Смотрю ему в спину, пока он не исчезает за поворотом, а потом еще пару секунд в пустоту перед собой.

Не привиделось?

Это правда было?

Я реально почувствовала, что передо мной тот Матвей, с которым познакомилась на пустыре.

Шумно втягиваю в себя воздух, пытаясь вернуть все еще скачущему вприпрыжку сердцу нормальный ритм, и направляюсь в класс.

Как мне смотреть на него?

А ты будто смотришь!

Прячешься, чтобы он лишний раз не задел тебя словом.

Войдешь в класс, сядешь за парту и будешь грызть гранит знаний, как будто ничего сейчас не произошло.

День тянется катастрофически долго. Может потому, что в мою голову сегодня не влезают никакие премудрости, и я впадаю в ступор, когда меня спрашивают, поскольку не слышала вопроса там, в облаках, на которых порхала.

«Прекрати!» – предостерегаю себя. – «Ты уже падала. Было больно».

Но как же сложно следовать здравому смыслу.

После седьмого урока Елена Анатольевна устраивает классный час и оттягивает возможность сбежать домой и заняться собиранием воедино, словно картинку из пазлов, восхитительных моментов сегодняшнего утра.

Тихо сижу, вполуха слушая недовольство наших принцесс:

– Отмечать в школе – это отстой.

– Да, мы уже не маленькие.

– Давайте сходим в Литейку.

– Нет, дорогие мои, я за вас отвечаю, а вы разбредетесь кто куда и как мне вас вылавливать, – решительно отказывается классная.

– Да мы хорошо себя вести будем, – звучит умоляюще и следом:

– Пожалуйста.

– Честно.

– Если вы хорошо будете себя вести, то там могут оказаться нехорошо ведущие себя мужчины.

Раздается недовольное многоголосное нытье, которое меня реально раздражает.

Неужели это так важно?

Сейчас, когда до предстоящих экзаменов осталось совсем ничего?!

Ведь мы находимся на пороге своего будущего.

Разве может волновать что-то кроме этого?

Вспоминаю о Матвее и исправляюсь: почти ничего.

Елену Анатольевну зовет какая-то учительница, и она выходит за дверь, а в классе раздается:

– Давайте снимем клуб полностью.

– Это приличная сумма выйдет.

– Пофиг. Хочется нормальное 8 Марта.

– Точно!

– Согласна.

– По сколько скинемся?

– Узнаем стоимость аренды зала и на всех поделим.

– Я не пойду! –  твердо заявляю и оборачиваюсь к кучке девчонок, решившей за всех.

Ощущаю взгляды, прилипающие ко мне, но держу лицо, несмотря на то, что в воздухе распространяется удивление, презрение, раздражение.

– Почему? – слышу чей-то вопрос и отвечаю:

– Не смогу.

– Это же выходной.

– Да у нее просто нет денег.

– Приживалка.

Молча проглатываю оскорбление, но не прячу взгляд, а вздергиваю подбородок вверх и произношу:

– Да, у меня нет денег, но так же, как и у всех вас. Успехи ваших родителей – не ваша заслуга.

Касаюсь взглядом лица Егора, но он делает вид, что находится где-то далеко от происходящего.

– Выскочка и голодранка, – выплевывает рыжая стерва, и я сталкиваюсь с ней взглядами, будто в рукопашном поединке.

– Яна! – предостерегающе звучит голос Матвея, и я молча благодарю его, потому что друг сегодня притворился ветошью, а подруга заболела, и я один на один со сворой недоброжелателей.

– Я сказала правду, – огрызается она.

– Мы можем раскинуть долю Ани…сы на всех, – предлагает он, и я впервые за день снова встречаюсь с ним глазами.

– Не надо, – не в силах оторваться от них, лепечу я.

– Почему? – спрашивает парень, вглядываясь в мое лицо.

Мне кажется наш диалог глаза в глаза слишком интимным и неуместным при стольких свидетелях, и я отворачиваюсь и пожимаю плечами.

– А я с ней согласна, – вопит Яна. – Пусть дома сидит.

– Поддерживаю, – присоединяется еще кто-то.

– Это женский праздник, и мы поздравляем девочек, – безапелляционно звучит Матвей. – Предлагаю расходы поделить на парней. У всех есть кубышка, давайте ее раскулачим и поздравим одноклассниц, как они желают.

Сижу на кровати и делюсь своими мыслями и чувствами с моим главным молчаливым другом, с дневником.

Вспоминаю глаза Матвея. Никогда их не забуду. Они такие же уникальные, как и сам парень.

«Как можно ненавидеть и любить одновременно? Я запуталась. Никогда и никто не вызывал во мне такой ураган эмоций».

Да, сегодняшний день внес раздрай в мое сознание. Еще вчера грубый и холодный парень вдруг снова стал милым и решительным и в палитру моих ощущений добавил новые. Помимо волнения и трепета, что я ощущаю рядом с ним, появилось еще и восхищение. Нет, я и раньше восхищалась его красотой, его усердием, его успехами во всех дисциплинах, но сегодня он показал себя как настоящий мужчина. Вступился, когда мой друг, его брат, сделал вид, что это чужая война.

Задумываюсь и пишу еще:

«С Матвеем можно научиться летать… С Егором лишь ходить по Земле…»

Останавливаюсь. Вздыхаю. Только Егор мне предлагает это, а Матвей летает с другой.

– Матвей, проверить еще раз не хочешь? – проникает в сознание.

Не оборачиваясь, твердо бросаю:

– Нет.

Мне кажется, Ольга Константиновна за прошлый косяк теперь все время будет меня троллить. А у меня просто башка в тот день раскалывалась, и я невнимательно прочитал задание.

– Смотри сам, – произносит она скептически и, заграбастав мой тест, бегло просматривает каракули.

Сидеть без дела, ожидая, когда закончится урок, скучно, и я начинаю рисовать силуэты на внутренней стороне обложки тетради. И только изрисовав ее полностью, осознаю, что парень на моих эскизах такой же мощный, как я, а кудрявая девушка похожа на ту, о которой мне не стоит даже думать.

Рассерженно захлопываю тетрадь, как раз в тот момент, когда звенит звонок. Хочу сорваться и уйти, но Фил позади меня шепчет:

– Мот, посиди минутку. Прикрой меня.

Откидываюсь обратно на стул и делаю вид, что что-то ищу в рюкзаке. Но, похоже, математичка расшифровала мой отвлекающий маневр и, сладко улыбаясь, просит:

– Матвей, собери работы у всех не сдавших.

Давая фору Филиппу, медленно застегиваю молнию, потом, не торопясь, пристраиваю рюкзак на парту и только после этого заторможенно встаю и иду собирать тесты, начиная с соседнего ряда.

У Аниной парты притормаживаю и встречаюсь с девушкой взглядами. От солнечных лучей ее глаза словно тают и превращаются в теплый, затягивающий в себя шоколад, так что еле отрываюсь от сладкой картинки.

Она протягивает тест, и я, нечаянно коснувшись тонких пальцев, дергаюсь, как от разряда тока и выпускаю его из рук.

Лист планирует на пол и, приземлившись, как специально, демонстрирует работу девушки. Наклонившись за ним, упираюсь взглядом в ответы и замечаю, что в пятом задании, которое отлично помню, результат был не единица, а минус один.

Поднимаю листок, встаю и, больше не смотря на Аню, собираю оставшиеся работы в этом ряду и перехожу на другой.

Дойдя до Фила, командую:

– Ручку дай.

Нагло воспользовавшись безграничным доверием учителя и шириной своей спины, быстро добавляю в Анином бланке теста к единице недостающий минус и исправляю еще один ответ, который тоже оказался неверным.

Филипп ошарашенно таращится на меня.

– А как же думать своими мозгами?

Усмехаюсь.

Он повторил мою любимую фразу.

– Бывают исключения из правил.

– Ясно.

– Ты ничего не видел, – на всякий случай кидаю парню и тот, сделав лицо «я не при делах» выдает:

– А что я должен был увидеть?

Хлопаю парня по плечу. Фил – единственный кореш, с которым время от времени провожу время и на кого можно положиться, потому что уверен: он не сдаст.

Хочу свалить с классного часа, но Елена Анатольевна вылавливает меня у лестницы в раздевалку.

– Куда?