Вражескому снайперу неожиданно и совершенно случайно досталась первая пуля, предназначавшаяся закрывавшему его пулемётчику. Яр никогда раньше не встречал столь развитое звериное чутьё и мгновенную, практически змеиную реакцию у человека. За долю секунды до выстрела Ярополка, вражеский снайпер сорвал винтовку с груди и уже в тот момент, когда пуля Яра покидала винтовочный ствол, бородач сбил с ног пулемётчика и выстрелил в сторону неприметного холмика. Но пуля Ярополка, пробив дорогую оптику прицела врага, а следом и его голову, слегка отклонила ствол винтовки, и вражеская пуля лишь обожгла кожу на голове Яра. Сбитый с ног пулемётчик подняться уже не успел, второй выстрел Яра успокоил его навечно. Следом отправился к праотцам ещё один пулемётчик прикрытия. Ярополк отметил про себя, что если бы его первый, предназначенный для другого боевика, выстрел не поразил бы вражеского снайпера, то тот натворил бы бед. Таких стрелков Яр ещё не встречал.

Серия из трёх выстрелов – две секунды и минус три цели, доворот влево, серия из трёх выстрелов – минус ещё три цели. В прицеле мелькнула рука, подносящая рацию ко рту и, почти сразу же её осколки вынесло с обратной стороны черепа, пробитого тяжёлой бронебойной пулей «Винтореза». Минус командир отряда. Справа и слева сухо и почти без звука постукивали оснащённые глушителями «Калаши» ребят. Только через пять долгих секунд безмолвного урагана, выкосившего треть вражеского отряда, прозвучала гортанная команда и противник, пригнувшись, бросился врассыпную. Поздно. На глухие хлопки вышибных зарядов никто из них не обратил внимания. Мины, покинув прикопанные в землю корпуса, рванули синхронно, на высоте чуть более метра от земли, расшвыривая во все стороны по две с половиной тысячи смертоносных шариков каждая. Эти грозные советские мины прокляты много раз недругами нашей страны и сейчас они подарили нам ещё немного времени. Вой и крики раненых и контуженных утонули в грохоте беспорядочных пулемётных выстрелов обескураженного противника. Наши три пулемёта вступили в бой одновременно. Рявкнули отстреленные «Шмели», гильзы со смертоносной начинкой с сухим шипением устремились к врагу и там разорвались с тяжёлым грохотом. Огонь вспыхнул мгновенно и сразу во множестве мест. На открытом пространстве «Шмели» не так хороши, как в закрытых помещениях, но суеты, страха и паники привнесли немало. Душераздирающие крики боли и ужаса на какое-то время заглушили грохот выстрелов.

Теперь начинается кропотливая работа по выбиванию из укрытий тех, кого загнал туда плотный пулемётный огонь. Лёгкий «Винторез» остался на первой позиции, его сменила тяжёлая, но более точная СВД. Нужно быстро отыскать групповые цели для проведения быстрой серии из двух, трёх выстрелов. Потом – смена позиции и всё заново. Один выстрел – смена позиции, серия из двух-трёх выстрелов не более чем на три секунды – смена позиции. Правоту такой тактики подкрепляют буруны от пуль, что рубят траву на месте прежней позиции сразу после отката. В прицеле мелькнул боевик, готовящий к выстрелу одноразовый гранатомёт «Муху» и который смотрел, казалось, прямо в глаза. Но чуть в стороне от него уже изготовился к бою расчёт крупнокалиберного пулемёта, засевшего за грудой камней. Ствол «Утёса» был закреплён на облегчённой станине, а стрелок уже взвёл ударный механизм и прицеливался для выстрела. Приоритетность целей не оставляла выбора и выверенным долгой практикой движением, Яр с ходу, двумя выстрелами расстрелял расчёт пулемёта и третьей пулей прострелил ствольную коробку вражеского «Утёса», а когда довернул винтовку на гранатомётчика, то стрелял уже сквозь дым порохового разгона гранаты. За долю секунды до её разрыва недалеко от своей позиции, успел с удовлетворением отметить мелькнувшие подошвы ботинок стрелка, сбитого с ног прямым попаданием пули в голову. Обжигающая боль рванула по лицу и потушила сознание, уводя его в спасительную темноту.

Тишина обрушилась внезапно. Сизый дым от сгоревшей взрывчатки испуганно жался к земле. И только дождь всё так же шелестел по окровавленной траве, напитывая землю кровавой данью, которую платят люди с оружием, наполняющие свои смертные долины призрачными тенями.

Сознание медленно возвращалось в разбитое тело. Не открывая глаз, Яр просканировал повреждения. Сломаны рёбра, во рту кровь, возможно осколком ребра пробило лёгкое, выбит плечевой сустав правой руки, повреждён голеностоп левой ноги, возможен разрыв связок. Разрезанным языком нащупал острый осколок сломанного зуба и с облегчением вычеркнул из списка повреждений пробитое лёгкое. За свою жизнь Ярополк попадал в разные передряги, но никогда ещё его жизнь не висела на таком тонком волоске. Он с трудом разлепил смёрзшиеся веки. Камни и сугробы плавали в мутном мареве, перемещаясь из стороны в сторону. Грустно дописал к перечню повреждений ещё и лёгкое сотрясение мозга. А к хорошим новостям добавил прекращение бурана. Тот, как будто удовлетворившись тем, что человек остановлен, сошёл на нет. С огромным трудом сфокусировав взгляд на тёмном пятне прямо перед собой, с досадой чертыхнулся. Прямо перед ним сидел огромный медведь, с явным интересом рассматривающий Яра.

– А ты откуда взялся на мою голову, а? Чего тебе не спится? Мне и доисторического саблезубого тигра хватило – сипло прохрипел Яр, сплюнув кровь вперемешку с крошевом зубов.

– Ты сам меня позвал. Я пришёл на твой зов – медведь медленно откинул подол шкуры, обнажив фигуру в сером балахоне – Не признал? Бер меня зовут.

– Признал. Всю жизнь думал, что ты мне просто приснился. Только не помню я, чтобы звал тебя. Мне тут, как видишь, не до того было. Да и чем ты мне помочь мог бы? Разве что хрень эту саблезубую прибить.

– А я тебе уже помог. Видишь ли, эта хрень, как ты её назвал, Стражем является и для того тут и поставлена, чтобы всякие разные непонятные организмы по приборам тонким не шастали и не докучали глупым любопытством своим, да пакостями всякими.

– А почему тигр-то, да ещё и саблезубый? – прервал Яр.

– Потому, что кошка. Кошка в двух мирах живёт. В Яви – реальности, мире живых и Нави – мире духов.

– Так вот почему его Дух Амба зовут.

– Да. У тебя были все ответы, но ты отринул их и опыту мудрости предпочёл самоуверенность силы. Тигр – потому, что это самая большая и опасная кошка, а саблезубый – в те времена, когда создавали именно этого Стража, иного под рукой просто не оказалось, да и знал я этих существ очень хорошо. Они очень хорошо расплодились и в этих краях только такие кошки водились.

– И за столько лет его никто не сумел прибить?

– Его нельзя убить – Бер поправил сползающую шкуру – он не живой. Он в Явь ходит только поохотиться.

– Я, кажется, теперь понимаю, почему его жертв никто не мог найти. Он нападает из Нави и туда же утаскивает добычу.

– Верно – Бер одобрительно кивнул головой.

– Но я-то видел его, видел его атаку! И, опять же, хоть я и поломанный, но нахожусь в явном мире.

– Ты очень важная добыча для него. В тебе особенная сила есть. Он сознательно показал себя, чтобы ты, испытав ужас, сделал себя слабее и… вкуснее, что ли. Всё-таки это больше нежить, чем зверь. Мясо его интересует намного меньше, чем жизненная сила. А в Яви ты сейчас потому, что, когда он тебя ударил, ты вылетел с площадки уже в Навь. Там я тебя и перехватил. Успел тебя обратно в Явь вытолкнуть. Кстати, в Нави все склоны этой пирамиды костями усеяна. Он там свою добычу пожирает. В Нави ничего не гниёт и ничего не пропадает. Я бы тебе показал, но тогда тебя Страж сразу найдёт.

– А как ты так быстро поспел?

– В Нави можно снять зависимость от расстояния, нужно просто уметь это делать. Не то, чтобы расстояний там вовсе нет, они там… ммм… несколько условны. Ибо в Нави можно управлять временем. Поэтому можно войдя в Навь, преодолеть некоторое расстояние и выйти в Явь в тот же момент времени.

– Да, я слышал об этом. И здесь ты тоже Хозяин? Ведь тут уссурийская тайга, а не сибирская.