Но вернемся к Анаксагору. В течение почти целого поколения после суда над ним греческим ученым разрешалось преподавать доктрины, которые расходились с распространенными представлениями. А затем, в последние годы пятого века, произошел второй случай.

На этот раз жертвой стал некий Протагор, странствующий учитель, родом из деревни Абдера, ионической колонии на севере Греции. Это место уже пользовалось сомнительной репутацией как место рождения Демокрита, оригинального “смеющегося философа”, который установил закон о том, что “только то общество имеет ценность, которое предлагает наибольшему числу людей наибольшее количество счастья, которое можно получить с наименьшим количеством боли”, и который, следовательно, считался большим радикалом и парнем, который должен был находиться под постоянным полицейским надзором.

Протагор, глубоко впечатлённый этим учением, отправился в Афины и там, после многих лет изучения, провозгласил, что человек является мерой всех вещей, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить драгоценное время на исследование сомнительного существования каких-либо Богов, и что все силы должны быть использованы для достижения цели сделать существование более красивым и более приятным.

Это заявление, конечно, касалось самого корня вопроса, и оно должно было шокировать верующих больше, чем всё, что когда-либо было написано или сказано. Более того, это было сделано во время очень серьезного кризиса в войне между Афинами и Спартой, и народ, после долгой череды поражений и эпидемий, находился в состоянии полного отчаяния. Совершенно очевидно, что это был неподходящий момент для того, чтобы навлекать на себя гнев Богов, расспрашивая об их сверхъестественных способностях. Протагора обвинили в атеизме, в “безбожии”, и ему было велено представить свои доктрины в суд.

Перикл, который мог бы защитить его, был мертв, а Протагор, хотя и был ученым, не испытывал особого вкуса к мученичеству.

Он бежал.

К несчастью, по пути на Сицилию его корабль потерпел крушение, и, похоже, он утонул, потому что мы больше никогда о нем не слышали.

Что касается Диагора, еще одной жертвы афинского недоброжелательства, то на самом деле он был вовсе не философом, а молодым писателем, затаившим личную обиду на Богов за то, что они однажды не оказали ему поддержки в судебном процессе. Он так долго размышлял о своей предполагаемой обиде, что в конце концов его разум помутился, и он начал говорить всевозможные богохульные вещи о Святых Тайнах, которые как раз в то время пользовались большой популярностью среди жителей северной Эллады. За это неподобающее поведение он был приговорен к смертной казни. Но прежде чем приговор был приведен в исполнение, бедняге дали возможность сбежать. Он отправился в Коринф, продолжал поносить своих недругов с Олимпа и мирно скончался от собственного дурного характера.

И это подводит нас, наконец, к самому печально известному и самому знаменитому случаю греческой нетерпимости, о котором у нас есть какие-либо записи, – судебному убийству Сократа.

Когда иногда утверждается, что мир нисколько не изменился и что афиняне были не более либеральными, чем люди более поздних времен, имя Сократа втягивается в дискуссию как ужасный пример греческого фанатизма. Но сегодня, после очень тщательного изучения дела, мы знаем лучше, и долгая и спокойная карьера этого блестящего, но раздражающего оратора с улицы является прямой данью духу интеллектуальной свободы, который царил во всей Древней Греции в пятом веке до нашей эры.

Ибо Сократ, в то время, когда простые люди все еще твердо верили в большое количество божественных существ, сделал себя пророком единственного Бога. И хотя афиняне, возможно, не всегда понимали, что он имел в виду, когда говорил о своем “демоне” (том внутреннем голосе божественного вдохновения, который подсказывал ему, что делать и говорить), они были полностью осведомлены о его весьма неортодоксальном отношении к тем идеалам, которые большинство его соседей продолжали свято чтить и его полное неуважение к установленному порядку вещей. В конце концов, однако, политика убила старика, а теология (хотя и была втянута в это ради блага толпы) на самом деле имела очень мало общего с исходом судебного процесса.

Сократ был сыном каменотеса, у которого было много детей и мало денег. Поэтому мальчик никогда не мог заплатить за обычный курс обучения в колледже, поскольку большинство философов были практичными людьми и часто брали до двух тысяч долларов за один курс обучения. Кроме того, погоня за чистым знанием и изучение бесполезных научных фактов казались юному Сократу пустой тратой времени и энергии. При условии, что человек развивает свою совесть, так он рассуждал, он вполне может обойтись без геометрии, и знание истинной природы комет и планет не является необходимым для спасения духа.

И все тот же невзрачный человечек со сломанным носом и в поношенном плаще, который целыми днями спорил с бездельниками на углу улицы, а по ночам выслушивал разглагольствования своей жены (которая была вынуждена обеспечивать большую семью стиркой, так как ее муж считал получение средств к существованию совершенно незначительной деталью существования), этот почетный ветеран многих войн и экспедиций, бывший член афинского сената был выбран среди всех многочисленных учителей своего времени, чтобы пострадать за свои мнения.

Чтобы понять, как это произошло, мы должны кое-что знать о политике Афин в те дни, когда Сократ оказал свою болезненную, но весьма полезную услугу интеллектуальному развитию и прогрессу человечества.

Всю свою жизнь (а ему было за семьдесят, когда его казнили) Сократ пытался показать своим соседям, что они упускают свои возможности; соседям, что они

растрачивают свои возможности; что они живут низкой и поверхностной жизнью; что они посвящают слишком много времени пустым удовольствиям и бесполезным победам и почти неизменно растрачивают божественные дары, которыми великий и таинственный Бог наделил их, ради нескольких часов тщетной славы и самоудовлетворения. И он был так глубоко убежден в высоком предназначении человека, что преодолел границы всех старых философий и пошел даже дальше, чем Протагор. Ибо, в то время как последний учил, что “человек есть мера всех вещей”, Сократ проповедовал, что “невидимая совесть человека является (или должна быть) высшей мерой всех вещей и что не Боги, а мы сами формируем нашу судьбу”.

Речь, с которой Сократ выступил перед судьями, которым предстояло решить его судьбу (если быть точным, их было пятьсот, и они были так тщательно отобраны его политическими врагами, что некоторые из них действительно умели читать и писать), была одним из самых восхитительных примеров здравого смысла, когда-либо обращенных к какой-либо аудитории, благожелательной или нет.

“Ни один человек на земле, – так утверждал философ, – не имеет права указывать другому человеку, во что он должен верить, или лишать его права думать так, как ему заблагорассудится”, и далее, «При условии, что человек остается в хороших отношениях со своей совестью, он вполне может обходиться без одобрения своих друзей, без денег, без семьи и даже дома. Но так как невозможно прийти к правильным выводам без тщательного изучения всех плюсов и минусов каждой проблемы, людям должна быть предоставлена возможность обсудить все вопросы с полной свободой и без вмешательства со стороны властей”.

К несчастью для обвиняемого, это было совершенно неправильное заявление в неподходящий момент. Со времен Пелопоннесской войны в Афинах шла ожесточенная борьба между богатыми и бедными, между капиталом и трудом. Сократ был “умеренным” – либералом, который видел добро и зло в обеих системах правления и пытался найти компромисс, который должен был удовлетворить всех разумных людей. Это, конечно, сделало его крайне непопулярным с обеих сторон, но до сих пор они были слишком уравновешены, чтобы предпринимать какие-либо действия против него.

Когда, наконец, в 403 году до н.э. стопроцентные демократы получили полный контроль над государством и изгнали аристократов, Сократ был обречен.