой деревянной лестнице на третий этаж. Это уже и не этаж был на самом деле, а мансарда под самой крышей. Потолок в маленькой комнате Поля был такой низкий, что стоять в полный рост можно было только у двери. В части квартиры, которую фрау Хелен называла своей гостиной, потолок был повыше, но над окном тоже опускался совсем низко. Там висела занавеска, отгораживающая уголок фрау Хелен, ее «спальню» – узкий топчан с ящиком, стоявшим на боку, который играл роль прикроватной тумбочки. В квартире фрау Хелен и Поля всегда было чисто. Йохан подумал, что бедные квартиры чистота не украшает. Наоборот, подчеркивает пустоту и нищету. Этим их семьи тоже были похожи. Мать Йохана поддерживала дома удивительную чистоту. И может быть, именно из-за абсолютного порядка в глаза бросались протертые до дыр половики и украшенные одними лишь трещинами беленые стены.

Фрау Хелен прикрыла дверь и включила свет в той части квартиры, которая называлась гостиной. Даже вместе с прихожей, кухней и столовой гостиная была не больше семи шагов в длину и пяти в ширину. Фрау Хелен поставила на газовую плиту чайник, набрала в глубокий таз воды и заставила умирающего от усталости Йохана помыться. Сокрушенно качая головой, обработала йодом его ссадины, забинтовала правую, стертую ступню. И положила Йохана спать в кровать к Полю. Тот даже не проснулся, просто чуть сдвинулся к стене. Свободных спальных мест в квартире не было, как и лишнего одеяла. Поэтому Йохан забрался под одеяло к другу и, ошалевший от усталости, заснул через минуту. Единственная мысль, которая мелькнула у Йохана перед тем, как он выключился, была о том, что фрау Хелен ни о чем его не спросила. И это было хорошо.

Проснулся Йохан рано. Его растолкал Поль. Так началась суббота – лучший день в неделе, когда в школе всего четыре урока, а потом свобода до самого понедельника.

– Йохан, ты что здесь делаешь? Откуда ты взялся?

Поль тормошил друга, а тот тер глаза и отмахивался, не желая просыпаться.

Дверь в каморку Поля приоткрылась, в нее заглянула фрау Хелен. Шикнула на сына:

– Поль! Оставь Йохана, сынок. Не буди его, пусть отдыхает. Скачи завтракать, я уже все приготовила.