Пошлые шлепки заполнили тишину, отягощая момент развратом и въедаясь в меня. Никогда уже я не смою с себя его запах. Перед глазами ещё долго будет стоять картина, как Гром берёт меня сзади, медленно трахая и играя с грудью. Он не торопился, растягивал удовольствие, и когда он уже был близок к разрядке, то останавливался, ласкал спину и шею, прикусывал, оставляя засосы на теле.

Он снова и снова спускался к моему клитору и помогал мне кончить. Гром заставлял меня извиваться под ним и умолять о пощаде. Он снова показывал свою силу и власть надо мной.

Я боялась стонать, кусала губы и кулак до крови, чтобы никто меня не услышал и не узнал эту страшную тайну. Проглотить все стоны не удавалось, некоторые на радость Адаму вырывались наружу.

Он кончил спустя вечность, заливая меня спермой.

У меня не осталось сил. Я ноги не могла свести вместе. Адам просто выкачал из меня всё.

Когда он стал застёгивать ширинку, я натянула трусики и штаны и постаралась выпрямиться. Вязкая сперма потекла по бедрам, напоминая мне, что только что я опять проиграла в битве с Адамом.

Спустя эти пять лет я превратилась в очередную девку, готовую обслужить его.

– На этом всё? Я могу идти работать? – спросила у него безжизненным голосом. В душе было так противно от самой ситуации, что я была готова на всё, лишь бы убраться отсюда поскорее.

– Нет. – ответил он властно, поправляя выбившуюся чёлку. – Мы не договорили.

– Разве нам есть о чём говорить?

– Да. Например, как ты осталась девственницей к двадцати пяти годам?

Адам.

У меня дел – жопой жри. А вместо них я сижу в пыльном, провонявшемся тухлятиной кабинете с Евой. И я снова будто пацан, влюбившийся в местную красавицу и завязавший член в узелок, делаю всё, чтобы ей понравиться.

Меня разозлило, что Ева пытается сделать из меня циркового пуделя. Напрыгался уже. Хватит. Пусть теперь будет так, как я хочу.

А Еву я хотел постоянно. Невозможно насытиться этой сладкой, идеальной девочкой, созданной для секса. Она же просто персик, который хочется вкушать не останавливаясь.

И Ева хотела меня. Чтобы она там не говорила, но она самозабвенно стонала подо мной и подмахивала лихо бёдрами, чтобы я мог достать до самой чувствительной точки. Девочка закатывала глаза от удовольствия. Неподдельно, с чувством.

– Разве нам есть о чём говорить?

– Да. Например, как ты осталась девственницей к двадцати пяти годам?

Не знаю, что я хотел услышать, что она любит меня и скучала или что жалела каждый день о своём побеге. Мне хотелось, чтобы она растеклась передо мной и тогда может быть я бы простил суку, собрал её вещи и перевёз к себе, чтобы рядом была.

Ева смотрела на меня как на призрак, хлопала своими глазками и казалось, готова была расплакаться. Было в ней что-то надломленное и напуганное, из-за чего я постоянно борол в себе желание прижать её к своей груди.

Она ломанулась к двери и выскочила из неё за считанные секунды, напоминая мне ребёнка своим поведением. Неужели она искренне думала, что сможет сбежать от меня?

Зураб ждал меня под кабинетом. Вид у него был озабоченный. Он провожал взглядом удаляющуюся фигуру Евы.

– Гром? – он поднял голову, когда я вышел вслед за Евой и в его взгляде я увидел лишь осуждение. – Можно тебя на минуту?

Мы вернулись в кабинет, и я уже знал о чём он будет говорить.

– Пять лет назад твой дядя попросил меня помочь тебе влиться в семейный бизнес, встать на ноги. Ты это прекрасно знаешь и без меня. – проговорил он тихо, прижимая руку к груди. – А ещё он попросил меня помочь тебе выбросить из головы одну шлюху, что бросила тебя в больнице и уехала в Москву. После которой ты вписался в бои без правил и не хило получил по голове, из-за которой, между прочим, ему пришлось прокапывать тебя после интоксикации алкоголем. – Зураб делает паузу, чтобы подобрать слова. – Это не моё дело, но судя по той информации, что я собрал. Ева Краснова – та самая Ева, дочка Генерала. И думаю, что сейчас самое правильное решение просто перевести сучку в другую больницу. Увольнять не по-мужски, а убрать из твоего поля зрения будет правильно. Ты же успел трахнуть её? Ну вот и пусть на этом история будет закончена!

Говорил Зураб всё правильно, но внутри меня клокотали такие эмоции, что я не мог успокоиться и просто отпустить Еву. Я хотел наиграться с ней, узнать правду. Почему осталась девственницей? Почему медсестра, а не врач как хотела?

– Ты собрал на неё информацию? – спрашиваю Зураба, не желая обсуждать с ним свою личную жизнь. Мои дела с Евой его не касаются.

– Как ты и просил. – Зураб протянул мне планшет с папками. Заметки. Фотографии. Всё, что должно было раскрыть мне жизнь Евы. У меня не было сил читать, поэтому я вернул планшет Зурабу, чтобы он сам всё рассказал. Я боялся наткнуться на какого-нибудь мужчину в её жизни помимо Олега. – Ева Краснова приехала в Москву пять лет назад и поступила в медицинский университет на бюджет. Через два года Генералу в Сирии прострелили голову, и он двинулся кукухой. Особо ничего неизвестно, сведения засекречены и скрыты на Любянке. Его комиссовали и отправили домой на гражданку. Не очень прослеживается причина, но судя по датам, Ева взяла академический отпуск и ухаживала за отцом, восстанавливаться, соответственно, пришлось на платное, а денег у них уже не было таких, поэтому она взяла кредит и пошла работать в скорую, затем её устроили по блату сюда медсестрой. Она училась и работала два года, а сейчас опять взяла академ. Почему непонятно. Но с академом параллельно она взяла ещё один кредит на операцию отцу. Сейчас зарплата Евы практически полностью уходит на кредиты. Удивительно, за какой хер они вообще с Генералом живут.

– Может покровитель? – зло спрашиваю его, сжимая подоконник. Слушать о неприятностях Евы было больно. Я должен был радоваться, что мелкая дрянь, бросив меня, жестоко получила по заслугам, но вместо этого по горлу текло раскалённое железо. Сколько проблем Ева тянула на себе все эти годы?

– М, вряд ли. Судя по социальным сетям парней у неё было… много. Скажем так, Ева пользуется популярностью у противоположного пола. Но у неё ни с кем не было продолжительных отношений и, судя по всему, серьёзных тоже не было. В клубы и бары она не ходит, подружек у неё нет. Дом, работа и учёба. Ребята узнавали у соседей про неё. Те сказали, что к ней регулярно только один какой-то военный ходит. Блондин лет тридцати пяти.

Влад?

– Это всё?

– Всё, что успел собрать.

– Скинь мне всё, что успел с фотографиями и напиши адрес, где они живут.

– Не стоит, Адам. Нахер она сдалась тебе? Не буду спорить, красивая, но не стоит твоей карьеры.

Ева.

Разливаю горячий чай по чашкам и протягиваю одну Владу.

– Спасибо, что пришёл. – благодарю его тихо. Влад единственный, кто не забыл про отца и постоянно навещал нас. Он всегда помогал мне, подставлял мужское плечо. Конечно, я понимала, что он делает это не просто так, но отказаться от так нужной мне помощи я не могла. Не вытянула бы без него. – Я писала тебе, что папе нужна ещё одна операция. Если мы не сделаем её, то осколок, который остался в голове полностью поразит его мозг и он станет овощем.

Влад тяжело вздохнул, качая головой. Мы уже столько боролись с ранением отца, что устали получать очередные препятствия.

– У меня нет денег его оперировать. – признаюсь сразу. – Я подумала, что может быть получится как-то выбить путёвку оперировать его в военном госпитале?

– Саму путёвку ты можешь выбить, но ты же знаешь, что тебе опять скажут, что очередь только через год. У них в приоритете действующие военные и семьи девствующих военных. – напоминает он мне, и я киваю. Это я знала, просто надеялась, что Влад сможет придумать что-нибудь. – Есть одна идея, но она тебе не понравится.