– Ты мне все ещё не доверяешь? – обиженно прошептала я.

– Милая, мне не особо верилось, что ты действительно могла измениться за столь короткий срок. Я все время ждал, что сорвешься и вновь пустишься во все тяжкие. И сейчас я безумно счастлив, что ошибся, – папа ласково улыбнулся, поцеловал меня в лоб.

– Так все же, что Манюня натворила? – я решила сменить тему о моих прошлых "подвигах", так как было обидно, что родные спустя два года во мне ещё сомневались.

– Я не знаю, Крис, – тяжело вздохнул отец. – Её отец проорал мне в трубку, что "наши взялись за старое", и отключился. А я сразу рванул к тебе, – он снова вздохнул и принялся стучать себя по карманам. – Я похоже телефон дома оставил или в машине, – хмыкнул папа, не обнаружив искомое ни в одном из карманов и, усмехнувшись, попросил меня: – Дай свой, матери надо позвонить, а то она, наверняка, беспокоится.

Улыбнувшись, я кивнула головой на прикроватную тумбочку, на которой лежал мой смартфон. Отец взяв его, разблокировал и набрал маме. Она ответила тут же, явно сидела в обнимку с телефоном, ожидая вестей от мужа.

– Алл, все хорошо. Кристина спала, я ее разбудил. Она у нас молодец, – улыбаясь отрапортовал папа.

– А я тебе говорила! – услышала я восторженный голос мамы. – Рыжик умничка. А ты не верил.

Услышав то, что сказала мама, сама того не ожидая, расплакалась. Несмотря ни на что мама в меня верила, в отличие от папы.

– Алл, тут наш Рыжик сырость решила развести, я её успокою и домой, – папа тихо рассмеялся и притянул меня к себе, все еще всхлипывающую и утирающую слезы своими ладошками.

– Ну-ну, милая, – поглаживая меня по голове, успокаивающе протянул отец. – Видишь, я не верил, мама верила.

– Папуль, а ты? – я по-детски заглянула ему в глаза.

– Теперь и я в тебя верю, малышка, – отец ласково улыбнувшись, вытер слезы с моих щек и предложил: – Поехали к нам, посидим по-семейному, отпразднует твоё окончание института.

Довольно взвизгнув, я кинулась собираться.

Что именно натворила моя подруга, выяснить так и не удалось. Спустя неделю я решила набрать её брату Косте, так как ни до Машки, ни до её родителей дозвонится не смогла. Мой папа тоже толком ничего не знал, или не хотел говорить.

Младший Майский долго не брал трубку, и когда ответил на мой звонок, поначалу был довольно груб со мной, но окончательно убедившись, что я не в курсе произошедшего с его сестрой, ответил с сожалением, что и сам ничего толком не знает, так как находится за границей на очередных сборах. Он лишь сообщил, что Маша села пьяной за руль и вроде как кого-то сбила, но не насмерть.

Лишь спустя пару месяцев, стало хоть что-то известно о судьбе подруги. Манюню отправили в Лондон якобы для учебы. Мой отец, лишь хмыкнул в ответ, когда я поинтересовалась правда ли это. Он лишь тяжело вздохнув, покачал головой и поведал, что старший Майский спрятал в Англии свою дочь, так как та, судя по всему, натворила что-то экстраординарное, но что именно было большим секретом. Я попыталась насесть на папу и разведать хоть что-то о своей подруге, но тот лишь ответил, что Майский не хочет посвящать его в это. И от его слов мне становилось страшно.

Я не оставляла попыток дозвониться до Машки, но мне никак этого не удавалось. Лишь спустя какое-то время до меня дошли слухи, что Станислав Майский сосватал свою непутевую дочь за некоего Зияда Вахаева. Их свадьба состоялась довольно скоро и была очень скромной. Из всех посторонних гостей, не относящихся ни к семье жениха, ни к семье невесты, пригласили только меня, но пообщаться с печальной Машкой мне особо не удалось. Подружку пристально охраняла родня ее новоиспеченного мужа, не давая нам и минуты побыть наедине. Ее же родные держались немного в стороне, а Константина даже не было на торжестве.

Теперь моя Манюня была под пристальным присмотром своего горячего восточного мужа, который отчего-то иногда позволял нам общаться с ней. В конце концов я махнула рукой на все это, Машка уже большая девочка и может сама разобраться в своей жизни. Мне было достаточно непринужденного общения с ней у них с мужем дома или в кафе под его пристальным вниманием.

Я же погрузилась в свою новую жизнь, пытаясь строить карьеру. По совету отца пошла по направлению финансового маркетинга, которое меня невероятно увлекло. Справедливости ради надо отметить, что свою карьеру я строила в торговой фирме отцовского холдинга, но начала с самых низов. Моя жизнь вошла в спокойное русло и текла своим чередом, радуя родных и меня. Единственно, что может и огорчало родителей, это моя личная жизнь, вернее ее полное отсутствие. Меня саму это не смущало, вполне устраивали мимолетные романы, не приводящие к чему-то серьезному.

Я сторонилась серьезных отношений, не хотела их. Причину этого и сама не могла понять. Так сложилось, так хотелось моей душеньке, и я ей не перечила. У меня было все, что доставляло мне счастье: мама, папа, Ритка, ее муж Олег и их замечательная дочка Катюшка.

Я старалась все свободное время проводить с племяшкой. Именно малышка стала центром моей Вселенной, и мне это нравилось. Я нянчилась с ней, балуя ее всевозможными подарками, за что нередко получала от Риты нагоняй. Мне безумно нравилось смотреть, как растет и развивается этот маленький неуклюжий малыш, постепенно формируясь в осознанную личность.

Катя была смышленым ребенком, быстро сообразила, что может ездить на тетушке. Она помыкала мной, как хотела. Если мама с папой отказывались покупать ей какую-то игрушку, то девочка, невинно хлопая своими большими зелеными глазками, печально вздыхая, рассказывала мне, как бы ей хотелось вон ту игрушку, что она даже спать спокойно не может. И мое сердце не выдерживало натиска грустного детского взгляда, я покупала ей вожделенную вещь, получая от сестры очередной возмущенный возглас.

Может быть, так было не правильно и надо думать о своей семье, но мне в тот момент было вполне достаточно и этого. Я словно пыталась наверстать время, которое проводила в праздничном угаре, забив на своих родных. И сейчас пыталась наверстать упущенное. Казалось, что теперь так будет всегда. Но это только лишь казалось…

Моя судьба решила испытать меня на прочность, преподнеся такой удар, от которого я не оправлюсь до конца своих дней.

Двенадцатое декабря – мой персональный день трагедии и скорби. Черная дата унесла из моей жизни всех тех, кого я люблю: маму, папу, Риту и Олега – оставив только Катюшку.

Тот день выдался солнечным и не по-зимнему теплым. На улице весело шумела капель с крыш и, если бы не запах зимы и не календарь, напоминающий о том, что вообще-то на дворе декабрь, можно было бы подумать, что пришла весна.

А к вечеру набежали черные тучи, поднялся сильный ветер, даже прогремел гром, и началась жуткая вьюга, принесшая не только обильный снег, но и сильный мороз. Дороги враз покрылись скользким слоем льда, по которому не то что ездить, ходить было невозможно.

Именно в этот день мои родители, сестра с Олегом отправились праздновать день рождения ближайшего папиного партнера Андрея Владимировича Денисова. Праздник отмечали дома у виновника торжества, где присутствовали только самые близкие и друзья. Для чего Денисов пригласил отца и всю семью, так никто и не понял, но решили не отказываться от приглашения и уделить имениннику внимания, дабы не обидеть его своим отсутствием.

Племянницу было решено оставить дома с няней. Но накануне праздника та приболела и не смогла выйти на работу, и я вызвалась заменить ее и посидеть с Катей, пока мое семейство будет отмечать день рождения. Все равно я и не собиралась ехать на праздник, хотя приглашали всех Селивановых, не люблю такие мероприятия.

Мои родные возвращались с дня рождения Денисова, когда произошла трагедия. Страшная, нелепая авария унесла жизни моих родных, перечеркнув размеренное семейное счастье одним махом. Я не могла поверить, что опытный водитель отца просто мог не справить с управлением и влететь в грузовик.