– Все не так, – хаотичное движение мыслей достигло критической отметки. – Впрочем, не мне судить о мотивах, которые побудили твоего жениха вести эту нелепую игру на два фронта. Я лишь пришелец, проснувшийся с утра в чужой постели и вынужденный подстраиваться под трансформировавшийся за ночь мир. Когда-нибудь ты сама почувствуешь подмену, а пока можешь думать что угодно.

– Хочешь быть с ней? – Линда впилась ногтями в колено, расцарапав его до крови. – А как же я? А бесчисленные клятвы в вечной любви? Или тебе не привыкать бросать слова на ветер, как большинству представителей мужского отродья?

– Может быть, хватит лепить из мухи слона? Мне нужна помощь, чтобы хоть как-то урегулировать ситуацию, виновник которой сейчас непринужденно пьет пиво где-нибудь в центре параллельного Лондона, а ты и Сьюзан убиваетесь из-за двуличности этого негодяя и не замечаете очевидных вещей, втиснувшихся в привычный уклад вашей жизни.

Рука девушки соскользнула с ноги, сильно ударившись о поверхность скамейки. Алая капля шлепнулась на асфальт и растеклась по нему крошечным грязным пятном, отдаленно похожим на осьминога. Линда медленно перевела взгляд в направлении растущих вдоль аллеи акаций и едва не расплакалась, спрятав глаза под непроницаемые стекла солнцезащитных очков.

– К чему такая жестокость? Ты ищешь оправдание своей подлости, но в результате делаешь боль в тысячу раз сильнее. Или тебе нравится наблюдать за моими страданиями?

– Послушай, – я осторожно обнял ее за плечи и перешел на шепот. – Никто не собирается отменять свадьбу и перечеркивать то хорошее, что якобы было между нами за эти месяцы. Но мы не можем игнорировать перемены и жить вчерашним днем, когда мир вокруг погружается в хаос. Прежде чем отрицать невероятное, дай мне шанс рассказать свою историю. А уж потом решай, насколько реалистичны описанные в ней события.

Девушка согласно кивнула и в течение пятнадцати минут не нарушала мое сбивчивое повествование. Я коротко изложил хронологию последней недели, поведал о пятничном визите к Беннингам и завершил исповедь впечатлениями от пробуждения в чужом мире, добавив к словам несколько эмоциональных жестов. После того, как запас энтузиазма и красноречия был исчерпан, мы некоторое время сидели молча, наслаждаясь ленивым пением разомлевших от жары птиц.

– Я верю тебе, – вдруг сказала Линда и рассмеялась, затмив собой пернатых исполнителей. – Ха-ха, какая ирония…

– Ты серьезно? – внутри меня образовалась пугающая пустота, готовая поглотить миллиард вселенных.

– Вполне. Проснувшись утром, я долго мучилась над вопросом, почему изменился цвет твоего нижнего белья. Теперь мое недоумение слегка рассеялось, хотя объяснение по-прежнему выглядит фантастическим. Но я скорее соглашусь с выдвинутой тобой гипотезой, чем признаю факт помутнения собственного рассудка. Итак, ты пришелец из параллельного мира, отличающегося от нашего иным развитием отношений между людьми.

– Не совсем верно, – осторожно поправил я. – Чтобы определить истинные масштабы несоответствия двух реальностей, потребуются недели кропотливых наблюдений за, казалось бы, незначительными явлениями. На данный момент можно констатировать только следующее: мы общаемся на одном языке, имеем практически идентичных нам двойников и не представляем, кто стоит за начавшимся сегодня ночью шоу.

– Мы в опасности? – с тревогой спросила девушка.

– Не знаю. В происходящем есть что-то забавное, но мне не хотелось бы перевоплощаться в другое «я», любить совершенно незнакомых женщин и гулять среди зданий небесно-голубого цвета. Человек привязан к своему прошлому, и мало кому удается безболезненно разорвать временную нить, сжечь все мосты и построить новую жизнь с нуля. Тем более, я был вполне доволен собой и окружающими и не нуждался в шоковой терапии.

– Мне страшно, – Линда задрожала в моих объятиях как включенная на полную мощность стиральная машина. – Я ощущаю себя беспомощным котенком. А что если он не вернется до самой смерти? Господи, почему ты так несправедлив и жесток к своим детям?

Она заревела, уткнувшись лбом мне в плечо, и птичий хор стих, проникнувшись к ней сочувствием. Мимо нас промчался паренек на велосипеде. Из прикрепленной к багажнику сумки выпал листок бумаги, сделавший завораживающий пируэт в воздухе и аккуратно опустившийся к ногам моей спутницы. Я закричал вслед стремительно удаляющейся фигуре, но юноша даже не обернулся, в мгновение ока исчезнув за ближайшим поворотом. Линда сняла очки, старательно смахнула слезы рукавом платья и грациозно нагнулась, подняв с земли искаляканную неровным почерком записку.

– Дорогой Луи, – прочла она с выражением. – Если ты все еще скучаешь по мне, приходи в субботу в Центральный парк. Буду ждать тебя в семь часов после полудня на старом месте у фонтана. Твоя Элеонора.

– Любопытное совпадение, – заметил я с рассудительностью Шерлока Холмса. – В нашем мире это имя не пользуется такой популярностью как здесь.

– Полагаешь, автор послания – мисс Ромс?

– Тебе не дает покоя ее портрет? Кстати, прости за ложь об анонимном подарке. Я побоялся разрушить вашу любовь и не нашел более нейтрального объяснения появления холста в студии.

– Пустяки. Если твои подозрения подтвердятся, мы узнаем судьбу картины сегодня вечером. Я намерена лично побеседовать с Элеонорой и выяснить характер ее отношений с соседом по лестничной площадке.

– А как же Франклины? Мы и так опаздываем к ним в гости.

– Я позвоню Бобу и извинюсь за наше отсутствие. Очень жаль, но придется пожертвовать дружескими посиделками ради решения насущных проблем. Какая женщина откажется от соблазна убедиться в непогрешимости будущего мужа?

– Ты рассчитываешь обличить его в связи со звездой телеэкрана, используя меня в качестве подсадной утки?

– А почему бы и нет? Мама говорит, что умение извлекать выгоду из самой никчемной ситуации – семейная черта всех Беннингов. Благодаря ей мы заняли соответствующее положение в обществе, и я не должна отставать от предков.

– Но это подло, – внезапно Линда потеряла добрую половину былого очарования, и я обнаружил в ней самовлюбленную эгоистку, готовую добиваться цели, не ограничивая себя в средствах. – Если ты сомневаешься в его честности, то не тяни кота за хвост, а просто соберись с силами и разорви помолвку. А то так и будешь мучиться из-за каждой красавицы, посмевшей подойти к твоему жениху ближе, чем на н-ое число футов.

– Мне нужны неоспоримые доказательства, – упрямо возразила девушка. – Мы поедем в Центральный парк, найдем Элеонору Ромс и поставим жирную точку в истории с портретом. Я бы охотно подкараулила негодницу у дверей ее квартиры, но, увы, она практически не бывает дома.

– А что если автор записки – какая-нибудь безобидная секретарша или официантка из летнего кафе?

– Мой внутренний голос утверждает обратное. Умоляю, поговори с ней и выведи на чистую воду. В конце концов, это и в твоих интересах. Или тебе по душе внимание сразу трех очаровательных дам?

Сгорая от возмущения, я дал добро на эту сомнительную операцию, и мы отправились на долгую прогулку по Лондону, предварительно огорчив Боба известием об изменившихся планах на вечер. Положа руку на сердце, меня пугала гипотетическая встреча с Франклинами, и в некотором роде я был признателен Линде за чудесное избавление от общения с ними. Но никто не гарантировал, что диалог с мисс Ромс не станет таким же серьезным испытанием на прочность и не внесет дополнительные осложнения в мои отношения с параллельным миром. Блуждая по тропинкам, петляющим между высоченных сосен, завезенных откуда-то из Канады, мы старательно репетировали самые непредсказуемые варианты сцен у фонтана и почти не вспоминали о Сьюзан, так отчаянно боровшейся за счастье еще не рожденного ребенка. Я чувствовал определенные обязательства перед будущей мамой, но так и не решился рассказать невесте всю правду, отложив неутешительные подробности до более подходящего момента.

Ровно за пятнадцать минут до назначенного часа мы очутились возле внушительной человеческой статуи, расположенной в центре овального бассейна. Из короны, покоящейся на голове завернутого в каменный плащ мужчины, струились мощные потоки воды, с грохотом разбивавшие зеркальную поверхность у ног безымянного героя. Многочисленные посетители парка липли к памятнику как прожорливые хищники, учуявшие запах свежей крови. То там, то тут срабатывали яркие вспышки фотокамер, слышался радостный детский смех и непереводимое щебетание воодушевленных иностранцев. Обилие туристов производило сильное впечатление на неискушенного зрителя, но Линда как будто не замечала толпы, выискивая глазами единственную интересовавшую ее цель.