Наступившая ночь разогнала людей по полу – сильные и беспринципные устроились получше на старых матрасах, остальные – где придется. Безымянный ни с кем не спорил – спать ему не хотелось. Опираясь спиной о камень, он по-прежнему не спал, не чувствовал боли. Хотя он и не смог сотворить воду и спасти Эсфию, все же он чем-то от всех отличался. До рассвета еще было далеко, и он мог только любоваться звездным небом, таким бесконечно глубоким и прекрасным. Он вспомнил, что смог стереть звезду, так может удастся ее зажечь? Все равно, никто не видит. Как сказала Эсфия? Если поверить в себя, и если никто не будет мешать?

Он подошел к окну, переступив несколько тел, просунул руки сквозь решетки. Наугад ткнув пальцем в небо, подумал “Пусть зажжется яркая звезда” – и у него получилось. Новая звездочка появилась на небе и будто ему улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ и вернулся на свое место, наблюдая за ее мерцанием всю оставшуюся ночь.

Утром он понял зачем нужны были гигиенические процедуры. Тюремщик с охраной выводили рабов по одному из подвала, заковывали руки и ноги в кандалы. Длинные цепи позволяли идти, но бежать в них было невозможно. Как и вчера ни один раб не сказал ни слова, не попытался сопротивляться, даже сильные и свирепые на вид покорно шли за невысоким тюремщиком, казавшимся тщедушным на их фоне. А наверху их уже ждал помост – сегодня все они были товаром. Как и все рабы, Безымянный вышел наверх голый и зажмурился из-за яркого света, контрастирующего с тьмой подземелья. Привыкнув к свету, он посмотрел сверху на толпу из множества зевак и прохожих. Некоторые смотрели оценивающе, кто-то проходил, бросал любопытный взгляд: “О, кого-то сегодня продают? Есть ли что-то интересное?”.

Покупателей видно было сразу – хорошая одежда, охрана, уверенные и неторопливые движения – у таких людей много денег и времени, им нет нужды суетиться. Они смеялись и что-то говорили друг другу. Появился Кастор с небольшим жезлом и обратился к покупателям.

– Приветствуют вас, достопочтенные жители Содома! Сегодня у нас прекрасный товар – свежие рабы. Молодые, сильные и здоровые! – при этих словах он ткнул жезлом в самого высокого из рабов со шрамом на груди и щеке.

– Здоровые? Ты в прошлый раз продал нам гнилье! – сказал один из покупателей, блондин, но уже седеющий. Его палец, ткувшийся в сторону продавца, блеснул золотым перстнем.

– Не может такого быть! Что могло с ним случиться? На вид все было хорошо, дорогой Фив!

– Когда я стал его разделывать для пира с моими друзьями, то обнаружил внутри червей. – он развел руками, обращаясь к другим покупателям. Кто-то закивал.

– Ну, кто ж мог знать! Они же внутри. Но, в знак моего уважения и извинений, я сделаю скидку. Скажем, 10 процентов, достопочтенный Фив, вас устроит?

Картинки снова застили взор Безымянного. Он видел Фив глазами его жертв. Ножи, огонь, вилки…

Палка продавца ударила Безымянного в живот, выведя из оцепенения.

– Этот умеет читать и писать. Будет полезен в хозяйстве. Зубы в порядке, волосы не выпадают, кости крепкие, не гнилые. Этот умеет говорить на нашем языке… – продавец пошел дальше, рассказывая о каждом рабе.

Покупателей становилось все больше. Появились женщины, с интересом разглядывавшие рабов и оценивающие размеры достоинств, перешептывались, хихикали, будто выбирали вещь. Безымянный поймал взгляд одной из них – рыжая девушка лет 30.

– Итак, начнем торги! Начнем с 10 драхм за самого маленького! – он ткнул палкой кого-то, кто стоял слева от Безымянного.

Торг шел вяло, но почему – он не смог бы сказать. Может товар был неинтересен, может денег у покупателей было не так много, как они старались показать. За час или два удалось сбыть только половину рабов – на рудники и для работы в поле. Наконец, очередь дошла и до Безымянного.

– начальная цена 20 драхм. Великолепный раб, обучен грамоте. Пригодится в хозяйстве и на вилле для управления имуществом.

– 25! – вяло сказал Фив взмахнув рукой с перстнем, участвуя в торгах больше для имиджа.

– 30, – сказал лысый мужчина.

– 50! – сказала девушка, которая смотрела до этого на Безымянного. Наступила секундная пауза.

– 50 драхм! Кто больше?! – крикнул продавец. – Посмотрите, хороший выбор! Прекрасная леди Макконелл ценит ум и образованность! 50 драхм! Кто больше? Продано!

Безымянный посмотрел ей в глаза – рыжая, стройная. Можно было бы сказать, что она прекрасна, если бы не глаза – ему что-то в них не понравилось. Буквально секундное ощущение, которое тут же прошло, потому что он вдруг понял – у нее есть синяя аура. “Бог?” – промелькнула мысль – “Может именно так люди и узнают богов – по свечению? Как меня узнала Эсфия”.

Как и все предыдущие проданные рабы, он спустился с помоста и направился к покупателю. Девушка ему мило улыбнулась, подходя. Мягкий запах персика и чего-то морского вдруг опьянили его, стало жарко от ее присутствия.

– Меня зовут Диора. А тебя? – алые губы остались чуть приоткрыты, и мысли поплыли.

– Безымянный, – в тумане ответил он и поплыл за ней, даже не чувствуя оков, затрудняющих движения.

Очнулся он только в строю других рабов, когда девушка отошла на некоторое расстояние. В голове вдруг прояснилось и вместо тумана появились мысли. “Ого, вот это магия. Что это было? Если она бог, то достаточно сильный, меня просто выключило. Я даже не помню, как очутился здесь”.

Другие рабы были также не в лучшей форме – пошатывались и держались за голову, кто-то тер глаза, другие озирались по сторонам, пытаясь сориентироваться где они и как здесь очутились.

Погонщик рабов щелкнул хлыстом над головами. Рабы от испуга присели, обернулись к нему. Черный мужчина с жестким взглядом и мускулистыми руками, явно способными сломать любого из рабов.

– Рабы! Теперь вы собственность нашей госпожи Диоры! Я ваш погонщик, и вы будете слушать менять. Иначе я зарежу каждого, кто вздумает ослушаться. Идем прямо по дороге! Кто отстанет – будет прирезан и выкинут в канаву. А теперь пошли! Пошли!

для ускорения процесса он взмахнул хлыстом над ними. Безымянный почувствовал легкое дуновение ветра над собой, затем щелчок.

– Скоты. Убивать слабых. Как это по-содомски. В их религии выживает сильнейший. Поэтому детям, старикам и больным в таком мире нет места. – сказал очутившийся рядом Вилет.

– Нет места? А сильным здесь есть место? Ты вроде как неслабый.

– Да. Ты прав. Наше положение не лучше. Но, мы живы! А значит еще есть надежда.

Люди шли как заведенные, разговоры стихли, все старались сохранить скорость движения, что на жаре было затруднительно. Тяжелые оковы давили и натирали руки и ноги. Иногда погонщик хлестал над головами, подгоняя, но пока никто не отстал.

Пейзаж был бы прекрасен, и им можно было бы любоваться, если бы не положение раба. Однако Безымянный погрузился в себя. Картинки приходили и уходили, и постепенно он стал слышать голос. Негромкий, идущий как будто изнутри: “Здесь, внутри себя – ты свободен. Никто не сможет изменить твои мысли, твое отношение”.

Безымянный внял словам голоса и подумал:

“Я свободен. Внутри, здесь, я свободен. Они не могут залезть мне в голову. Я сам решаю, что думать. Поэтому я выбираю думать о свободе. У них есть мое тело, но моя душа принадлежит мне, мой разум от них закрыт. А тело я смогу освободить. А сейчас? Сейчас это просто прогулка. Мы просто идем гулять”.

И после этих слов Безымянный почувствовал себя лучше. К отсутствию голода и жажды теперь прибавилась легкость движений. Оковы перестали натирать, стил почти невесомыми. И даже зрение улучшилось – он увидел впереди вдоль дороги кресты с телами людей, изъеденные воронами. Было даже непонятно, кто это – мужчина или женщина, так обезображены и обглоданы были трупы. Поравнявшись с ними, рабы невольно замедляли шаг, озираясь по сторонам, но хлыст щелкнул прямо над головой Вилета. Тот как и остальные вздрогнул и увеличил темп. Погонщик крикнул:

– Это беглые рабы! Запомните, собаки, каждый, кто захочет сбежать, или дотронется до госпожи без ее разрешения, или до любого другого свободного гражданина Содома, будет так же распят на кресте, если, конечно, выживет после 20 ударов плетью. Пошли! Пошли!