Не прошло и получаса, как я не только отползла от линии обстрела, но и добыла нужную вещицу. Теперь дело за малым – провести ритуал призыва.

Вообще-то, на такие игрушки, как мой браслет, нужно получать специальное разрешение. А перед этим долго и нудно объяснять комиссии из шести старпёров, в смысле, почтенных старцев, за каким лешим мне понадобился личный призрак. В моём случае – целых три. И в довесок получить письменное согласие на призыв (вы видели приведение, способное писать?!) от всех троих.

Но зачем какое-то разрешение, если хочешь просто поэкспериментировать? – подумала я. И теперь кроме статьи за незаконное проникновение на частную территорию мне светило ещё и незаконное создание, хранение и ношение артефакта класса А. Но это если поймают.

Я гаденько ухмыльнулась, погрозила вампиру кулаком и проколола указательный палец специально припасённой для таких случаев булавкой.

Клёпки браслета тускло замерцали фиолетовым. Теперь коротенькое заклинание и молитва вдогонку, чтобы откликнулся кто повменяемее. У моего преступного творения имелся один существенный недостаток – выбрать, кого из троицы призвать, было невозможно. Оставалось только уповать на удачу. Ту самую которая сегодня один раз уже повернулась ко мне тем местом, которое приличные люди в общественных местах не показывают.

– Шоб я вас после отбоя тута не видела! – сварливо прокатилось над будущим картофельным полем. И стрельба мгновенно прекратилась.

Рядом со мной, уперев руки в бока, материализовалась дородная тётенька неопределённого возраста. Волосы дивного создания были собраны в шишечку, одиноко торчавшую на макушке, как мухомор во поле после нашествия грибников. На пальцах безвкусные кольца, уши оттягивают массивные серьги с камнями. Пышные формы скрывает совершенно неуместный махровый халат в цветочек. И всё это счастье светиться в темноте мертвенно-голубым.

Агриппина Севостьяновна во всей своей красе. Только её здесь и не хватало.

Агриппина Севостьяновна была легендой. Почти триста лет эта героическая женщина занимала должность коменданта общежития АМИ. И умерла, как положено, при исполнении обязанностей – нагрянула ночью с проверкой к алхимикам и надышалась парами экспериментальной настойки из мухоморов, которую те преступно изготовляли без согласия начальства.

Но даже смерть не заставила Агриппину Севостьяновну покинуть свой пост. По её собственному утверждению, в виде призрака ей стало даже легче следить за порядком – спать не надо, просочиться можно через любую стену и уже никакой студенческий эксперимент тебе не страшен. Насчёт последнего она жестоко ошибалась.

Явившись как-то ночью ко мне на огонёк, грозная комендантша попыталась остановить незаконное создание артефакта и… оказалась в числе привязанных к нему призраков. К нашему обоюдному неудовольствию.

Разорвать эту связь я не смогла. А уничтожение самого артефакта грозило окончательным упокоением связанных с ним душ. Рисковать, несмотря на приверженность букве закона, Агриппина Севостьяновна не захотела. Даже докладывать начальству не побежала из опасения, что оно, в смысле начальство, не особенно дорожит своим старейшим сотрудником, который периодически строчит доносы в маглицию на всё руководство.

И вот сейчас комендантша, уперев руки в бока и сведя выщипанные в тонкую нитку брови, с высоты своего морального превосходства взирала на меня, убогую.

– И как это понимать?!

– Не кричите, пожалуйста, – взмолилась я.

Как и любого призрака, обмануть её заклинаниями невидимости было невозможно. Так что виновницу произошедшего она определила сразу.

– Отчего же мне не покричать? Иль это не меня одна мелкая самоуверенная поганка отвлекла от исполнения долга?!

– Честное слово, последнее, чего я хотела, побеспокоить вас. Но вы же знаете, что призыв от моего желания не зависит.

– Вот правильно тебя из школы выперли. Надо было раньше. Тоже мне «талантливая девочка», – тётка понизила голос, передразнивая директора. – Да таких талантливых на рудники ссылать надо!

– Агриппина Севостьяновна, окажите малюсенькую услугу. Полетайте немного над полем и не рассказывайте никому про меня, – попросила я, пропуская мимо ушей её выступление.

– Нет, ну таких нахалок свет не видывал!

– А я с вами чаю завтра вечером попью, – голос дрогнул. От предстоящего испытания по спине пробежал противный холодок, но других вариантов всё равно нет.

Комендантша мгновенно сменила гнев на милость и с надеждой переспросила:

– Обещаешь?

– Обещаю, – обреченно выдохнула я.

– Так что, говоришь, надо делать?

– Просто полетать по полю и не признаваться, что здесь, кроме вас, есть ещё ведьма и некромант.

– Некромант? – глаза призрака загорелись интересом, старая сплетница почуяла добычу.

– Это потом. Сначала выполните мою просьбочку, пожалуйста.

– Охрану отвлечь надо? – деловито поправила шишечку Агриппина Севостьяновна и воинственно затянула пояс на махровом халате.

– Ага.

– Сейчас всё будет.

В это время, опомнившийся от удивления вампир, возобновил стрельбу, и несколько пуль пролетело сквозь заслуженную труженицу Академии Магии. Это была самая большая ошибка, которую вампир совершил в своей жизни.

– Да я тебе, упырь недобитый, знаешь куда это ружо сейчас засуну вместе с клыками?! Ишь, что удумал! Стрелять в безоружную женщину! – Агриппина Севостьяновна неторопливо поплыла в сторону обидчика. – А ну стой, гад!

Вампир, осознав масштабы приближающихся неприятностей, закинул берданку на плечо и, проваливаясь в свежевспаханную землю, побежал к хозяйскому дому, из которого как раз вышла троица троллей. Все при костюмах и в солнцезащитных очках. Ну сейчас им устроят разнос по всей форме.

А мне пора вернуться к выполнению задания.

По-пластунски, стараясь высоко не поднимать голову и попу (последняя вела себя особенно коварно и презрев гравитацию стремилась ввысь), я кое-как доползла до теплицы и… едва сдержалась, чтобы не поделиться с миром чувством глубокой досады и огорчения, используя для этого исключительно орочий язык1.

Пока я разбиралась с охраной, кто-то успел вскрыть дверь теплицы. И кто этот «кто-то» сомневаться не приходилось.

Пыхтя от негодования не хуже Изи (о нём чуть позже), я ворвалась внутрь, и застала грабителя в тот момент, когда он тянул свои грязные руки (а вы попробуйте остаться чистеньким после ночной прогулки по перепаханному полю) к моей добычи.

– А ну убрал грабли от моего сорняка! – я с ужасом узнала в своём голосе интонации, а заодно и лексикон, заслуженной труженицы АМИ.

Хотя та часть, где редчайшее растение называлось «сорняком», была чистейшей правдой. Цветочек действительно выглядел не ахти. Маленький, серенький, в каких-то подозрительных зеленоватых пятнах, словно плесень облепила. Полевая ромашка и та симпатичнее. Но за полевую ромашку не готовы отвалить тысячу золотых, а за страстоцвет – пожалуйста. Тем более что на всю округу он единственный. Ни у кого, кроме Плюшкого, не получилось создать все условия для этой вредной растительности. Не удивлюсь, если секретом окажется его скупость, и со временем выяснится, что цветочку, кроме воды в небольших количествах, не требуется ни дорогих удобрений, ни алхимических смесей, ни кристаллов-ускорителей роста.

Но это всё лирика. На которую сейчас тратить время непозволительно.

В общем, мой цветочек был не один. Компанию ему составлял голубоглазый брюнет среднего роста на вид лет двадцати пяти. Смазливый до тошноты. Ему даже трупная бледность, присущая всем некромантом, шла. Терпеть таких не могу. Ещё и в чёрную мантию вырядился. Позер.

Моё праведное возмущение не возымело на конкурента особого эффекта. И свои грязные культяпки от цветочка убрать он даже не подумал.

– Вас, ведьм, совсем правилам приличия не учат? – некромант высокомерно скривил нос и окинул меня презрительным взглядом.