Мы поцеловались, я выпрямился, оделся и пошёл на стрижку.

– Увидимся.

– О, тот чувак! – сказал Второй. Он жевал бутерброд, внимание сосредоточил на нём.

Сидение Первого было откинуто назад, но до лежачего положения было далеко. Он прокомментировал:

– Понравилось, по ходу. Впрочем, не первый раз сюда приходит.

– Сегодня не как в прошлый раз, – заметил Второй.

– Видимо, мы поддались под их ореол любви.

– Возможно, – бородатый ощутил тычок в бок. – Ну, посмотри, за километр видно, что не разлей вода. Сюси-пуси-муси.

– Здесь не поспоришь. Вон как тащит его. Знаешь, я начинаю немного ему завидовать. Им.

– Если здесь не, тогда где да? – спросил Второй.

– Мы тогда обратили на него внимание до их встречи.

– Точно?

– Однозначно.

– Хм. Продолжаем наблюдать?

– Работа есть работа.

Юля пришла в парикмахерскую к концу стрижки, дождалась, пока мастер завершит последний штрих. Немногим выше среднего роста парикмахер придирчиво осмотрел творение, то есть, мою голову. Он наклонился, всматриваясь в одно ему ведомое, даже глаз прищурил. Затем выпрямился и через зеркало кивнул мне, безмолвно передавая окончание работы.

– Спасибо, – сказал я.

– Пожалуйста. Заходите ещё.

Я встал с кресла, чмокнул Юльку, она смахнула несуществующую пылинку с моего пиджака:

– Красавчик.

– Беру пример с тебя.

– Правильно делаешь.

Я достал деньги и поставил купюры боком на столик. Во-первых, мне так нравилось, во-вторых, удобнее брать. В-третьих, завуалированная денежная магия. Говорят, что отдавать надо сложенные купюры, а принимать распрямлённые. Я задавался вопросом, мол, что если оба применяют данную рекомендацию, как тогда быть? Патовая ситуация? В таких случаях рекомендатели либо ворчали что-то, либо советовали не умничать. Наверное, не читали книжек про возражения.

– Скажите, – обратилась Юля к парикмахеру. – Как Вы стригли в прошлый раз?

– Вроде, как и сегодня, – сказал мастер. – Что-то не так?

– Всё хорошо, – заверила Юля.

– Готова? – спросил я.

Юля положила ладони мне на грудь:

– С тобой – всегда.

– Летсгоу! – провозгласил я и пошёл к выходу. – Камон! Вперёд!

Мы были возле двери, когда услышали парикмахера:

– Подождите!

Я остановился и обернулся в ожидании, Юля начала выходить.

– Какой именно прошлый раз? – спросил парикмахер.

Услышав вопрос, Юля обернулась, внимательно посмотрела на мастера. Я заметил, как она почему-то насторожилась, сказал:

– Три недели назад Вы великолепно поработали над моей головой.

Парикмахер покачал головой:

– Странно, я помню всех клиентов. Более того, вы не подумайте, я не хвалюсь, помню даже даты и время, когда они у меня были. Например, с Вами я работал ровно 52 дня назад. В 13:15 начали и в 13:55 закончили. Три недели меньше, чем 52 дня.

– Значит, – сказал я, – затем Вы встретили людей в чёрном.

Юля толкнула меня в бок, укоризненно посмотрев на меня. Я кивнул ей, обратился к парикмахеру:

– Согласен, 21 меньше 52. Однако, я у Вас был. Днём. Я Вам ещё перед стрижкой ляпнул что-то про космозюку.

На последнем слове лицо парикмахера застыло, тело расслабленно напрягалось, как я часто видел в спаррингах, когда боец всё просчитал и готов сделать решающее действие.

– Простите. – сказал мастер через мгновение, снова став прежним. – Что Вы сказали?

Юля схватила меня руку и потащила на выход:

– Дорогой, мы в кино опаздываем!

– До свидания, – помахал я рукой, показывая, что против женщины не попрёшь, а так бы ещё поговорили.

– Приходите ещё, – улыбнулся парикмахер.

Мы вышли на улицу, ехать не надо, кинотеатр рядом, пошли пешком. Я видел, Юле не терпелось поговорить, буквально распирало. Она заметила, что я заметил, усилила интригу, оттягивая разговор. Я улыбнулся и решил насладиться прогулкой.

Наконец, мы подошли к кинотеатру.

– Стой, – сказала Юля.

Я остановился:

– Стою.

– Я видела такое раньше.

Юлю будоражило. Я раньше не видел её такой. Она переминалась с ноги на ногу, постоянно оглядывалась по сторонам, теребила сумочку. Ей просто необходимо было выговориться, выдать миллион мыслей. Она колебалась. Я поспешил на помощь:

– Раньше?

– На практике. – сказала Юля и закусила губу.

– В детском саду?

– Я не рассказывала. Сама забыла. Только сейчас вспомнила.

Юля стала серьёзной, задумчивой, приступила к разглядыванию асфальта. Я ждал. Потребовалось около пяти минут на то, чтобы она собралась с мыслями и начала говорить:

– Нас на неделю приглашали в институт. Не помню название. Там больше лекции были. Реклама психологии как науки. Современные исследования, всё такое. И вот, один раз нам показали объект. Это был человек. Профессор продемонстрировал возможности изменения личности через словесный якорь.

– И как? – спросил я.

– Ужасно, – поёжилась Юля. – Представь, перед тобой один человек. Профессор подошёл к нему, сказал что-то на ухо и через секунду перед тобой другой человек. Совершенно другой. То есть, если бы тебе показали две фотографии, до и после, и ты бы не знал, что это один и тот же человек, я уверена, сказал бы, что два.

Я посмотрел вдаль, насколько это было возможно вдоль улицы, осторожно сказал:

– Мне попадались подобные истории. Про психов, в основном. Однако, как я понимаю, тот институт не был дуркой? И ты хочешь сказать, что лицо парикмахера изменилось как у того объекта?

– Не был, – подтвердила Юля. – Не совсем как там превратилось, но очень близко.

– Логично предположить, что мы встретили объекта.

Юля потупила взор и приблизилась ко мне:

– Ром, я боюсь.

– Ну да, есть такое, – поддержал я любимую. – Встреча с новым страшновата.

– Я не поэтому боюсь.

– Значит, это не вся история?

– Да.

– Объект делал ужасные вещи?

Юля в сердцах топнула ногой, ладони сжались в кулачки, тут же разжались, она понурилась, плечи опустились:

– Я не помню. Где мы были тоже. Институт в нашем городе, больше ничего нет в голове, понимаешь? Вдруг и нас обработали?

У Юли навернулись слёзы на глаза, я прижал её к себе, погладил по спине, поцеловал в лоб, сказал:

– Пойдём в кино, отвлечёмся, а потом обсудим. Станем детективами. Откроем на кухне детективное агентство.

Юля, прижавшись щекой к моему плечу, стукнула меня кулачком в грудь:

– Лишь бы опошлить.

– Вообще об этом не думал, – сказал я, поглаживая её спину. – Нет. Сядем, сварим кофе и будем рассуждать. Что имеем, что знаем, как быть. Как напарники.

– Эй, я не хочу быть Ватсоном!

– Причём здесь он? – удивился я. – Говорю, напарники. Умные и красивые.

– Не поняла, – возмутилась Юля. – Ты меня глупой обозвал?

Я рассмеялся:

– Умные и красивые. Не умный и красивая.

– Правильно будет умные и красивая.

В свою очередь, я возмутился:

– Не понял. Я, по-твоему, не красавчик?

Я почувствовал, Юля, наконец, улыбнулась.

– Ладно, умные и красивые.

Он чмокнула меня в губы:

– Пойдём кино смотреть, напарник.

Обняв любимую за талию, мы зашли в кинотеатр. Зарубежный проходной фильмец, самое вкусное было показано в трейлере. В иной ситуации я бы огорчился. Однако, учитывая состояние Юли и пищу для размышлений, которая свалилась словно манна небесная, кино было кстати.

Домой приехали на такси. В очередной раз порадовался, что живём в двадцать первом веке: поелозил пальцами по экрану телефона и вуаля, «машина прибудет через минуту, марка, номер, связаться с водителем».

Зашли в квартиру, переоделись, Юлька умчалась в ванную. Я помыл руки на кухне.

Кофемашина заурчала, ноздри начали улавливать аромат напитка. Кофе готовил всегда исключительно я. Юле нравилось. Обычно, когда никуда не надо спешить, я варил в джезве. Сегодняшнее событие мне самому принесло нетерпение быстрее погрузиться в расследование.