– Хеллоу, – услышали мы приближающийся женский голос. К кабинету, широко улыбаясь, на встречу с нами шла молодая женщина в розовой блузке с папкой подмышкой. Подойдя ближе, она протянула руку: – Меня зовут Саманта, рада познакомиться.

– Я Таня, очень рада встрече.

– А это кто? – Саманта продолжала широко улыбаться белозубым ртом и обратилась к Ванессе. – Привет! Как тебя зовут?

– Она спрашивает, как тебя зовут, – перевела я дочери на русский.

– Ванесса, – с улыбкой ответила дочь, подавая руку.

Милая девушка оказалась нашим будущим завучем. Она поговорила с Дином об общих знакомых, приветливо осведомилась об успеваемости дочери в нашей стране и спросила, нравится ли нам Америка. Через 10 минут в кабинет вошел очаровательный дядечка в синем костюме и, поздоровавшись за руку с Дином, по очереди познакомился с нами:

– Меня зовут Деннис, очень приятно! – Деннис сел рядом с Самантой и тоже улыбнулся во весь рот.

Мужчина оказался директором школы. Завуч и директор после получасовой беседы очень мягко дали понять: раз девочка ни слова не понимает по-английски, ей будет трудно обучаться со сверстниками, успеваемость начнет хромать, а впереди старшая школа, решающая. С плохими оценками не светит дальнейшее поступление в вуз, а посему стоит изучить английский на языковых курсах, а осенью они возьмут ее в 8 класс. Говоря все это, мужчина и женщина без конца извинялись за причиненные неудобства и желали поскорее увидеться с нами, как только пройдет лето и наступит новый учебный год.

Уезжая, я была немного расстроена: было жаль терять 2 месяца школы. Но, подумав и взвесив, я нашла в этом преимущества: впереди целых 4 месяца, чтобы насладиться жизнью, каникулами и путешествиями, а дочь тем временем, шутя, любя, нарочно, выучит английский, на котором предстояло говорить в новой стране, в которой мы начинали жить.

После встречи в школе мы прямиком направились на школьный стадион, на котором шла тренировка девочек по футболу.

– Там будет моя дочь, сейчас я вас познакомлю, – с волнением в голосе произнес Дин, крутя баранку. Для него и всех нас это было историческим событием.

– Она занимается спортом?

– Да, она входит в сборную девочек школы по футболу. – Дин вывернул на широкое шоссе и откинулся в кресле, пока я продолжала смотреть на него сбоку. Почувствовав взгляд, любимый подмигнул и взял мою руку в свою.

“Какой неженственный вид спорта”, – подумала тогда. Но я еще не знала, какое огромное значение придают спорту американцы. От участия в спортивной жизни старшей школы зависело дальнейшее поступление в колледжи и вузы: гранты и стипендии получали не только самые умные, но и наиболее активные в спорте. Поэтому для школьников здесь важно заниматься хоть каким видом, чтобы зачлось в дальнейшем.

Мы подъехали к огромному зеленому газону с несколькими футбольными полями, атлетическими площадками и теннисными кортами. На всех площадках играли, стояли и бегали тренирующиеся школьники. Подъехав к самому крайнему, Дин вышел из машины и скорым шагом направился к толпе девочек в зеленых униформах: они были в легких летних топах с короткими рукавами и свободных шортах с белой полосой по нижнему краю. Дин рукой подозвал одну из них: вместе подошли к нам.

– А вот и Таня с Ванессой, – представил он. – А это моя дочь, знакомьтесь. – Дин пытался подбодрить дочь-подростка, которая выглядела нерешительной и несмелой: она стояла, прилипнув к руке отца, чуть опустив голову вниз, исподлобья кидая короткие взгляды в нашу сторону.

– Привет! Я Таня, рада познакомиться! – я протянула ей руку.

– Привет! Я Люси. Тоже рада встрече! – высоким и тонким голосом произнесла девочка и смущенно протянула руку в ответ. У Люси был такой же южный говор, как у отца. Яркий румянец покрыл ее щеки после рукопожатия.

– А это Ванесса, – произнес Дин, – она еще не говорит по-английски, но скоро начнет.

– Хеллоу! – смогла сказать моя дочь. Люси и Ванесса приобнялись.

15-летняя дочь Дина была похожа на него: одинаковые с ним овал лица, форма носа, бровей и губ, очень белая кожа и длинные ноги. Она обладала широкой костью и была склонна к полноте. Добрым нравом и спокойным характером тоже уродилась в Дина, поэтому была его любимицей.

Люсильда захотела поговорить с отцом наедине и отозвала его в сторонку, они отошли на три метра. Она жила с матерью и училась в 9 классе, Дин с ней виделся нечасто, поэтому скучал и при каждом удобном случае старался навестить в школе или на стадионе. Девочка бросала в нашу сторону незаметные взгляды и что-то спрашивала у Дина; если наши взгляды пересекались, она смущенно отворачивалась.

Позже Дин передал, что дочь до жути стеснялась, но мне она не показалась застенчивой, или, может быть, я так и не разобралась в ее характере. Она и в дальнейшем не переступила черту неловкости: как бы я ни пыталась подружиться и поговорить по душам, замыкалась и не шла на контакт, хотя с ровесниками, и даже с Ванессой, была довольно общительной. Мне казалось, что виной тому ее негативное отношение к новоявленной жене отца, навеянное матерью, но Дин всякий раз убеждал, что Люси чрезвычайно стеснительная девушка.

Я подошла к Дину и Люсильде и попыталась поучаствовать в беседе, но разговор не клеился: его дочь совершенно не понимала мой русский акцент, а я не улавливала ее южный говор.

– А где Матильда? – спросила я у жениха. – Я думала, она тоже будет на стадионе смотреть игру младшей сестры.

– Она сегодня не сможет приехать, у нее работа, я вас позже с ней познакомлю, – заверил жених.

Со старшей дочерью Дина мы познакомились намного позже, через несколько месяцев: она сознательно игнорировала наш с Ванессой приезд в Штаты и под любым предлогом отклоняла просьбы отца приехать познакомиться.

Первая встреча с Мэтти произошла в нашем доме: она заехала забрать кое-какие вещи и ноутбук. Внешне совершенно не походила на Люси ни лицом, ни фигурой. Костлявая, худая спина с выпирающими лопатками и невысокий рост отличали ее от ширококостной младшей сестры. Голос тоже был непривычно высоким и писклявым. “Наверное, похожа на мать”, – подумала я тогда.

Мэтти были улыбчива и приветлива и расположила к себе своим “кротким” нравом, как мне показалось, но я сильно ошибалась, в чем убедилась позже. Через 15 минут, забрав ноутбук, она, мило улыбнувшись, попрощалась и укатила на своем маленьком джипе.

Так я познакомилась с дочерьми будущего мужа. Тогда мне показалось, что мы замечательно поладим и найдем общий язык.

Потянулись наши американские будни. Несколько месяцев подряд я все никак не могла понять южный диалект Дина, в такие минуты мы продолжали переписываться в вайбере. Только через сообщения доходил смысл сказанного. Я сокрушалась, что теперь не смогу улучшить английский, а телевизор не смотрела, так как американская речь казалась слишком быстрой.

Дальность расстояний до пунктов назначения не укладывалась в голове, поэтому нередко в первое время я пытала Дина вопросами:

– Могу ли я пешком сходить в магазин?

– Нет, до него далеко.

– А на велосипеде?

– Тоже далеко, целый час придётся крутить педали.

– Может быть, на автобусе смогу доехать?

– Здесь нет автобусов.

– А такси?

– И такси тоже нет.

Мне долго не верилось, что Дин говорит правду: “Наверное, шутит. Ну, ничего, скоро все равно расколется”.

Для меня стало целым открытием, что в провинциальной Америке нет общественного транспорта и проторенных пешеходных дорог, а в маленьких городах нет даже такси.

После 40 лет жизни в российской глубинке, где повсюду приходилось топать на своих двоих, длительное время не могла привыкнуть к местным порядкам, переживая за отсутствие движения и ежедневных прогулок по улицам.

Через пару недель после приезда я попросила мужа отвезти нас с дочкой в город, чтобы прогуляться неспешным шагом по вечерним аллеям, посмотреть на публику, показать себя…⠀