– Опять вы? Пустите! – Виалета напрягла мышцы рук, чтобы отпихнуть наглеющего незнакомца. С тем же успехом она могла бы попробовать буксировать корабль, на котором плыла. Это не манекен, это скала какая-то.

– Я сейчас позову на помощь.

– Я и есть ваша помощь, – тихо выдохнул мужчина ей на ухо.

Виалета вздрогнула – голос вновь показался знакомым.

– Я должна вас знать? – нахмурилась она, вглядываясь в лицо молодого человека, когда тот ослабил хватку и позволил ей отодвинулся. – По-моему, мы не встречались. Или встречались?

Теперь ей показались знакомыми и его подбородок, и скулы. Что за наваждение? Она видит этого мужчину определенно впервые.

– Вы меня не знаете. – На губах незнакомца мелькнула улыбка.

Виалета раздула ноздри. Да он просто наслаждается ее растерянностью.

– Не знаю? Тогда отпустите. Немедленно! Иначе я сию минуту позову охрану, – зашипела она, борясь с приступом страха. А вдруг это маньяк, которого показывали в оперативных сводках по телевизору, поэтому-то его лицо и кажется знакомым.

Боже, почему он выбрал именно ее?

– Я – Роман, – представился мужчина, будто прочитал открытым текстом причину страха в ее лице, – Роман Сватко. И я тут, чтобы не позволить вам натворить глупостей.

Первой мыслью было: ее грубо разыграли. Но она быстро отбросила нелепую догадку. В «Фениксе» знают, что Захарова до смерти обижается на розыгрыши. И потом, откуда они могли разведать про Сватко, только это и не та Сватко.

– Роман Сватко? Муж моего врача? – высказала девушка новую гипотезу.

– Нет. Что вы. Я ее брат… двоюродный, Роман Эдуардович Сватко. Римма не смогла вырваться из тесного графика работ и попросила помочь, – терпеливо пояснил он и отпустил девушку, будучи уверен – она не сделает новых попыток к бегству.

Поразмыслив одно мгновение, он передумал предоставлять Виалете свободу действий и мягко взял ее за локоть.

– Мы в кругу танцующих. Чтобы не привлекать к себе внимание, давайте хотя бы сделаем вид, что танцуем.

Девушка кивнула и положила руку ему на плечо.

– Вы тоже психотерапевт? – поинтересовалась она только для того, чтобы прервать неловкую паузу.

– В некотором роде. Я думаю, сейчас другое важно. – Он замолчал, торопясь заговорить снова, точно боялся вопросов спутницы. – Вы ослепительно выглядите. Со слов Риммы я, конечно, ожидал увидеть привлекательную девушку, но вы… просто великолепны!

– Спасибо. Приятно слышать похвалу, даже если она откровенная лесть, – покачала головой Виалета, во все глаза рассматривала незнакомца. Или знакомца.

Черт его знает, кем он в настоящий момент ей приходится. Брат Риммы. Роман. Надо же. А ведь он красавчик, и вовсе не похож ни на манекен, не на скалу. Теперь понятно, почему ей показались знакомыми его подбородок, скулы и голос… Стоп!

– Как вы сказали ваше отчество? Эдуардович? Вы не можете быть ее двоюродным братом, только родным, если конечно ваших отцов не звали одинаково. Да и ваша внешность говорит о более близком родстве.

– Внешность? Разве я сказал – двоюродные? – довольно искренне удивился Сватко. Когда он придумывал маскарадное имя, созвучное с собственным, не подумал изменить отчество. Откуда было знать, что он попадет в подобную двусмысленную ситуацию и ему придется говорить первое, что взбредет в голову. – Мы с Риммой сводные. Но это такая давняя история, что нам проще считаться двоюродными.

– Извините, если я сую свой нос, куда не следует, – смутилась Виалета. Какое ей дело, один у него с Риммой отец или разные. В любой семье найдутся свои секреты. Главное – ее саму не бросили на растерзание страстей. – А теперь все же отпустите меня. Я должна следующий танец провести рядом с Александром. Вы, Роман, вообще в курсе, зачем я здесь и зачем вы здесь?

– В общих чертах.

– Тогда помогайте мне, а не мешайте. Я пошла.

В ответ Роман опять прижал ее к себе. Ее щека оказалась на его груди, и она услышала мощные, размеренные удары его сердца, почувствовала упругие мышцы, которые неожиданно напряглись.

– Римма предупредила меня, – глухо сказал Сватко, – что вы попытаетесь взять инициативу в свои руки, и посоветовала, чтобы я пресекал эти попытки на корню. Иначе провалите операцию.

– Операцию? – опешила девушка, даже не пытаясь оторваться от могучего торса. – А вы не в органах, случаем, работаете? Что-то уж слишком ловко вы меня в кольцо лапищами заковали. Мне больно, – соврала она, не моргнув глазом.

Ей не было ничуточки больно, просто захотелось отодвинуться и еще раз посмотреть в лицо брата Риммы.

– Извините. Так получилось, – почувствовал неловкость Роман и опустил руки.

Девушка воспользовалась его заминкой и постаралась глазами холодного скептика найти изъян во внешности неожиданного спутника и сказать ему уместную колкость.

Волевой подбородок, правильные черты лица, синие глаза и, о боже, великолепные ресницы. Когда он ими растерянно захлопал, стал похож на беззащитного ребенка. Господи, вот это симбиоз – воин и дитя. Интересно, у Риммы такие же ресницы? Наверняка, нет. Иначе она не стала бы прятать такое богатство за темными очками.

– Какие у вас великолепные ресницы! – не сдержала она вздоха восхищения.

– Что? – Роман недовольно свел брови в одну линию. – Причем тут мои ресницы? Следите-ка лучше за объектом, а не за мной.

Виалета покраснела, внутренне чертыхаясь на свою несдержанность. Она здесь, чтобы разрушить связь Александра и Амалии, а не чтобы рассматривать глаза брата Риммы Эдуардовны и осыпать его комплиментами.

И все-таки, какое поразительное сочетание – суровый воин и нежное дитя.

Сватко тем временем незаметно для собеседницы перевел дух – первый экзамен сдан с честью. Он не узнан. Его карьера хоть и трещит по швам, но пока держит натиск обстоятельств.

– Роман Эдуардович, посмотрите, Шестопалов не сводит с меня глаз, – торжествующе выдала Виалета и тихонько толкнула партнера в плечо, чтобы обратить его внимание на танцующую рядом пару. – Амалия нервничает и старается держать Александра к нам спиной, но у нее не получается.

– Прекрасно, – без интонации констатировал Сватко. – Пошлите ему обворожительную улыбку и сразу отвернитесь. До окончания мелодии не смотрите в их сторону.

– Не смогу… мне же надо куда-нибудь смотреть. И потом, я не хочу улыбаться. Мне сейчас проще заплакать.

Роман ощутил, как задрожала ее рука на его плече. Не хватало, чтобы Захарова пустила слезу.

– Спокойно, – назидательным голосом, не терпящим пререканий, заговорил он. – Вначале улыбнитесь. Заплакать никогда не поздно… Вот так, еще обворожительней. Представьте, что от лучезарности вашей улыбки зависит ваше будущее. Великолепно! Теперь отворачивайтесь.

– Куда? – одними губами пропела Виалета, не в силах отвести глаза от Шестопалова, замершего на месте от ее неожиданного проявления чувств. Ей удалось!

– Смотрите на меня! – окликнул Роман и легонько потряс ее за локоть.

– На вас? – переспросила она, явно не понимая, что от нее требуют.

Роман мысленно выругался на спутницу и на всех женщин вместе взятых. Почему они теряют голову и утрачивают способность здраво размышлять при одном только перекрестном взгляде с мужчиной? Вернуть Захарову к адекватному состоянию, судя по ее остекленевшим глазам и заторможенности моторных функций, будет не легко. Она самолично проваливает дело, ради которого потратила столько сил и энергии.

Сватко прижал свои ладони к ее щекам, повернул к себе ее лицо и, шепча «извините, другого выхода я не вижу», склонил голову и прикоснулся губами к ее шее. Теплая податливая кожа девушки вдруг напряглась, голубая жилка бешено запульсировала. Над самым ухом мужчины раздался зловещий шепот:

– Что вы делаете? Да вы с ума сошли! Я отказываюсь от вашей помощи и… и немедленно извинитесь.

Роман выпрямился, ухмыльнулся одними уголками губ – результат рискованного поступка не заставил себя ждать. Пациентка в норме.