Я оторвался от созерцания заката и напрягся. Суд? Патриарх решил именно сейчас осудить Кристел и остальных? Аделард многозначительно кивнул Лоренсу, тот повернулся к своим подчинённым и коротко приказал:

– Подведите.

Шпионку и ещё восемь человек в цветных мантиях со знаками Врарио, вывели из-за шара с Бюжо. Их выстроили впереди меня в одну шеренгу, развернув лицом к трону. Судя по звёздам в кольце уробороса, нанесённых на спины, все они не ниже седьмой ступени в иерархии клана. Похоже это те лидеры подкланов, которые поддержали смену власти.

Пока ничего не понимающие члены Совета КОР тихо переговаривались на своих языках, видимо, обсуждая разыгрывающийся спектакль, я через Сеть связываюсь с Кристел:

«Кто из наших союзников отсутствует?»

Шпионка слегка вздрагивает и немного ведёт голову вправо, но не оборачивается, похоже, чтобы меня не выдать, или себя, будучи не вполне уверенной, что это не проверка Аделарда.

«Кристел, я не под контролем. Можешь не волноваться. Скажи, тут все, кто участвовал в заговоре, или нет?»

«Ещё нет лидера аналитического подклана», – ответила она сухо.

Пхах. Похоже, вероятность успеха нашего предприятия, по подсчётам аналитика, стремилась к нулю. Зато понятно, кто нас сдал. Тем временем Аделард продолжал судилище.

– Кристел… Как ты могла меня предать? Я ведь тебе доверял! Что ты скажешь в своё оправдание?

– Месьё! – шпионка гордо вздёрнула подбородок, в её голосе звенело возмущение, но не страх. – Меня нельзя упрекнуть в предательстве! Я верно служу истинному патриарху клана Врарио. Максайму Леграну.

От такой дерзости я ошалел, но, кажется, шпионка решила, что терять ей больше нечего. Зал загудел и Аделард повысил голос, чтобы перекрыть нарастающий шум:

– Ты разумом повредилась?! – снисходительно усмехается дед, пряча за небрежным тоном свой гнев. – Как ты смеешь отвечать мне подобным образом?!

Кристел раздражённо натягивает манжеты синего комбинезона на запястья, закрывая на них багровые синяки, и ни капли не смутившись, отвечает:

– Месьё! Во второй части первого параграфа Свода Конов Врарио четко зафиксирован порядок, определяющий, как патриарх может потерять власть. Таких моментов пять. Окончательная смерть, физическая неспособность выполнять свои обязанности по управлению кланом в виду любых обстоятельств, препятствующих выполнению таких обязанностей, добровольное сложение полномочий, делегирование своих полномочий преемнику, а также неспособность влиять на Серого Жнеца, – последнюю фразу она выразительно подчёркивает голосом. – В силу пятого пункта Вы больше не можете занимать трон Врарио. Жнец не прислушивается к Вам, круг возвращаемых к жизни соклановцев сужается. Вы, месьё, больше не контролируете ситуацию. Кроме того, в первой части первого параграфа Свода Конов Врарио говориться, что патриархом может стать наследник дома Легранов, способный оказывать наивысшее влияние на Серого Жнеца, а за отсутствием такового претендента, наиболее авторитетный член клана Врарио, способный оказывать влияние на Серого Жнеца. Вы не сообщили уважаемому Совету КОР, что Максайм Легран единственный, кто теперь может влиять на наше божество, а значит единственный, кто вправе занять трон клана Врарио.

Тяжелая тишина, повисшая в зале, давит на уши. Лицо патриарха каменеет. Шпионка отвесила словесную пощёчину самолюбию Аделарда, а такое «сильные мира сего» не прощают. Кажется, дед уже сожалел, что задал Кристел вопрос. Эта женщина, действительно, непредсказуема и полна сюрпризов.

Какое-то время патриарх молчит, а потом его снисходительный смех выливается на головы зрителей, как ушат холодной воды.

– Всё так, Кристел, – голос деда звучал ровно и спокойно. – Но ты забываешь, что Максайм теперь подчиняется моей воле, и, может, не напрямую, а через него, но я по-прежнему влияю на Серого Жнеца. Ты выбрала неправильную сторону во всём этом, и понесёшь заслуженное наказание. Лоренс, обеспечь каждого заговорщика личной Капсулой Боли.

– На какой срок, месьё? – бесстрастно уточняет лидер разведчиков.

– Пожизненно.

– То есть, максимум, дня на три, – пробурчал он себе в усы.

Дыхание шпионки сделалось прерывистым. И без того мертвенно бледное лицо потеряло последние краски. Она обернулась на меня. Её взгляд потух. От остальных приговорённых тянуло страхом.

– Госьподьин Легьян! – всполошился пожилой гарг. – Ви уже пьёвели суд, а пьетензии гайгов не удолетвоён! Ваша внюк тепей не дееспособна! Как ешить эти пьётивоечия?

– Все претензии, которые у Вас имеются к моему внуку, Вы можете теперь предъявить мне лично, уважаемый Гинь-Гуо, – успокоил дед.

Но гаргу, похоже, только и нужно было, чтобы патриарх публично взял на себя ответственность за мои проступки. Гинь-Гуо довольно закивал, а дед, кажется, решил выпроводить меня подальше с глаз носоухого, чтобы не раздражать его моим присутствием:

– Мы продолжаем Совет. Лоренс, разведи виновных по подземным камерам и… и покажи Максайму наши владения.

Аделард телепатически отправил меня за Лоренсом, и я покорно пошагал вслед за лидером подклана разведки. Но приказ патриарха работал на мои интересы. Теперь проще будет помочь Кристел, да и к Серому Жнецу ещё ведь надо. Взять под контроль эту систему жизненно важно, так я фактически получу власть в клане и уберегу Допру от уничтожения, если вдруг у ИскИна «замкнёт» не в той плате.

***

В подземелье дворца вёл свой отдельный портал, но назвать тюремные застенки О’хан мрачными, не повернулся бы язык. Даже на Ярило-3 камеры выглядели печальнее. Тут же коридоры просторные, с отделкой из белого гранита, освещение достаточно яркое, и охраны совсем нет. Здесь или никого не содержат, или сбежать отсюда невозможно.

Люди Лоренса постепенно отделялись от нас, разводя по камерам лидеров подкланов, пока я, главная шпионка и лидер разведчиков не остались втроём. Мы шли и шли вглубь коридора, перестук наших шагов гулким эхом отражался от стен. Лоренс держит женщину под прицелом плазматического пистолета и самодовольно кривит губы в ухмылке.

– Крис-крис-крис, жизнь тебя ничему так и не научила, – лениво протянул разведчик.

– Для тебя я – Кристел! – зло огрызнулась шпионка.

Чем дальше мы отходили от основной группы разведчиков, тем увереннее становились движения женщины. Она бросала на меня редкие многозначительные взгляды, смысл которых я понимал без слов. Кристел видела, что Лоренс заводит себя в ловушку, поэтому и ждёт от меня сигнала, когда можно приступить. Но спешка тут не уместна. Я решил действовать наверняка, как можно лучше укрывшись от посторонних глаз. Против двух операторов Сети разведчик всё равно что годовалый ребёнок, и оружие ему не поможет.

– Ты никогда не умела выбирать правильную сторону, Крис, – насмехался Лоренс, не обратив внимание на её замечание. – И вот к чему тебя это привело.

– Зато ты успешно продался Перрину! – рявкнула шпионка, окончательно наплевав на субординацию.

– Ты бредишь? – глава разведки коротко бросил на меня беспокойный взгляд. – Я служу Семье, и меня сложно хоть в чём-то упрекнуть.

Лоренс остановился у двери одной из камер и приложил руку к округлому сенсору на стене, окрасившемуся в зелёный с коротким звуковым сигналом. Дверь камеры распахнулась, и мы зашли внутрь.

Помещение оказалось небольшим, совершенно без окон. Четыре на четыре шага. Отделка ничем не отличалась от дизайна основного коридора. В центре вертикально стояла овальная белая капсула, навевающая мысль то ли о саркофагах, то ли о гробах.

– Ты не против, Крис? Я не стал помещать тебя в КВЗ, а решил лично проводить сюда, – с этими словами Лоренс распахнул дверцу капсулы, и театрально указал рукой внутрь. – Прошу, мадамьё, в Ваше последние земное пристанище.

Без предупреждения вскидываю руку для бесконтактного удара, и бью энергетическим всплеском Лоренса. Он удивлённый сползает по стене. Шпионка подключается мгновенно. Выставляет перед собой раскрытую ладонь, и тут губы разведчика синеют, глаза наливаются кровью, а рот открывается в немом крике.