Император сам выковал клинок, закалив дыханием своего ручного дракона. Этот меч, сразивший сотни могучих воинов, уже долгие годы, служил лишь символом. Как бы это ни было странно, символизировал он не власть, ни даже силу или жестокость, но мир. Все, кто жил в ту далёкую эпоху, когда Золотой бог ходил по земле среди смертных, хорошо помнили, что значит война…

До сих пор, десять лет спустя сюда в некрополь, в столицу некогда Эбонитовой империи каждый год приходят паломники. Нет-нет, их, конечно же, гораздо меньше, чем в первое десятилетие, но Императора по-прежнему помнили, с его именем на устах люди делали последний вздох, скрепляли клятвы и благодарили за удачу.

Тогда культ Золотого бога – Императора заразил все земли. В то время казалось нет ни единого места на Твине, где хотя бы один человек не верил бы в Олина, в Императора – бога, в Золотого бога, в Спасителя. Его имена звучали во всех концах света. Это было невероятное время, час заключения союзов и браков, период восстановления и укрепления всего, разрушенного в ходе бессмысленной, глупой войны. Настали годы созидания, открытий, исследований и бурной торговли, а за ними неотвратимо последовало процветание всего Твина. И всё же это место, этот храм памяти уже почти что забыт людьми…

«Болван, хоть бы отца не позорил!» – подумал молодой лорд Эн Каа о принце Маке, во время их первого знакомства. Если бы молодого лорда спросили тогда каково его мнение о принце, при условии, что Эн мог бы говорить открыто, он бы, не задумываясь, ответил:

– Принц Мак – безрассудный, спесивый пацан, шут и дурак! Я глубоко сочувствую его отцу- императору. Олин, как же жаль, что у столь благородного человека как император Кален такой ничтожный сын. Вот вам моё мнение!

Однажды и император Кален утратил всякую надежду на отпрыска, и отнял у принца право наследования. В отчаянии, от безысходности Кален стал искать приемника среди своих лордов, но слишком долго тянул с выбором. Ну, а после бегства юного принца, император утратил остатки своих духовных сил, стал слишком невнимателен и уязвим. Зато лорды не теряли времени даром, многие давно ждали подобного часа, и благословенная великая Эбонитовая империя развалилась, обернувшись пепелищем всего за полгода.

Мальчишка-принц, сбежавший из дома, мало того, что выжил, он вернулся из Аргезии достойным мужем. «Ты вырос… Отец гордился бы тобой!» – подумал при повторном знакомстве уже с Императором Маком молодой король Эн Каа. Если бы короля попросили уже тогда говорить открыто об Императоре Маке, то он бы, не кривя душой, изрёк бы следующее:

– Император не по годам мудр. Люди, что следуют за ним лучше любых слов демонстрируют его достоинства. Мак истинно благородный человек, никогда не последует за недостойным, или хотя бы менее достойным, чем он сам.

Что уж говорить о том, что Аргезия славится своей любовью к свободе и вольности, а тамошние лорды скорее предпочтут умереть, чем станут кому-то служить. И, тем не менее, высокородные, могучие, гордые горцы последовали за юношей несомненно не просто так. Самым главным достоинством, замеченным мной, была обескураживающая открытость и прямота Мака. Общаясь с ним, я странным образом ощущал, хотя это было вовсе не так, будто мы с Маком старинные друзья… Император определённо умел расположить к себе людей, и я не был исключением.

В этом далёком, туманном прошлом, ещё до того, как Эн Каа надел корону, он своими руками уничтожил последнюю на Твине священную рощу Золотого бога. Она сгорела дотла, а вместе с ней погиб и последний жрец Олина, и от древней религии – веры предков, остался лишь серый невесомый пепел.

Весь мир рушился, и тогда на фоне смертей, голода, разрушений и повсеместных пожаров, уничтожение рощи Олина казалось не таким уж великим злом. Лишь многие месяцы спустя Эн Каа осознал, каким колоссальным был вред, нанесённый его руками. Вера, пожалуй, то немногое, что нельзя отбирать у человека ни при каких условиях. Что стоит, на что способен человек, лишённый веры? Если и лишать людей, того во что они верят, то обязательно, необходимо дать им нечто иное взамен. Только так и не иначе, в противном случае, образовавшаяся от утраты, пустота заполнится червями и гноем.

Эн Каа был тогда молод, порывист и чего уж говорить, не совсем трезво смотрел на вещи, тогда он совершил не только эту ошибку. Позже, после повторного знакомства с Маком, как раз после того, как Император спас жизнь королю, последний объявил юного Императора врагом. Прямо там на совместной охоте и началась резня между людьми двух владык, обернувшаяся кровопролитной войной на, уже и так изувеченном, теле Харлена. Когда всё закончилось, когда Эн Каа осознал, что натворил и оценил последствия своих деяний, было слишком поздно…

Взору, оцепеневшего молодого короля, что только-только очнулся от страшного сна открылась жуткая картина, разразившейся битвы, которую нужно было как можно быстрее остановить!

На липких от крови жены руках Эн Каа держал новорождённого принца, тот орал во всё горло и абсолютно хаотично дёргал конечностями. По всей видимости своими движениями и криком принц, кроме того, что демонстрировал свою жизнеспособность, пытался выразить и ещё что-то, но правильный контакт с человеком, держащим его руках ещё не был налажен.

Боги и демоны, наконец, покинули поле боя, оставив исход на милость людей. Многие в тот момент осознали, что сражение больше не имело ни малейшего смысла, но самое главное это сумел понять Эн Каа.

– Хватит! Хватит! – закричал его величество, прижимая к груди малыша, – Отзовите войска! Скажите, нам нужны переговоры! – произнёс Эн, покачивая сына и поглядывая, то на, обезглавленное тело супруги, из чрева которой он сам вырезал мальчика, то на гигантскую крылатую тушу дракона и, валяющуюся рядом с ней, шипастую голову.

Приказ короля слетел вниз с замковых стен, мигом достигнув сигнального колокола и конюшен. Уже оттуда он разнесся по лордам, командирам и знаменосцам. Каждый десятник, а следом и боец услышал слова его величества, и бой прекратился. Так началась история новорождённого, пока ещё крохотного, беззащитного принца по имени Мак.

Ухватившись своей крохотной ручонкой за палец отца, младенец сжал кулачок. Эн Каа тут же очнулся от тяжкой дрёмы, окутывавшей его, и впервые за очень долгое время губы короля исказила короткая, робкая, будто бы неловкая улыбка. Его величество заглянул в карие глаза сына, Эн был уверен – этот малыш особенный, это отчётливо читалось в его глазах, взгляд новорожденного сына – всё, что осталось королю от возлюбленной.

Его величество знал и уже сейчас видел великую судьбу сына и не потому, что его отец – король, а мать – ведьма, не потому что его раньше срока отец вырезал из тела, только что убитой матери, не оттого, что в час рождения завершилась самая кровавая война и был убит последний в мире дракон, и даже не потому, что Золотой бог покинул смертных в этот час, нет. Вернее, и поэтому тоже, просто отец знал – у принца особенная судьба. А ещё Эн Каа знал, что обязан не помешать Маку. Король уже совершил достаточно ошибок в своей жизни, не даром в двадцать три года он почти полностью сед, пришло время созидать.

Вновь уже смелее, улыбнувшись, орущему и пускающему слюни, существу на руках его величество Эн Каа тихонько сказал:

– Я назвал тебя в честь своего друга, в честь лучшего из людей, – а затем, словно, наконец, расслышав в плаче малыша отчаянный крик:

– Отец, мне холодно! Я хочу есть, я грязный!

Его величество, крепче обняв своё дитя, отдал новый приказ:

– Найдите кормилицу немедля! И одеяло для вашего принца!

– Уже ищут, Ваше Величество, – отозвался сотник, командующий обороной врат, тот самый человек, который проморгал пришествие убийцы в красном и позволил убить королеву. Но король не держал зла на пожилого вояку. Отчего-то Эн Каа был уверен, что будь вокруг королевы даже все его люди, они бы не смогли остановить убийцу-ассасина, и, кто знает, чем обернулось бы спасение королевы.