«А вам, я смотрю, и без кощеев в Запределье зла хватает», – покачал головой Сергей.

«И не говори, – вздохнула лунная волчица, – зло в любом пространстве существует. Хоть Кощеем его назови, хоть Жеглардом…»

Человек вновь всмотрелся в утреннее небо:

«Странные дела творятся со мной. Вроде и не сплю, а в реальность поверить никак не получается. Сначала сюда расщепленным на части попал, потом животные говорящие да еще какие разумные жизни учить начали, потом еще и еще… В конце концов так сознание перекрутило, что просто хоть волком вой… Ой! Извини, Клавдия, что-то я…»

Волчица мысленно усмехнулась и, ничуть не обидевшись, так же мысленно ответила:

«Ты не переживай, всё образуется. А волки воют на луну не потому, что просто переговариваются. Родину свою вспоминают, тоскуют. Большинство из наших забыли древние знания, серыми стали. А истинные лунные волки всё помнят. И в энергоинформационное пространство проникать умеют, знания в мир несут. Межпространственная энергия – наша стихия».

«А еще они образ сами себе выбирают, – мечтательно подумала Рыжуля. – Клавдия то собакой обернется, то белой волчицей станет. А как надоест бегать, развеет себя на молекулы и в подпространстве к звездам отправится…

Везет же некоторым с перевоплощениями. Ведь она, если захочет, может и в деву обратиться, только не любит на двух ногах ходить… А я сквозь все жизни – белка! Как ни кувыркайся – всё те же усы, хвост всё тот же. Ничего в облике не меняется. А я же все-таки женщина! Так порой с внешностью поэкспериментировать хочется!»

«Тебе ли жаловаться, заклинательница артефактов? – повернула к ней длинную морду Клавдия. – Ты лучше вспомни, как с амулетом перевоплощения в прошлом году намудрила. Пока хвост вновь не обрела, всё с березы норовила навернуться. Белка без хвоста – то еще зрелище!»

«А тебе бы всё потешаться. Нет бы помочь подруге!» – раздраженно дернула ее за ухо белка.

«Значит, Клавдия – специалист по взаимодействию сознаний и межпространственным перемещениям, а ты, Рыжуля, мастер оберегов?»

«Хранитель! – с серьезным видом поправила белка. – Я их храню в подпространстве, в особом, защищенном месте. И извлекаю, когда надобно. И я тебе не какая-нибудь там заштатная ворожея без диплома! Я – обережная белка, Хранительница талисманов. Очень сильная и, наверное, уже последняя в нашем роду».

ГЛАВА 7

– Александр! Встречай гостей! – зычный голос матери разнесся по двору, разбудив, казалось, весь пятиэтажный дом.

Сашка уткнулся носом в подушку и тихонько взвыл: выходные испорчены! Эту женщину, стоявшую сейчас с полными сумками перед его окном, он люто ненавидел. Но кому в его положении расскажешь, что место его такой доброй и такой нежной мамы заняла враждебная сущность с ужасными манерами и неприятным голосом? Что его сильный, заботливый и всё понимающий отец превратился в бесплатное приложение к дивану с вечно устремленным в экран, дисплей или монитор взглядом…

И виновным во всех этих бедах Сашка считал себя. Если бы не его извечные поиски…

…После окончания школы и успешного поступления в институт он вдруг решил посмотреть, что творится на пыльном чердаке старенького дачного домика, где они с братом устраивали свой пиратский (или военный, или шпионский) штаб. Хотя чаще всего чердак был штабом сияющих рыцарей.

В большой коробке со старыми книгами, меж пожелтевших от времени страниц, он неожиданно обнаружил фотографию, на которой они с Андрейкой стояли на берегу реки, мокрые, загорелые и счастливые. Вдвоем! Сашка не помнил, как спустился по приставной лестнице, вбежал в маленькую кухоньку, где мама варила на зиму смородиновое варенье, протянул ей фото. От волнения он не смог ни слова вымолвить. Но женщина вдруг замерла, увидев старый снимок, глаза ее наполнились слезами.

Весь вечер они так и просидели – обнявшись, вспоминая, утирая слезы. А когда Сашка лег спать, мама всё куда-то звонила, с кем-то разговаривала, собираясь с утра бежать подавать заявление на розыск пропавшего, обращаться на телевидение, в прессу, искать сына через сайты в интернете.

Сашка уснул в слезах от ощущения, что хоть что-то сдвинулось с мертвой точки. А когда утром, проснувшись от аромата блинчиков, вбежал в кухню, собираясь ехать с мамой в город, взгляд его уткнулся в спину незнакомки, почему-то вдруг нарядившейся в мамин халат с роскошными синими цветами.

– А где моя ма… – он хотел сказать «мама», но голос неожиданно прервался.

От плиты к нему обернулось… странное, незнакомое, враждебное существо. Хоть эта женщина и была точной копией его мамочки, но не чувствовалось в ней ни любви, ни тепла, ни нежности. Холодный взгляд рептилии едва не отшвырнул парнишку к стене.

– Что ты сказал, дорогой?

– А? – не понял он, ошарашенно разглядывая злобную сущность. Как бы ни старалась эта тварь быть похожей на человека, но Сашка отчего-то видел ее насквозь…

– Что потерял, спрашиваю?

– А ма… майка моя спортивная где? – нашелся с ответом парень. – Я в институте в футбольную секцию записаться планирую. – И выбежал из кухни.

– Так позавтракай сначала! – маминым голосом крикнула ему вслед чужая тетка с естеством дракона.

– Некогда! В город еду, на автобус могу опоздать! Я по дороге чего-нибудь перехвачу! – Сашка спешно покидал в сумку вещи и сбежал.

Дома он первым делом заглянул в спальню – вернулся ли из командировки отец? Не случилось ли с ним какой беды? Даже не удивившись погрому в комнате, с тяжелым сердцем ринулся в зал. Отец сидел перед телевизором, без конца переключая каналы, и ничего не выражающим взглядом смотрел в экран.

– Папа, ты приехал! – приободренный было сын кинулся к отцу, спеша обнять, всё рассказать. Но…

А вдруг это не он? Вдруг его тоже подменили, как маму? Парнишка в нерешительности остановился, сделал несколько шагов к мужчине и осторожно положил руку ему на плечо… Это был отец. Теплый, родной, настоящий, но… совершенно пустой, словно выгоревший изнутри.

Сашка от бессилия заплакал. Он тормошил отца, пытался разговорить, но всё бесполезно.

«Это я во всем виноват! Это из-за меня страдают родные люди!» – с горечью подумал он и, не желая потерять последнего близкого человека, решил впредь держаться от папы подальше. Чтобы никто не смог, стараясь сломить волю непутевого сына, заодно и отцу навредить еще больше (хотя куда уж больше-то!). Теперь не только брата искать, но и родителей из беды вызволять надо!

И Сашка навсегда уехал из родного города. Тем более что лето подошло к концу и начинался первый учебный семестр. Но вездесущая маман не оставила его в покое. Раз в месяц они с зомбированным отцом приезжали к сыну на выходные.

Мать под предлогом генеральной уборки расставляла в укромных уголках его комнаты и на кухне разрисованные какими-то непонятными символами камни, подвешивала под кроватью странные корешки и травки, называя всю эту муть оберегами от сглаза, талисманами для успехов в учебе. Но Сашка ей ни капли не верил и каждый раз выкидывал всё это пропитанное злом барахло в мусорное ведро. А потом остервенело оттирал пол от какой-то розовой дряни, пропитавшей, казалось, всю комнату своим одурманивающим, приторным ароматом.

Он пытался звонить отцу в рабочее время, что-то выяснить, узнать, как тот себя чувствует, что помнит. Но папа почти ничего не говорил или отвечал невпопад. Он, ежемесячно навещая сына на протяжении пяти лет, каждый раз с тем же ничего не выражающим взглядом неизменно сидел напротив телевизора…

Сашка успешно окончил институт и устроился в небольшую фирму программистом. Но визиты родственников продолжались с завидным постоянством. С одной стороны, парня трясло при виде женщины с леденящим взглядом, но с другой… во время этих встреч он хотя бы мог видеть отца. Убеждался, что с ним ничего худшего не случилось. А в остальное время искал выход из тупика и ни на миг не позволял себе расслабиться или отрешенно забыться.