Потом мы поцеловались. Вернее, Полина, весьма неожиданно, вдруг дернулась ко мне, обвилась руками вокруг шеи, и захватила мои губы своим мокрым ртом.

Я едва ее не оттолкнул – последнее время с поцелуями как—то…не дружу. Но сдержался, и даже ответил.

Поднялись ко мне – Полина почти спала, но целоваться лезла. Она упорно желала ответить жениху той же монетой – изменой.

В прихожей, пока я закрывал в дверь, девушка отцепилась, и рухнула на пол. Так что, до спальни мне ее пришлось нести. Едва положил Полину на кровать, она сказала:

– Ляг ко мне!

И вырубилась.

Кровать у меня одна – гостей не принимаю, ни с ночевкой, ни без. Полина первая, кто у меня побывал. Поэтому, снимаю ее сапожки, накрываю девушку пледом, и ложусь рядышком, тоже не раздеваясь. Спящая Полина не вызывает никаких желаний, и даже мысли мои не о ней. Я думаю о той, которая убивает.

Беру телефон, и начинаю искать в инете Венцеславскую. Попался только профессор с такой фамилией, похожий, кстати, на нашего дворника. А про Анастасию нет ничего. Ни словечка. И в соцсетях нет такой.

Проснувшись, Полина молча и хмуро осматривается. Ей хреново, поэтому я приношу стакан воды, с растворенном в ней аспирином. Знаю – помогает от похмелья.

– Выпей, легче станет!

Стакан берет, но смотрит на меня с подозрением.

– Думаешь, я сексуально озабочен, и воспользовался спящей женщиной? – усмехаюсь я.

– Вызови такси! – попросила— приказала она. Вызываю, провожаю до машины. Пока Полина спала, пошел снег, сильный такой, прямо снегопад. Двор уже весь завален, и такси добирается до нашего подъезда с трудом и пробуксовками.

– Спасибо! – говорит мне Полина на прощанье. Благодарит искренне, хотя ей стыдно и неловко – за то, как вела себя ночью. Я улыбаюсь, провожая машину взглядом. Знаю – это не последняя наша встреча. Походу, дочка миллиардера попала. Попала на меня. И я ее не выпущу.

Днем отправился к мамуле. На такси, и одевшись попроще – она не должна знать, что у меня есть деньги. Мамуля так и живет в нашем особняке в одном из элитных поселков. Да, раньше наша семья принадлежала к элите. Мамуля грудью встала против продажи этих хором, и отстояла. Они с Таткой остались жить в привычном месте, и в привычном мире.

Мамуля встречает, как обычно – с надеждой рассматривает, как я выгляжу – вдруг взялся за ум, нашел хорошую работу, и разбогател. Печально вздыхает – нет, в моем облике ничего не изменилось.

Татка тоже смотрит с надеждой – но хочет увидеть другое. Сдержанно здоровается, даже улыбается, и уезжает в свою комнату.

Мамуля наливает мне чаю, и самым жалобным тоном, который только возможен, перечисляет, сколько нужно денег, и на что. Даю половину того, что она просит. Мамуля кривиться, но рада и этому. И рассказывает про детей наших знакомых – кто какую машину своей матери купил, и кто куда отправил родителей отдыхать. Выслушиваю, не перебивая, затем спрашиваю – ну а вдруг знает – кто такая Анастасия Венцеславская?

Мамуля думает, морща от старания лоб, и вспоминает!

– Знаю! – кивает она, с важным видом – Внучка профессора Венцеславского. Вы с ней учились в параллельных классах.

Надо же! Не помню. Видимо, не замечал ее в школе.

– У них бизнес был – турфирма – продолжала мамуля – Имели дохода миллиона два. Чего дед там профессор – не скажу, но, все в прошлом. Из нашего круга Венцеславские выпали.

Мамуля говорит "нашего", хотя сама давно вне круга. Но она этого никогда не признает.

– Профессор свихнулся. Умом повредился. Лечили его, вроде все прошло – но, сам понимаешь, уже не смог научной деятельностью заниматься. Что с ним стало – не знаю, может и не жив уже. И бизнес развалился. Что с его семьей – тоже не известно.

Перед уходом заглядываю к Татке.

– Как ты? – спрашиваю.

– Норм! – отвечает сестра – А ты?

И смотрит на меня с жалостью.

Наташка – инвалид, могущий передвигаться только на коляске. И – жалеет меня!

Мамуля провожает до двери. И, заводит обычную песню.

– Сынок, встреться с детективом…

– Мамуль, хватит! – обрываю я ее – Говорю же – денег нет, на услуги частных детективов!

– Но это важно! – вскрикивает она, тиская у груди руки.

– Вылечить Наташу важнее! – отвечаю я, и наконец ухожу из этого дома. Моего родного дома, в котором теперь я могу находиться с трудом – задыхаюсь от мрака, лжи и беспросветности.

Друзья! Если история вам понравилась – не забывайте о лайках и комментариях.

Со знакомства с Полиной прошла неделя. Надо бы продолжить. Даже раньше надо было – но я слишком занят мыслями о губах девушки—киллера. Время это пролетело тихо, мирно, без происшествий, если не считать бедствием продолжающееся заваливание города снегом. Венцеславская не появлялась, но и найти не удалось – никто о ней ничего не знал.

Итак, Полина. Я позвонил Аньке. Она попыталась выпытать, что у нас было с миллиардершей, когда я ее отвозил. Узнав, что ничего, опять сказала:" У тебя нет шансов!", но согласилась взять меня на празднование Дня рождения Полины, которое состоится в пятницу.

Анька заехала за мной, и всю дорогу болтала. Она сообщила,что днюха у Полины завтра, и завтра они – молодежь – будут отмечать в клубе. А сегодня – официальная часть, с родителями и пафосом.

Мы прибыли в модный дорогущий ресторан, расположенный на третьем этаже не менее модного развлекательного центра. Полина встречала гостей в дверях – и правда, пафос голимый. Она была одета в платье нежного кремового цвета, и казалась юной и хрупкой. На меня девушка взглянула недовольно, холодно, и внутренне ощетинилась – приготовилась к обороне. Но, я просто улыбнулся, поздравил, и отошел. Болтаясь среди гостей, заметил, что виновница торжества нервничает, и выискивает меня глазами. Так же, рассмотрел брата Полины – восемнадцатилетнего паренька, который демонстрировал, как ему скучно, и как он всё, и всех, презирает. И мать этих двоих, держащуюся с достоинством королевы. Отца—миллиардера на празднике не было – Анюта сообщила, что Полинин папа болеет.

Анька бросила меня одного за нашим столиком, и занялась своим любимым делом – сплетнями с многочисленными знакомыми, обсуждая других знакомых, находящихся тут же. Я ждал удобного случая, что бы поговорить с Полиной. Повод – успокоить, что не собираюсь ей вредить, и рассказывать кому—либо о той ночи. Да и рассказывать не о чем.

Рядом с Полиной нарисовался ее мажор – помирились, значит. Это не страшно, я и знал, что помирятся. А вот появление Мирославы, под руку с Майклом – сюрприз неприятный. Лядь! Оттягивал неприятное объяснение с Мирой, а она времени не теряла. Наверное, когда приезжала в клуб, меня не нашла, а нашла рыжего… Конечно, вернуть ее расположение мне не трудно и теперь. Или нет? Новая игрушка интереснее старой, даже если старая красивей.

Дальше – больше. Нам показали фильм, сделанный из детских и юношеских видео Полины, мы похлопали, а затем мажор, держа девушку за ручку, объявил, что сделал имениннице предложение, и она согласилась. Гости опять похлопали, покричали "Поздравляю!", и уселись обратно за столики жрать.

Теперь с Полиной сложнее. Или, вообще без шансов. В мрачном настроении я отправился на балкон – воздухом подышать, и подумать, в относительной тишине. Пока шел, показалось, что одна официантка… Кинулся за ней, но, она исчезла, как сквозь землю провалилась. Показалось, конечно… И не мудрено – нервное напряжение последних дней заставляет мой мозг выискивать киллершу, и выдавать за нее всех похожих. Тем более, официантку я видел со спины, а Анастасию – только спереди. С чего я решил, что это она?

Вышел, наконец, на балкон и стал смотреть на ночной город, сверкающий разноцветными огнями рекламы.

Сильный толчок в спину, и я лечу вниз, на темное пятно автостоянки.

Сознание возвращается медленно, неразборчивыми, но страшно громкими далекими звуками – голосами и металлическим грохотом. Потом появляется зрение – цветными расплывчатыми пятнами. Наконец, вижу – возле меня суетятся врачи, позвякивая инструментами. Это самое звяканье и отдается в голове грохотом. Но, мои мысли туманятся и расплываются, как пятна до этого. Я в больнице? Я жив? Или, это моя душа смотрит с высоты на происходящее вокруг тела? Как в фильмах.