– Линда считает вас представителем вымирающего вида истинных джентльменов, – призналась Сьюзан, нарочно повернувшись ко мне боком. – Я стараюсь прислушиваться к ее мнению, но, прожив в Объединенном Королевстве девять лет, готова поклясться, что между англичанами и итальянцами нет никакой существенной разницы. И те, и другие предпочитают прятаться за маски ради благосклонности понравившейся им женщины, а получив желаемое, принимают естественный облик, далекий от сыгранной накануне роли.

– Вы ведете себя иначе? – по улице промчался мотоциклист, и вслед ему громко замяукали соседские кошки.

– Я не обделена мужским вниманием и не нуждаюсь в образе, который скрыл бы мои недостатки. К сожалению, в наше время трудно найти достойного кавалера, и обычно приходится довольствоваться малым, поощряя бесхитростную игру посредственных актеров. Мне хочется вырваться из академичного плена сцены и ощутить вкус настоящей жизни, но Бог не дал человеку права выбирать тот мир, где бы он был хозяином собственного счастья.

– Вас не устраивает Земля двадцать первого века? Эпоха побежденных расстояний и информационной революции, объединившая народы сотен стран в цельный организм, сделавший твердый шаг к покорению космического пространства? Сто лет назад человечество могло только мечтать о возможностях, доступных сегодняшнему поколению.

– Я высоко ценю технический прогресс, но никакие научные открытия не наполнят вселенную романтикой и не породят рыцаря на белом коне, способного покорить уставшую от обманов снежную королеву.

Сьюзан облизала пересохшие от волнения губы и поспешно добавила:

– Простите за этот бред. Мне не следовало пить много вина и предаваться фантазиям. Я обещала Линде хорошенько повеселиться и не приставать к мужчинам с занудными рассуждениями о несовершенстве вселенной.

Она виновато улыбнулась и скрылась в комнате, провожаемая беззвучной мелодией наступающей осени. По опустевшей лужайке прокатилась пластиковая бутылка, которая с резким хлопком ударилась о шланг для орошения клумб и спугнула дремавшую в кустах птицу. Гости переместились в дом, и на первом этаже начались танцы, сопровождаемые истерическим хохотом подвыпивших кавалеров и непристойным поведением забывших о приличии дам. Я собрался было спуститься вниз, но на моем пути возникла Памела, порядком утомленная царящим в ее владениях хаосом. Она буквально повалила меня на диван и, присев рядом, пожаловалась на слабохарактерность мужа, потакающего капризам приятелей.

– Сколько раз я молила его прекратить эти вечеринки и посвятить себя семье. Нам обоим уже за тридцать, а мы никак не соберемся обзавестись ребенком, как будто время согласно ждать решения Боба Франклина до бесконечности. Скажи, разве я требую чего-то сверхъестественного?

– Нет. Но он боится потерять авторитет, завоеванный благодаря свалившемуся с небес наследству. Общественное признание – достижение, добровольно отказаться от которого могут лишь единицы. Вы целитесь в разные мишени, и я до сих пор не представляю, какая сила держит вас вместе.

– Ты просто не знаешь, что такое любовь. Ты ищешь в толпе симпатичную женщину, но твой поиск заранее обречен на неудачу. Ты рисуешь безупречные образы, сравниваешь их с действительностью и постоянно натыкаешься на несоответствие желания и возможности. Ты не рожден для семейного счастья, но будучи загнанным в узкие рамки социальной структуры, вынужден принимать чужие правила, не оставляющие тебе ни малейшего шанса на победу. К сожалению, почти все приятели Боба относятся к той же самой породе, а он довольствуется их восхищением, забывая о вечных ценностях.

За долгие годы Памела прекрасно изучила меня изнутри и сейчас позволила себе оскорбительный тон, зная, что я проглочу ее слова без обиды.

– Ты должен поговорить с моим мужем и показать ему завтрашний день, – произнесла она, кладя руку мне на плечо. – Пусть Боб увидит, что выбранная вами дорога ведет в никуда. Пожалуйста, сделай это ради меня, и кто-нибудь обязательно отплатит тебе той же монетой.

Я сморщился, как залежавшееся в тепле яблоко, и застонал, стиснув зубы от возмущения. Конечно, благополучие четы Франклинов не могло не заботить лучшего друга их семьи, но методы, которые применяла Памела, порой выводили из себя и более уравновешенные натуры. Она с легкостью обезоруживала оппонентов и манипулировала людьми как куклами, считая собственный взгляд на мир олицетворением божественного представления о смысле человеческого существования и справедливости. И хотя никто не воспринимал ее причуды всерьез, все безропотно исполняли волю миссис Франклин, и только Боб ухитрялся давать жене достойный отпор. Но теперь его героическому сопротивлению пришел конец, и я направился в холл, чтобы огласить приговор, подписанный настоящей хозяйкой особняка. На лестнице меня поджидал очередной сюрприз – Линда Беннинг никогда не упускала возможности подтвердить репутацию взбалмошной особы, и сегодня жертвой ее импульсивности стал юный Рон Норвилл, студент из Оксфорда, попавший в нашу компанию исключительно по протекции старшего брата. Пара страстно целовалась, прильнув телами к мраморной колонне, и я уже почти проскользнул мимо, когда услышал за спиной изумленное восклицание женщины:

– Ты здесь? А где же Сьюзан?

Я развернулся и уставился на говорившую как на подростка, без причины ударившего меня по плечу.

– Мы разошлись примерно полчаса назад, и, вероятно, она присоединилась к другим гостям, сочтя мое общество недостойным своей персоны.

– Но ее нет среди танцующих. Я привезла Сьюзан к Бобу, чтобы познакомить с тобой, а не с нравами нашей компании после принятия изрядной доли крепкого алкоголя. Она жаждала встречи с рыцарем, и мне подумалось, вы идеально подошли бы друг другу. Неужели я ошибалась?

– Видимо, да. Мисс Паркс грезит поверженными драконами, хотя за окном двадцать первый век, и взгляд человечества давно устремлен на звезды. А ты всерьез рассчитывала на то, что мы сойдемся на почве обоюдной неприязни к современному обществу?

Линда забыла про существование растерявшегося Рона, преодолела разделявшие нас три ступеньки и, взяв меня под руку, прошептала на ухо:

– Идем отсюда прочь.

Я молча позволил ей вывести себя на улицу и только там потребовал объяснений, с ужасом вспомнив о данном Памеле обещании. Разговор с Бобом откладывался на неопределенный срок, и промедление грозило мне крупными неприятностями. Впрочем, уже через пять минут просьба миссис Франклин растворилась в потоке невероятных новостей, положивших начало цепочке удивительных событий и перевернувших мою жизнь как автобус, попавший в эпицентр разбушевавшегося урагана. Линда проводила меня к воротам, где во тьме блестели металлические силуэты автомобилей гостей, и, убедившись в отсутствии там машины подруги, обреченно выдохнула:

– Она уехала, не сказав до свидания. Чем, черт возьми, ты обидел ее до такой степени, что Сьюзан предпочла улизнуть тайком, наплевав на тех, кто поддерживал ее почти десять лет, помогая справиться с трагедией прошлого?

Я недоуменно пожал плечами и прокрутил в памяти диалог, состоявшийся на балконе под аккомпанемент впивавшихся в разноцветную мишень дротиков. Реакция итальянки на безобидные рассуждения о стремлении человечества покорить космическое пространство показалась мне чересчур эмоциональной, но Линда не приняла моих оправданий.

– Женщина, которая свела с ума не один десяток мужчин, сама сделала первый шаг тебе навстречу. Она надеялась на взаимность и понимание, а ты отверг ее одной идиотской фразой. Господи, откуда на свете берутся такие дураки?

– Хочешь, я позвоню и извинюсь за свои слова? Уверен, Сьюзан простит мне сегодняшнюю оплошность и даст шанс исправиться.

– Увы, не выйдет. Вечером она улетает в Рим, и никакие сожаления не заставят ее вернуться на дождливый Туманный Альбион. Поезд ушел, и ты опоздал вскочить на подножку уносящегося в иной мир экспресса. Поэтому возвращайся к остальным и продолжай веселиться, пока безбашенный праздник не сменился безликой повседневностью.