– Обсудим это после визита к Франклинам, – предложил я, пытаясь оттянуть минуту мучительного признания и все еще надеясь найти лазейку в безупречно сработавшей ловушке. – А пока вытри тарелки и садись на диван – с мусором я разберусь самостоятельно.

Линда беспрекословно исполнила мою просьбу и углубилась в чтение газеты. Однако идиллия продолжалась недолго – зазвонил телефон, и из недр трубки донесся тихий вкрадчивый голос:

– Привет, малыш.

Кое-как оправившись от потрясения, я прикрыл рот ладонью и спросил:

– Кто вы?

– Хватит придуриваться, – нежность сменилась раздражением. – Это Сьюзан. Нам нужно поговорить. Срочно. Готова подъехать к тебе прямо сейчас и, хоть ты тресни, не потерплю отказа.

– Но здесь Линда, – мной овладела растерянность. – И, полагаю, она будет против встречи.

– Тогда пусть убирается ко всем чертям. И передай ей, что кое-кто обязательно отомстит за вчерашнее унижение.

– Пожалуйста, не надо угроз. Я не намерен жертвовать собственным будущим ради удовлетворения чьей-то дурацкой прихоти.

– Идиот! – взорвалась Сьюзан, и ее крик заполонил все пространство комнаты. – Я беременна, и через несколько месяцев у нас будет ребенок. Это недостаточная причина для обстоятельного разговора?

Трубка едва не выпала из моих ослабевших рук. Скорость, с которой разворачивались события последних часов, поражала воображение, а новости пугали не меньше, чем лучшие образцы триллеров, отснятые классиками жанра. С трудом справившись с волнением, я спрятался за холодильник и прошептал:

– Приезжай немедленно. Только без фокусов. И если ты заинтересована в благоприятном исходе дела, никто не должен догадываться о нашей тайне.

– У тебя есть двадцать минут, чтобы избавиться от ненужной свидетельницы. – усмехнулась она, и короткие гудки дали понять, что отсчет времени начался без моего согласия.

– Это Сьюзан? – Линда встала с дивана и бесшумно преодолела разделявшие нас метры. – Ты расстроен?

– Да, – у меня не осталось сил на ложь, и я кивнул в направлении двери. – Тебе надо уйти. Вам не стоит сталкиваться лицом к лицу.

– Ты пригласил ее сюда? После того, как она оскорбила меня в присутствии пятидесяти человек?

– Увы. Похоже, Сьюзан начала какую-то игру, но я обещаю не поддаваться на ее провокации. До визита к Франклинам еще пара часов. Вполне достаточно, чтобы уладить недоразумения.

Я ожидал бурю эмоций и протестов, но Линда покорно опустила голову и в тишине вышла на лестничную площадку. Щелкнул замок. В вычищенной до блеска студии остались лишь ее мнимый хозяин, да безмолвный портрет Элеоноры Ромс – живой легенды параллельного мира.

Моя вторая встреча со Сьюзан Паркс началась с легкого замешательства. Возникшая на пороге блондинка весьма отдаленно напоминала ту темноволосую итальянку, которая неделей ранее свела с ума всю тусовку в особняке Боба и Памелы. Я учтиво поцеловал гостью в щеку и пропустил в квартиру, на ходу обдумывая идеальный план действий. Мне стоило позаботиться о сохранности отношений с Линдой Беннинг, но вместе с тем я не мог оттолкнуть потенциальную мать своего будущего ребенка. Заварушка, устроенная местным мной, грозила перерасти в катастрофу локального масштаба, однако паника не была выходом из создавшегося положения. Достав из холодильника опустошенную на треть бутылку вина, я с ловкостью бармена разлил ее содержимое в два хрустальных бокала и провозгласил тост за здоровье нашего потомства.

– Ты находишь это смешным? – Сьюзан ограничилась одним глотком и выплеснула остатки в раковину. – А я готова продать душу дьяволу, лишь бы у моего ребенка была нормальная полноценная семья. Скажи, почему ты выбрал Линду? Из-за миллионов Стеллы? Думаешь, что породнившись с Беннингами, шагнешь вверх по социальной лестнице? Или она запудрила тебе мозги сладкими обещаниями внеземного счастья?

– А может быть, мы просто любим друг друга? – я вспомнил о клятве, касающейся употребления алкогольных напитков, и раздосадованно стукнул кулаком по столу.

– Но ты испытывал влечение не только к ней. Наш роман длится без малого три года, и вплоть до сегодняшнего дня я была второй скрипкой, ублажавшей тебя в короткие минуты антрактов основного представления. Однако теперь мы связаны незримыми нитями родительского союза, и Линде придется потесниться с верхней ступеньки пьедестала твоих пристрастий. Хочешь ты того или нет, я буду требовать расторжения вашей помолвки или, клянусь всевышним, вы оба горько пожалеете об этом.

Сьюзан перевела дыхание и, ткнув украшенным золотым кольцом пальцем мне в грудь, добавила:

– Надеюсь, мои слова заставят тебя посмотреть на жизнь иначе и сделать тот выбор, который не приведет к негативным последствиям для нашего малыша.

Я уставился в ее широко открытые черные глаза, набрался храбрости и сказал то, что вертелось на языке, вопреки всем предостережениям разума:

– Я не отец твоего ребенка. Можешь считать меня сумасшедшим, но ты любила совершенно другого человека, сгинувшего ныне в небытие. А я пытаюсь распутать клубок завязанных им интриг и познать ваш мир, выдавая себя за того, кем никогда не являлся. Конечно, в это трудно поверить, но, если надо, я раздобуду необходимые доказательства.

Уголки ее губ нервно вздрогнули, брови взметнулись вверх, и на лбу образовался десяток едва заметных морщин, ничуть не испортивших симпатичного лица девушки.

– Не смешно, – объявила она после короткой паузы. – Ты знаешь, я не терплю дурацких шуток. Даю тебе три дня на раздумья. Либо вы расстаетесь, либо… история Тома Каслера покажется тебе доброй сказкой для дошкольников.

– Но, Сьюзан, это же правда! – взмолился я, в отчаянии сжимая виски ладонями. – В моем прошлом нет романов с тобой и Линдой, потому что еще вчера вечером я существовал в ином мире, не подозревая о возможности путешествия в вашу вселенную. Неужели ты не способна хотя бы раз в жизни отрешиться от повседневности и прикоснуться к невероятному?

– Только не в случае, когда речь идет о моем ребенке. И хватит пудрить мне мозги всяким бредом – я прекрасно разбираюсь в мужчинах и знаю, когда они прибегают к хитростям, чтобы извлечь для себя выгоду. Ты был честен раньше, так оставайся таким и теперь. Не опускайся до уровня подлецов и трусов, а просто открой глаза и пойми – богатство Беннингов не принесет тебе счастья, а ваши отношения с Линдой дадут трещину, едва отыграет свадебный марш. Восемь месяцев – ничтожный период для проверки человеческих чувств на прочность, и высокий процент разводов среди пар, обвенчавшихся в первый год знакомства, служит лучшим тому подтверждением.

Логическое развитие спора предвещало немало новых проблем, и я проводил Сьюзан до двери, пообещав взвесить все «за» и «против» ко вторнику, когда истекал срок действия выдвинутого девушкой ультиматума. Прощание получилось на редкость официальным: она небрежно поцеловала меня в щеку и выбежала из квартиры, как будто испугавшись подступивших к глазам слез. Ее шаги еще долго звенели в ушах, отражаясь от стен глухим эхом, а охватившая сердце печаль рвалась на свободу, чтобы испариться под яркими лучами горячего августовского солнца. Устав от бесполезной борьбы с самим собой, я спустился вниз и обнаружил Линду, сидящую на скамейке в маленьком парке по ту сторону улицы. Она сразу заметила мое появление, но предпочла сохранить спокойствие, демонстрируя полное безразличие к разыгравшейся за ее спиной драме.

– Нам надо поговорить, – вздохнул я, опускаясь рядом с невестой. – Скажи, ты догадывалась обо мне и Сьюзан?

– Любой дурак в курсе, что вы встречаетесь на протяжении трех с лишним лет, – девушка упрямо продолжала смотреть в одну точку чистого как выстиранная простыня неба. – От таких женщин нельзя ускользнуть против их воли. Я надеялась, когда-нибудь она потеряет к тебе интерес, но недооценила соперницу и теперь пожинаю плоды своей наивности. Объясни, на что ты рассчитывал, обращаясь к моей матери за согласием благословить наш брак? Неужели все дело в многомиллионном состоянии Беннингов и их завидном положении в обществе?