– Я уже извинился, но вы не слышали.

– Вы…, – задохнулась от возмущения девушка, – специально меня целовали? На публику?

– Скажем так – я убил двух зайцев одним движением. Но ход ваших мыслей меня устраивает. Он говорит, что вы вышли из ступора.

Роман начал намеренно провоцировать негодование девушки, так как только что сделал поразительное открытие. В гневе она прекрасна. Бледно – карие глаза брызжут расплавленным золотом. Яркий румянец, заливший ее щеки, вносит чуточку озорства и бесшабашности в ее строгие черты лица. Пухлые губы чувственно двигаются вслед произносимым словам.

Если Шестопалов не слеп, как пень, и не глуп, как баран, он не сможет пропустить яркую перемену в давней знакомой.

Роман все смотрел и смотрел, точно увидел Виалету впервые.

Она совсем не похожа на ту потерянную и отчаявшуюся женщину, которую он лицезрел в своем кабинете изо дня в день.

Сегодня она – чарующая красавица, к коже которой хочется прикасаться вновь и вновь.

В висках у него засаднило – он вспомнил о коротком поцелуе в голубую жилку ее шеи.

Глаза невольно обратились туда, но не смогли задержаться на одном месте и скользнули в глубокий вырез ее платья. Кружевной краешек белоснежного бюстгальтера вызывающе приглашал продолжить зрительное путешествие, и Роман поймал себя на мысли, что было бы неплохо, если бюстгальтер отсутствовал бы вообще.

В следующую секунду он вернулся к ее лицу и заметил легкую улыбку. Если она сейчас залепит ему пощечину, будет права на все сто. Помощник и советчик называется. Кобель! Такое определение не плохо само по себе, но на работе ему не место.

– Роман, музыка закончилась. И не ешьте меня глазами. Вы переигрываете. К тому же Шестопалов с Амалией уже ушли к своему столику. Концерт по заявкам окончен, – заметила Виалета, крадучи наблюдая за «объектом» и наслаждаясь ситуацией.

Первый шок от испытующих глаз Александра прошел, и теперь она поняла – его самолюбие задето. Она неплохо сыграла, но как вел себя Роман! Точно взаправдашний пылкий влюбленный.

Она едва не утонула в синем океане его жадных бездонных глаз. Если бы только так смотрел на нее Александр. Полжизни можно отдать за этот взгляд.

– Что теперь будем делать? – смутилась Виалета от своих мыслей.

– Работать и еще раз работать, – Роман с трудом обрел ровные интонации в голосе. – Если вас удовлетворили результаты, будем двигаться в том же ключе.

Он провел Виалету через танцпол к стойке бара, заказал ей коктейль и продолжил инструктаж, предварительно прочертив в своем мозгу жирную красную линию запрета: не ассоциировать Захарову с привлекательной женщиной, а только с пациенткой, нуждающейся в его срочной квалифицированной помощи.

Исключив вербальный и зрительный контакт с ней, это станет элементарной задачей. Только не касаться ее во время танца, и не смотреть на нее во время разговора вряд ли получится.

– Значит так. Сейчас заиграет музыка, и я пойду к Амалии, приглашу ее на танец. Возражения не принимаются, и все вопросы оставляются на потом.

Как только Роман заговорил о деле, он, точно охотничья собака, забыл обо всем постороннем. Обратился, так сказать, в нюх, слух, зрение и интуицию.

Зато Виалета тут же занервничала. Ее пальцы принялись отбивать дробь на стойке. Сватко накрыл своей ладонью ее руку, погладил ее пальцы, не ощутив при этом ровно никакого трепета.

– Не дрожите – уже не поможет. Едва я с Амалией зайду в круг танцующих, к вам подойдет Александр и пригласит на танец.

– С чего вы взяли? – скептически поморщилась она, но тут же безрадостно всхлипнула. – А вдруг не подойдет или не пригласит?

– Не переживайте. Если я сказал, значит, так и будет. Сразу не соглашайтесь. Разыграйте равнодушие, можно немного раздражения. Я заметил, вы – отличная актриса. Но самое главное – не спускайте с меня глаз, всем видом показывая – вы интересуетесь только мной. Ревнуйте меня, жаждите меня, беснуйтесь из-за меня.

– Что? – Виалета с возмущением округлила глаза. – Это уже слишком!

– Не слишком! – осадил ее Роман. – Или вы считаете, что знакомы с повадками и мотивами поступков мужчин лучше самого мужчины?

– Н-нет, но вы мне совершенно посторонний человек. Как я могу вас желать? Это, в конце концов, аморально.

Виалета хотела добавить: «и вы брат моего доктора», но сдержалась.

– Никто не заставляет вас вожделеть меня на самом деле, – сдержанно и тихо хохотнул Сватко, блуждая взглядом по дальним столикам. Затем он неожиданно привлек девушку к себе, так что его подбородок коснулся ее лба. – Извините, но мне необходимо вас поцеловать.

– Опять? – застонала она, не чувствуя ни малейшего желания вырываться из его объятий и подставляя лоб для невинного поцелуя.

Сильные руки так крепко и одновременно так деликатно держали ее спину, что ей захотелось простоять в этом кольце как можно дольше.

Странно, но когда раньше она стояла в объятиях Александра, то всегда спешила поскорее покончить с обжиманиями, считая ласки ненужными телячьими нежностями.

– Роман, может вы не будете приглашать Амалию, а потанцуете со мной? – робко спросила она, желая продлить очарование момента.

– Боитесь? – опешил Роман. Робость Виалеты сейчас ни к чему. Нужно вызвать в ней любое сильное чувство, далекое от страха. Иная трактовка ее действий не приходила ему в голову. – Трусиха! Придется пожаловаться Римме, что вы не способны обратить на себя взоры даже рассерженного быка на корриде. Серая мышь!

– Это я то серая мышь? – гневно выдохнула девушка, не замечая довольного лица Сватко. – Идите хоть к Амалии, хоть к дьяволу! Я сделаю все, как вы говорили, даже лучше. Вы еще увидите, на что способна влюбленная женщина…

Последних слов Роман не расслышал, они потонули в громких звуках музыки, льющихся из динамиков.

Сватко махнул девушке рукой и скрылся в толпе уже изрядно наклюкавшихся сотрудников «Феникса» и «Магната».

Виалета кипела от ярости и обиды. Как смеет этот самодовольный болван называть ее серой мышью, трусихой.

Как он там еще про нее говорил? А кто он сам? Высокомерный ханжа, зазнайка! Думает, что сумеет просчитать все ходы Александра?

Как бы ни так! Шестопалов ни за что на свете не подойдет к ней, не пригласит на танец, раз уж в этом зале присутствует Амалия. Он – положительный со всех сторон мужчина, не станет ухлестывать за одной, держа другую про запас. Не то, что некоторые!

Виалета встала на цыпочки, чтобы рассмотреть в толпе Романа и послать ему взгляд, полный презрения и разочарования в нем, но наткнулась на лицо Александра. Боже, он направляется к ней! Сватко был прав.

– Ви, я не думал, что ты будешь на теплоходе. Прекрасно выглядишь, просто богиня, – развел Шестопалов руками, не пытаясь скрывать изумления и восхищения ею, но девушку это почему-то не обрадовало, а разозлило.

«Роман был прав, Роман был прав, – набатом стучало у нее в мозгу, – я ничего не понимаю в людях…я серая мышь».

– Ви, пойдем, потанцуем, – предложил Александр, кладя стылую ладонь ей на плечо. Девушка недовольно сжала губы – холод рук Шестопалова, точно у замерзающей рептилии, никогда не вызывал в ней неприятных ассоциаций, тогда как сейчас она готова сравнить его с удавом, крокодилом и гремучей змеей в одном лице.

А все из-за того, что она почувствовала свою полную беспомощность от прозорливости Романа и растерянность от повышенного внимания Александра.

– Нет, – резко ответила она, что стало неожиданностью для обоих. А ведь она ждала этого предложения весь вечер, и весь вчерашний день. Да что там говорить – ждала всю жизнь. Теперь с легкостью отказалась. – Спасибо, Саша, я не танцую.

– Правда? – саркастически сощурился Шестопалов. – Со своим новым знакомым ты лихо выплясывала. Так и жалась к нему, так и подставляла ему то шейку, то лобик для поцелуев.

– Ты следил за мной? – поперхнулась Виалета, изобразив искреннее удивление.