– Всем привет, – здоровается Джейн, направляясь к своему шкафчику и окидывая нас скептическим взглядом. Ее чистый, мягкий голос наполняет комнату жизнью. – Вы в порядке? Честно говоря, вид у вас… как бы это сказать…

– …ужасный, – заканчивает Мэйси.

– Кто бы мог подумать, – бормочу я и, потерев лицо, поворачиваюсь к Джейн, которая продолжает говорить.

– В «Уайтстоуне» сегодня хаос. Внизу суматоха, все напряженные и серьезные. Ну, серьезнее обычного. А еще – мне кажется или пахнет дымом? – удивленно спрашивает она, заправляя за ухо прядь светло-каштановых волос.

Волосы у Джейн такие короткие, что их с трудом можно заплести в косу, челка заканчивается выше бровей. Дерзкая стрижка, яркая одежда – тихая, замкнутая девушка, которая за первые недели едва обменялась с нами несколькими фразами. Этот диссонанс до сих пор удивляет меня. Впрочем, Джейн постепенно оттаивает. Особенно по отношению к Мэйси.

– Ты что, не в курсе? – удивляется Мэйси, стараясь говорить как можно тише, чтобы не разбудить Лору. – Об этом писали в общей рассылке!

Джейн присаживается к столу, и после слов Мэйси у нее на лице появляется выражение вины и сожаления. Но оно исчезает так быстро, что, возможно, мне просто почудилось. Джейн недавно начала смену, но выглядит такой же измученной, как и мы.

– Я была… занята, – отвечает она и, нахмурившись, скрещивает руки. – Ты о чем? Что случилось?

– Нэш в реанимации, Митч в операционной, хотя может, уже в палате, мы не знаем. Йен тоже пострадал, но с ним все будет хорошо, он сейчас спит. О Лише пока ничего не известно. Один из пациентов умер, а Джордж… – Я судорожно сглатываю и заканчиваю: – Джорджа не смогли вытащить. Он умер по дороге в операционную.

Я стараюсь не думать о случившемся, потому что так оно становится все более реальным, – и в то же время понимаю, что поступаю неправильно. «Не думать» означает «не признавать важность». Сделать вид, что это не имеет значения. Но жизнь Джорджа имела значение. Каждая жизнь имеет. Последние несколько часов я гнала от себя тяжелые мысли, иначе мой мир рухнул бы, как карточный домик на ветру.

Джейн в ужасе округляет глаза и приоткрывает рот. И неудивительно, ведь я начала с самого страшного.

– В больнице произошел взрыв, – объясняет Мэйси, потому что я не могу больше произнести ни слова. Молча тру руки, кладу их на колени и упираюсь взглядом в стол. – Лора и Сьерра закончили работу и собирались домой, Митч с Джорджем и Нэшем занимались пациентом, которого требовалось срочно доставить в операционную. Лиша им помогала. Я была в операционной, поэтому не видела, что случилась, только слышала. – Мэйси делает глубокий вдох и, помолчав, заканчивает: – Лифт взорвался. Йен тоже находился там и… Не знаю, что именно произошло, но это был кошмар, Джейн. Сущий кошмар.

– Не может быть…

Я нахожу в себе силы, чтобы поднять глаза, смотрю на Джейн и киваю. Она не верит, и я не собираюсь ее в этом винить, потому что и сама не верю. А ведь я была там.

– Господи боже… – охрипшим голосом говорит Джейн. Слезы скатываются у нее по щекам, и она торопливо смахивает их, качая головой.

Судя по всему, она еще более ранимая, чем Лора. Хорошо, что ее здесь не было. Хорошо, что хотя бы одной из нас не пришлось этого видеть.

– Я могу что-нибудь сделать? Вам нужна какая-нибудь помощь? – спрашивает Джейн, и мы говорим «нет», потому что она бессильна помочь.

Она кивает, взяв себя в руки, и я благодарна, что она не говорит всякой ерунды типа: «Идите домой, отдохните, вы слишком устали, вам нужно поспать».

– Нэш, – бормочет Лора во сне и, повернув голову, ложится на стол другой щекой.

Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось лишь кошмаром.

Но это не кошмар.

Это реальность.

Кошмарная реальность.

И мы не знаем, что ждет дальше.

– Хорошо, передам. Спасибо. – Софи кладет трубку и, заметив меня, говорит: – Ты как раз вовремя, Сьерра. А Лора где?

Я подхожу к стойке регистратуры, неся стаканчики с кофе для нас с Лорой, и чувствую, как сердце начинает биться быстрее. После событий последних часов удивительно, что оно вообще бьется…

– Что-то случилось? Есть новости? – спрашиваю я устало и взволнованно.

– Нэш очнулся, – с улыбкой произносит Софи. – Врачи сообщают, что его анализы лучше, чем можно было ожидать. Нейро творит чудеса. Нэша уже перевели из реанимации. Передашь Лоре, ладно? Он в палате 709.

Судорожно вдыхаю и выдыхаю, навалившись на стойку. Я искренне рада. По крайней мере, его жизнь вне опасности.

– Передам ей немедленно!

Софи кивает.

– Спасибо. Йен тоже очнулся. К счастью, он не сильно пострадал, но должен оставаться под наблюдением в отделении интенсивной терапии. У Лиши, – продолжает она, – несколько ушибов и легкая черепно-мозговая травма, но она скоро встанет на ноги.

– Звучит не так плохо, хотя все казалось серьезнее. – Я по-настоящему счастлива, пусть и не могу этого показать. Мы потеряли пациента. И Джорджа. Его будет очень не хватать.

– О Митче были какие-нибудь новости? – интересуется Софи.

От этого вопроса у меня так сильно сжимается горло, что кажется, вот-вот задохнусь. Я качаю головой:

– Ушам своим не верю! Сейчас позвоню и все узнаю. – Прежде чем успеваю что-то сказать, Софи берет трубку и нажимает кнопку быстрого набора: – Алло. Это Софи Вега из кардиохирургии. Я хотела бы узнать о состоянии одного из пациентов, докторе Митче Ривера. Точно. Поняла, спасибо.

Не знаю, прислушиваться к разговору или нет. Смогу ли принять то, что узнаю?

– Его перевели из операционной! – восклицает Софи.

Я чуть не роняю кофейные стаканчики.

– Почему никто не сообщил? Я же просила, Итан, – сердито шипит Софи. Наши взгляды встречаются. Мне приходится поставить кофе на стойку, потому что руки начинают дрожать. Операция окончена. Это же хорошо, правда?

Софи продолжает говорить, но я не слышу ни слова. Шум крови в ушах заглушает все звуки. Я чувствую себя опустошенной. Иссушенной.

«Его перевели из операционной», – повторяется у меня в голове. Митч справился.

– И тебя туда же, – бормочет Софи прежде чем повесить трубку. Уверена, мужчина на другом конце провода все слышал. Сделав глубокий вдох, Софи что-то записывает на листе, который затем кладет на стойку передо мной. – Митч в порядке, состояние у него стабильное. Он находится в отделении интенсивной терапии. Хорошо, что в «Уайтстоуне» работают прекрасные комбустиологи[1], иначе пришлось бы перевести его в другую больницу, – замечает Софи.

Киваю. Если бы Митча перевели в другое место, я, наверное, с ума бы сошла.

– Вот номер его палаты и палаты Нэша, чтобы ты не забыла, – добавляет Софи, придвигая ко мне записку.

Как в трансе смотрю на цифры, выведенные каллиграфическом почерком на желтоватой бумаге. Мне бы радоваться, но почему-то я не могу. Не могу, ведь…

– Насколько серьезные у него ожоги? – не поднимая глаз, едва слышно спрашиваю я.

– Сьерра, – начинает Софи, и я догадываюсь, что сейчас она скажет что-то вроде: «Все в порядке. А если нет, то будет». Но Софи останавливается и, помолчав, говорит: – Не знаю. Мне сообщили только, что операция прошла хорошо и теперь Митчу требуется отдых. Тяжело признавать, но его врач – один из лучших специалистов в своей области, – вздыхает Софи.

Судя по всему, за этим кроется какая-то история. В любой другой день я стала бы расспрашивать подробности или поддразнила бы Софи. Но не сегодня.

Нет, не сегодня.

– Спасибо, – выдавливаю я, запихивая листок в карман, беру стаканчики с едва теплым кофе, который сварила Эдит, и наконец заставляю себя посмотреть Софи в глаза.

– Иди к Лоре, сообщи ей новости, – улыбается она. – После смены я тоже всех навещу. А еще, Сьерра… отдохни.

Кивнув, возвращаюсь в комнату отдыха. Ноги двигаются словно сами по себе и приводят меня к Лоре, которая все еще спит, положив голову на стол. Мэйси уже ушла домой. Нам стоило последовать ее примеру, однако мы, как две упрямые ослицы, остались здесь, хотя от этого никому не легче… Но взглянув на Лору, понимаю, что неправа. Ей – легче. Она не смогла бы быть сейчас одна, да и не должна. Возможно, это и мне помогает. Находиться здесь, а не страдать в одиночестве дома – именно то, что нужно.