Дядя улыбнулся.
Запись закончилась. Марк неподвижно сидел в кресле. Еще раз прокручивал в уме последние слова дяди. Было полное ощущение, что ловушка захлопнулась. На вопрос, каким же образом клуб собирается практически одновременно вживить микрочипы миллиардам людей, дядя откровенно рассмеялся. Марку такое казалось невозможным. А оказалось чудовищно просто.
– Марк, – дядя усмехнулся, – это самое простое в проекте. Мировая пандемия. Вирусы уже готовы, сначала мы порепетируем на простых, но очень заразных. Цифровое общество управляемо. Несколько несложных манипуляций – и вуаля, страны самоизолированы, всякие перемещения запрещены, население заперто в квартирах, страх и паника. Вот и всё. А после репетиции и оттачивания всех процессов, можно запустить пандемию и более страшных болезней. Тогда карантин и изоляция будут более жёсткими, с введением военного положения. Дальше идёт изобретение нового лекарства, и во всех странах поочередно начинается вакцинация по спискам. Из пунктов вакцинации выходят уже новые киборги, запрограммированные на нужные действия. И вот этот «вирус» уже реально захватывает весь земной шар. В современном обществе этот пункт проекта оказался самым не сложным. Проблемным, наоборот, остается работа с «золотым миллиардом». Вот этих людей – людей будущего, надо адаптировать к новой реальности, чтобы они не воспринимали новый мир, как ты сейчас, с ужасом, а отчётливо понимали, что это единственный путь спасения человеческой цивилизации, и необходимо примириться с определенными жертвами во имя спасения нашей планеты! Начать совершенно новую жизнь с чистого листа, строить эту жизнь по новым принципам. Новые ценности, новая мораль, новые законы. В конце концов, мы делаем это всё для их же блага, мы даём им счастье жить в идеальном мире. У следующих поколений проблем не будет, они с рождения будут воспринимать этот мир, мир сосуществования людей и киборгов, а вот с нашим поколением придётся повозиться. Вот эта, заключительная часть проекта сейчас наиболее сложная.
Мозг Марка напряженно работал – он искал что-то, что не было учтено в проекте, что не позволило бы его реализовать быстро, Марку нужно было время для обдумывания ситуации. Он задал очередной вопрос.
– А что будет через несколько лет, когда эти киборги начнут, так сказать, стареть? Где же вы собираетесь брать новых?
Алекс опять усмехнулся, он безошибочно считывал мысли Марка.
– Надеешься, что проект еще не доработан и не готов к внедрению? Опять ошибаешься. Этот момент прорабатывается практически с самого начала. Пока точка не поставлена. Естественно, тела киборгов будут изнашиваться. Но, хочу тебе сказать, гораздо медленнее, чем тела людей. Ведь они запрограммированы на самодиагностику и самолечение, их рацион сбалансирован, вредные привычки отсутствуют… У нас есть ещё лет семьдесят минимум, при сегодняшнем их возрасте, к примеру, тридцать. Они, конечно, не могут сами делать детей, как люди. Эти функции мозга у них также отключены. Но, ты забыл о клонировании. Мы уже научились клонировать всё тело из нескольких клеток. Все органы, кроме мозга. Тут есть два варианта – или мы научимся его клонировать, или у следующего поколения киборгов мозг будет полностью цифровым, что может и лучше. У обеих команд, прорабатывающих эти два направления, уже есть отличные результаты. Так что, к моменту износа старых киборгов, решение, однозначно, будет. Есть ещё и третий вариант. В процессе работы мы открыли такие безграничные резервы человеческого тела, что можно сделать практически вечных киборгов. Это направление сейчас в начале пути, и оно скорее направлено на поиск бессмертия уже для человека, человека будущего.
Ловушка захлопнулась с другой стороны. Марк ощутил себя в западне. Выхода не было. Проект был настолько тщательно подготовлен и разработан, учтены все нюансы, предусмотрены все ситуации, что, показавшийся сначала утопией, сейчас он просто давил на Марка своей реалистичностью. Марк уже видел перед собой чудовищный мир, чистый, красивый, стерильный мир, населённый миллиардами бездушных киборгов с человеческими телами, одинаковыми остановившимися взглядами. И этот мир внушал ему какой-то животный ужас. При этом он понимал, что разработчикам проекта эта картинка никакого ужаса не внушает, они видят её идеальной. Это как известный в психологии портрет – иллюзия Уильяма Илай Хилла «Моя жена и моя теща» – одни видят на нём прелестную юную девушку, а другие – безобразную старуху. И те, и другие правы. Но, в данной ситуации самое страшное было то, что как ни смотри – это была не фантастика, а реальность недалекого будущего.
На этом разговор закончился. Дядя потрепал Марка по плечу. Сказал, что понимает, насколько неожиданной является для племянника эта информация, что нужно некоторое время, чтобы её принять. Но, времени этого очень мало. Марка вводят в проект, и у него возлагается целый ряд интересных задач. Управление активами и бизнесом надо будет временно делегировать своей команде, на это у Марка неделя. А завтра дядя ждёт его для детального обсуждения роли в проекте. Всё это было сказано спокойным будничным тоном, безапелляционно. Согласия, мнения Марка никто не спрашивал. Марк кивнул, с трудом поднялся и, как сомнамбула, покинул кабинет.
Алекс, как и предполагал, племянник, наблюдал за ним из окна. Реакция Марка его несколько встревожила. Он ожидал удивления, интереса, чего угодно, но только не беспредельного ужаса, который плескался у того в глазах во время разговора. Сам он искренне считал проект идеально совершенным. Клуб спасал планету, человеческую цивилизацию от неминуемой гибели. Безболезненно, без войн и разрушений, без отравления Земли ядерными или бактериологическими взрывами. Да, часть людей должна была превратиться в киборгов. Но, лучшая часть продолжит жить в новом прекрасном мире! В киборгов трансформируется худшая, нецивилизованная часть человечества. В конце концов, природа живет по законам естественного отбора. Зачем брать в будущее маргиналов, преступников, да и просто обывателей? Новая цивилизация – это умные, образованные, культурные, творческие, одухотворенные и гармоничные во всех отношениях личности. Для них клуб создавал мир будущего. Алекс был искренне в этом убежден.
Он не был монстром. Он обожал свою семью, друзей близких. Он был знатоком и ценителем искусства, разбирался в живописи, архитектуре, литературе. Слушал и слышал музыку, увлекался горными лыжами и дайвингом, имел разряд в шахматах, умел наслаждаться красотой природы, мог часами любоваться грацией диких кошек на сафари в Африке, ни в коем случае не нанося им никакого вреда и не вмешиваясь в их жизнь. Он много читал, изучал мировую историю и историю религий. Естественно, был блестяще образован. Но, он вращался и общался в своем достаточно закрытом мире очень состоятельных людей, а жизнь обычных людей считал просто никчёмной. Изо дня в день однообразная работа, а вечером пиво или виски, телевизор или паб, мозг, зомбированный интернетом – на взгляд Алекса Кросби, в такой жизни не было ничего ценного, и это существование по существу не отличалось от существования создаваемых им киборгов. Это общество потребления, оболваненное сначала телевидением, а затем социальными сетями и интернетом, на определённом этапе обеспечивало рост экономики именно своим потреблением благ цивилизации. Но, сейчас от него было больше проблем, чем пользы. Оно свою миссию выполнило, и больше отработанный лишний человеческий материал был не нужен. На такой философии зиждились его убеждения. И эти убеждения разделяли почти все члены закрытого клуба – будущего мирового правительства. Для Алекса киборг Луи был экспериментальным существом, настоящий Луи был действительно стар, и хозяин не видел в его жизни никакой ценности. Алекс дал распоряжение использовать тело своего садовника для создания киборга для того, чтобы самому понаблюдать процесс с нуля, а затем тестировать управление и обучение цифрового существа. Он не испытывал к Луи – человеку ни неприязни, ни приязни, ничего. К Луи – киборгу было даже больше интереса, чем к Луи – человеку. Киборга можно было программировать, учить, управлять им, наблюдать за его развитием. Алекс проводил теперь с Луи не меньше часа в день. Показывая его племяннику, Алекс ожидал увидеть живой интерес ребёнка, которому демонстрируют новую, интересную, сверхсовременную электронную игрушку.
