– С молоком или без?

– Без. И чем крепче, тем лучше.

Катарина попросила секретаря, чтобы им принесли кофе, и передала пожелания Марка.

Марк задал ещё несколько вопросов относительно Марии, но ничего принципиально нового не узнал, кроме того, что последние полгода принцесса работала практически без выходных.

«Такое чувство, что она не хотела возвращаться домой», – подумал Марк. Учитывая, что Николас весь год был поглощён предкоронационными делами, дома он появлялся не часто. Зато герцогиня находилась в замке безотлучно. Возможно, Мария не горела желанием пересекаться со свекровью даже ненароком.

Или же проворачивала какие-то тёмные махинации, прикрываясь фондом. Слишком уж подозрительным выглядело, что Мария выбрала середнячковый благотворительный фонд, хотя её приняли бы с распростёртыми объятиями даже в самом престижном: как-никак супруга герцога и будущего короля. Что двигало ею? Расчёт на то, что из такого фонда можно легче уводить на сторону деньги? Хотя к чему ей это, ведь Мария могла иметь всё что пожелаешь: Николас был далеко не бедным человеком. Или денег много не бывает? В любом случае не лишним будет отследить все сделки, в которых участвовала Мария.

Через полчаса секретарь принесла нужные записи. Катарина закрыла жалюзи на окне и опустила с помощью пульта большой экран, затем включила изображение.

На экране появилась ярко освещённая галерея, вдоль стеклянных окон во всю стену растянулись столики на четыре персоны каждый. Небольшую сцену, сооружённую в галерее специально по случаю приёма, по центру обрамляла каскадная композиция из белых орхидей. Ненавязчиво играла классическая музыка, стоял приглушённый гул голосов.

В противоположном конце от сцены через распахнутые двери в галерею поодиночке или парами входили гости. Мария в вечернем платье из чёрного атласа и с волосами, убранными в элегантную причёску, появилась одной из последних. На её лице застыла печаль, которая, впрочем, её совсем не портила. Марк отметил, что фотографии не передавали даже малой толики привлекательности этой женщины. В движении, а не на застывших снимках она была ослепительно красива.

Мария обменялась парой фраз с Катариной, после чего они вместе прошествовали к сцене. Музыка стихла. Катарина вышла вперёд и поприветствовала собравшихся:

– Мы рады видеть вас сегодня на нашем благотворительном вечере. Позвольте вручить почётным гостям приёма…

Мария остановилась неподалёку от Катарины с бокалом шампанского в руке, она выглядела собранной, и со стороны могло показаться, что принцесса внимательно слушает, однако её взгляд был рассеянным, какая-то отрешённость сквозила в нём. Она была на приёме и в то же самое время далеко отсюда.

Возможно, ей всё это было просто не интересно, и она через силу заставляла себя находиться тут. Положение обязывает, как говорится.

У Марка сложилось впечатление, что Мария не любит публичности и внимания к собственной персоне, поэтому и передала вступительное слово Катарине Ковальски, хотя именно благодаря её заслугам состоялся этот приём и именитые гости почтили его своим присутствием.

Катарина с пылом произносила длинную витиеватую речь, Мария обводила взглядом зал и вдруг, резко вздрогнув, выронила бокал из рук, после чего начала оседать, прижимая руки к горлу, будто ей не хватало воздуха. Она что-то пыталась сказать, но лишь открывала и закрывала рот, словно попавшая на берег рыба. В зале началось оживление, и раздались возгласы.

Катарина обернулась посмотреть, в чём дело. Охранники вовремя успели подхватить Марию, и падения на пол ей удалось избежать.

– Воды! Воды! – зашумели присутствующие.

Перед тем как окончательно потерять сознание, Мария, не отрываясь, смотрела направо.

«Очень интересно», – отметил Марк.

– Перемотайте ещё раз на этот момент, – попросил он.

– Когда Её Высочеству стало плохо?

– Да.

Катарина вернула видео назад. Но опять кроме удивлённо-испуганного взгляда Марии ничего больше видно не было.

– А нельзя ли как-то узнать, что привлекло внимание принцессы?

Катарина огорчённо развела руками:

– Боюсь, что нет. Оператор снимал в основном сцену.

– А камеры наблюдения?

– Навряд ли они помогут.

– Почему?

– Понимаете, – принялась объяснять Катарина, – в зале есть три «слепых» зоны. Тот угол, куда смотрела Её Высочество, как раз из их числа.

– Хм…

«Как неудачно… Или наоборот? Слишком удачно», – задался вопросом Марк.

– Вы не помните, кто там находился?

– К сожалению, нет. Гостей было очень много.

Марк задумался, решая, как быть. Опрашивать свидетелей бесполезно – времени прошло уже предостаточно, и навряд ли кто-то вообще что-то вспомнит, кроме обморока принцессы. «Оставим этот вариант на крайний случай», – решил Марк.

– Выход из галереи контролируется камерой наблюдения? – спросил он.

– Конечно. Я дам команду, чтобы охрана скинула мне запись.

Катарина включила освещение в кабинете и пододвинула к себе телефон поближе, набрала номер.

– Мне нужна запись с камер наблюдения. С благотворительного приёма. Да, того самого… Отлично, – она положила трубку и посмотрела на Марка. – Придётся подождать некоторое время.

Ровно через пять минут раздался сигнал оповещения о том, что на электронную почту Катарины пришёл файл. Катарина снова выключила свет и запустила присланное видео. Зернистая чёрно-белая запись оставляла желать лучшего, но за неимением лучшего приходилось довольствоваться тем, что есть.

На экране гости входили в галерею. Предпоследним появился высокий мужчина около сорока лет, в крупных затемнённых очках, закрывающих почти пол-лица, с белоснежными, коротко стрижеными волосами и шрамом во всю правую щёку, который не могла скрыть даже аккуратная бородка, тоже белого цвета. За исключением шрама мужчина ничем не отличался от остальных гостей – ни манерой держаться, ни волнением – но Марк волчьим чутьём, выработанным за годы службы в правоохранительных органах, вычленил его из толпы. Что-то неуловимо агрессивное сквозило в этом мужчине, какая-то опасность исходила от него…

Нет, блондин со шрамом ни с кем не спорил и вообще вёл себя как светский денди, привычный к подобного рода мероприятиям. Но… Это всё было словно наносное, прикрывающее его ненависть, которая била через край, грозя затопить всё вокруг. Марк готов был голову дать на отсечение, что блондин со шрамом зол, как тысяча чертей, и лучше не стоять у него на пути.

Он шёл со слегка склонённой головой, достаточно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания охраны, и в то же время, чтобы его лицо полностью не попадало в объективы камер наблюдения.

– Остановите, пожалуйста! – попросил Марк.

Катарина нажала на «Стоп», изображение на экране дёрнулось и замерло.

– Вы можете увеличить лицо этого человека?

Катарина приблизила, насколько смогла, но разглядеть блондина как следует по-прежнему было невозможно.

Марк вглядывался в черты незнакомца, припоминая всех преступников из картотеки. С недовольством вынужден был признать, что видит мужчину впервые.

– Вы знаете, кто он такой? – посмотрел Марк на Катарину.

– Нет, никогда не встречала, – покачала та головой.

– Может, спонсор?

– Я лично вела дела со всеми меценатами, но с этим человеком не общалась.

– И тем не менее он как-то попал на банкет… – задумчиво произнёс Марк.

– Может, спросить Её Высочество?

«Если бы это было возможно», – вздохнул Марк.

– Да, конечно, но позже. Я могу ознакомиться со списками приглашённых?

– Разумеется.

Когда принесли списки, Марк погрузился в их изучение. Практически всех Катарина могла назвать поимённо или они были настолько известными персонами, что сам Марк слышал о них и знал, как они выглядят. Осталось всего несколько человек, но о них быстро навели справки среди сотрудников фонда и выяснили, кто это такие. Блондина со шрамом никто не опознал.

– Вы проверяли, не пропало ли у вас что-нибудь ценное после банкета?