Алена приторно улыбалась, крутила в тонких пальцах бокал с шампанским и непрерывно болтала. Толстяк вспотел, утомился. Он устал слушать и давно хотел перейти к главному, но не мог заткнуть девушку.
Тем временем с улицы в парадную решительным шагом вошли трое. Мишаня и его подручные сильно опаздывали, у Саши больше не было возможности ждать. Ничего, справятся, зато не надо будет делиться. Они взлетели по лестнице до нужного этажа и остановились около запертой двери. Саша недоуменно спросил:
— Что она там, заснула?!
В этот момент дверь распахнулась. Алена тревожно глянула на них из темной прихожей. Облегченно вздохнула:
— Фу… я боялась, что вы меня тут бросите!
Саша мрачно улыбнулся. Весь его вид говорил о том, что если бы не деньги… он процедил:
— Как договаривались?! Что сама придешь открывать.
— Нет, это вы должны были позвонить в дверь!
Услышав голоса, толстяк метнулся в прихожую. Девушка шагнула в сторону, давая им разобраться «по-мужски», ядовито улыбнулась, глядя на позеленевшую физиономию героя-любовника. Прошла мимо него обратно, в гостиную. То, что сейчас будет твориться в прихожей, не ее дело. Приглянувшийся ей бумажник сиротливо лежал на журнальном столике. Алена быстро схватила его и опустила в свою сумочку. Тревожно оглянулась — но нет, ее никто не видел, все в прихожей, заняты хозяином квартиры. Он издал громкий вопль, который сразу прервали. Кто-то захлопнул, наконец, входную дверь. Алена слышала, как толстяк сопротивляется. Силы явно неравны. Потом его протащили по коридору в обратном направлении, в комнату, подталкивая в спину обрезом. Всей компанией протиснулись в двери. Последним зашел Саша, мурлыкая себе под нос, он умудрялся сохранять безмятежное спокойствие. Парни повалили жертву на пол и связали шнуром от магнитолы. Рот заткнули кляпом из прозрачного шарфика.
Квартира действительно поражала воображение. Богатая, но безвкусная. Массивные дубовые шкафы, полировка; прозрачные футуристические торшеры, словно скорченные в конвульсиях; золоченые ручки и шарики, золотой чернильный прибор; домашний кинотеатр; восточные ковры и пледы. Зеленый стол для азартных игр соседствовал с тяжелыми красными шторами на окнах и прозрачной тюлевой занавеской в цветочек, а под репродукциями картин эпохи Возрождения, на столике «под старину» приютилась новейшая стереосистема. Бросив толстяка на полу, они отправились по комнатам, обследуя диковинную обстановку. Вечно голодные Юрик и Славик ринулись в кухню. Саша же, осмотревшись, сел на пол рядом с хозяином квартиры. Стволом обреза постучал по его голове.
— Если выну кляп, орать не будешь?
Толстяк мотнул головой.
— Смотри, заорешь — тут же заткну рот. И по шее получишь в придачу.
Он вытащил обслюнявленный шарф. Мужик с робким наслаждением подвигал челюстями.
— Я хочу с тобой разобраться мирно, — спокойно продолжал Саша. — Ты нам только скажешь, где деньги, мы их возьмем и…
— К-какие деньги?! — вполне натурально удивился толстяк. — Я не держу наличных!
— Вот только без этого, — Сашины глаза опасно блеснули, а обрез дрогнул, уставившись дулом потерпевшему в переносицу. — Сейчас я еще добрый. Предположим, ты не сразу въехал, что дела твои плохи, и потому пытаешься выкручиваться… — Жертва на всякий случай вжалась в угол. — И я тебя простил, на первый раз. Если нам придется самим искать, мы вынуждены будем устроить настоящий обыск. Ну, ты представляешь: дикие же люди, злобные… посуду перебьем, порежем твои ковры, картины и кресла тоже — вдруг ты чего под обивку засунул? Тебя самого изуродуем, ведь люди у меня такие нетерпеливые, бить тебя будут, пытать, даже совсем убить могут. А потом, не найдя денег, мы все равно заберем все более-менее ценное! Лучше признавайся, хотя бы жить останешься.
Сластолюбивый мужчинка от ужаса начал заикаться:
— В-вы что, с-с-с ум-ма сошли? К-какие н-наличные? Н-нормальные люди в б-банках держат д-деньги, а не в об-бивке…
— А на мелкие расходы ты тоже каждый раз в банке снимаешь? — поинтересовалась Алена. — Что-то у тебя дома наверняка есть!
Он заискивающе заглянул ей в глаза:
— А если с-скажу, не б-будете искать?
— Это смотря сколько ты нам сдашь.
На лице потерпевшего отразилась судорожная работа мысли. Видимо, у него несколько «нычек» по всей квартире, и он не знает, сколько, по определению бандитов, достаточно. Не отдать бы слишком много. И не показать, что у него еще что-то осталось. Словом, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
— Ладно, — он нервно сглотнул. — Открой книжный шкаф… там немного, на черный день, но больше нету…
Саша, следуя указаниям, залез в шкаф и вынул тяжелый пыльный фолиант. Открыл его — и увидел сразу: в углублении, вырезанном в ветхих страницах, лежала пачка долларов! Как в кино, аккуратная банковская пачка сотенных. Стало быть, десять тысяч! Он уставился на невиданное богатство, онемев. Толстяк, глядя на его ошеломленное лицо, подумал, что все-таки ошибся. Можно было откупиться дешевле…
Вдруг раздался длинный звонок во входную дверь. Все вздрогнули и заполошно уставились друг на друга. Но тут же услышали раздраженный Мишанин голос:
— Открывайте давайте, это я! Чего, уснули?!
Славик бросился к двери. Саша облегченно перевел дыхание и брезгливо отметил, что потерпевший провожает взглядом хрупкую фигуру его подручного с нескрываемым интересом.
Через секунду в комнату ввалился Мишаня. Его, конечно, поначалу ждали — но сейчас, когда дело уже было сделано, Саша пожалел о том, что Мишане был известен этот адрес. Вдруг он потребует поделиться? Собственно, за этим он, наверное, и пришел — такой красивый… Саша растерянно оглядел приятеля с ног до головы:
— Что с тобой опять случилось?!
Выглядел громила действительно странно: левую щеку пересекал глубокий разрез, засохшая кровь покрывала опухшее синее лицо, воротник футболки и даже свежий гипс, а куртка оказалась порванной и такой грязной, будто провела неделю в помойке. При этом он был так зол, что расслабившийся было потерпевший опять перепуганно вжался в угол.
— Поссорился со своими волчарами. Потом расскажу. — Мишаня злобным взглядом смерил Алену, хотя она точно знала, что сейчас ни в чем не виновата. У нее алиби: она была вместе с Сашей. — А у вас тут что? Это и есть тот извращенец?
