— Старший сержант Кувшинов. — Доложился, с опаской разглядывая перед собой двухстворчатый шкаф на ножках. — Николай Иванович.

— Хо. Мелкий вы какой-то, старший сержант. — Удивился боец. — Не кормили что ли?

"Скорее тебя перекармливали". — Подумалось, но так рисковать не стал, вслух произнёс другое. — Вырасту ещё.

— Меня зовут Фёдор Михайлович. Будем знакомы, Коля.

— Ротный первым номером к тебе отправил. — Сообщил, разглядывая машинку скрытую за широкой фигурой Терентьева. — Не пойму, вроде и похож на ДШК, но какой-то странный.

Знакомые очертания, но с консервой магазина сверху. Хрень какая-то.

— Пулемёт Дегтярёва-Кладова крупнокалиберный. Выдали нашей роте по штату, теперь мучаемся с ним. С броневика сняли. Крепление есть, а к чему его присобачить никак не соображу.

М-да. Такую бандуру без станка всучить, это полный финиш. Я огляделся. В принципе, место удачное. Слева, два квадратных окопа со стодвадцатыми миномётами, а справа траншеи противотанкистов со стрелками вперемешку. И атаку прикрыть можно и пулемётчиков врага отсюда гасить удобно, если патронов хватит.

— А что с боезапасом? — Спросил наклоняясь к патронному ящику с чёрной полосой на боку. — бронебойные?

Легко подняв две цилиндрических "гири" с ручкой, Терентьев показал на ящики. — Всего двенадцать таких дисков. Десять с обычными бронебойнобойными и два диска с бронебойно‐зажигательными. В одном ящике Б30, а в другом БЗТ. Есть штук сто БЗ россыпью.

— Тридцать штук всего. — Озвучил количество патронов в магазине. — Маловато для крупняка.

Красноармеец-тяжелоатлет пожал могучими плечами. — Что есть, то есть. Пробовал прицельно бить, так не успеваешь пристреляться, как магазину кирдык приходит. Никак эту планку не настрою.

Действительно, вместо нормального прицела торчала гнутая рейка-шкала с прорезью. А прицелиться по стволу мешает банка магазина.

Поразмыслив, к чему можно закрепить круглое основание вертлюга, сначала подумал о бревне. Нет, в этом случае о прицельной стрельбе можно будет забыть и в зенит не направить. Надо поднимать повыше, с удобной площадкой вокруг. Бревно отпадает. Хотя… есть мыслишка.

Я оглядел позиции. Неглубокий овражек, со старой берёзой в центре, как нельзя лучше подходил для моей задумки. Всего метров на сорок ближе к тыловикам от первоначальной точки.

— Отойдём немного назад, товарищ Терентьев, попробуем пришпандёрить сей агрегат.

Крепёж у пулемёта был самодельным, от основы он выделялся покраской и некачественным сварочным швом. Четыре отверстия на фланце, выступающие на пять сантиметров от подшипника, были просверлены под болты М20. Видимо через них пулемёт крепился к станине, то есть к броневику.

— Не против топором поработать? Ты высокий, тебе будет сподручней.

Объяснив напарнику суть моей задумки и получив его одобрение, мы отправились к обозу за инструментом. У прижимистых мужиков разжились двухручной пилой, плотницким топором и четырьмя кованными костылями. Фёдор завалил дерево, оставив метровой высоты пень. Пилой сделали ровный спил, получив жёсткую площадку. Для амортизации подложили куски разорванной покрышки и прибили фланец к пню. Чтобы потом костыли легче было вытаскивать, забивали через широкие шайбы. Ломиком можно будет поддеть, как гвоздодёром.

Далее, оступив от корней берёзы метра четыре, выкопали неглубокую трёхметровой длины щель, перекрыв её половинками брёвен. Сверху накидали тонких веток с вершины и засыпали глинистой землёй.

Перед ужином, с проверкой, нас посетил ротный.

— Красота. — Оценил наши старания младший лейтенант Ноздряков. — С утра обязательно займитесь сектором обстрела, не видно же ничего.

В смысле? Нахрена? И так нормально.

— Товарищ лейтенант, если стрелять метров на двести — пятьсот, то действительно не видно, а если на два — три километра, то в самый раз. Мне не привыкать к стрельбе навесом.

Ноздряков не поверил и пригрозил нарядом вне очереди, если не выполним приказ. Ну и хрен бы с ним, завтра сделаем.

***

Утро началось с грохота от далёких бомбёжек.

Спросонья, полковник Репников подорвался с топчана вместе с укрывающей его плащ-накидкой. Столкнувшись головами с капитаном Удянским, матерясь оба выскочили из штабного блиндажа на верх.

— Связь со штабом дивизии! Бегом! — Прокричал полковник подбежавшему связисту.

Над окраиной города, известного своими самоварами и пряниками, кружилась мошкара из немецких бомбардировщиков, а зенитчики города не давали им снижаться для эффективного бомбометания.

— … семь, десять, четырнадцать! — Считал капитан.

— Гады, что же они творят?! Где наши истребители?! — Эмоциональные крики полковника остались неотвеченными. Все, видевшие эту безнаказанную бомбардировку, задавались тем же вопросом.

С разворотом по широкой дуге самолёты противника стали увеличиваться в размерах.

— Зенитные орудия к бою! — Заорал старый артиллерист.

За полтора месяца обучения, из вчерашних работяг нереально было сделать профессиональных воинов. В основном, надежда была на призыв старших возрастов, тех, кто уже отслужил. Но, с начала развёртывания, прошло слишком мало времени и люди банально забыли где что находится. В итоге, просыпающийся народ бестолково забегал кто куда.

— Тды-тды! Тды-тды! Тды-тды… Тды-тды!

Заворожённые зрелищем пролетающих над ними бомбардировщиков, люди не сразу обратили внимания на эти выстрелы. Лишь когда задымил один из средних Ю-52 и стал вываливаться из строя, все вдруг бросились искать источник стрельбы.

Седой полковник поспешил за побежавшей толпой, позабыв что на проводе ожидает начальник штаба.

— Качай его! — Слышались крики впереди.

Пробившись через плотную стенку красноармейцев полковник чуть не провалился в отрытое в земле укрытие, но кто-то успел подхватить его под руки. Утвердившись на ногах Репников обнаружил рядом капитана.

— Ни буя себе бегемотище. — Тихонько прошептал Удянский.

Посередине пустого пятачка стоял высокий красноармеец поистине богатырского телосложения. Необращая внимания на собравшихся вокруг него, он занимался тем, что перезаряжал пулемёт с торчавшим к небу стволом.

Увидев старших командиров боец встал по стойке смирно и представился. — Второй номер зенитного пулемёта красноармеец Терентьев!

— Первый номер зенитного пулемёта старший сержант Кувшинов! — Прозвучало из под земли, у самых ног командира артиллерийского полка.

Вылезая из ямы, на свет появился чумазый паренёк в ватнике на голом торсе.

Отстранив его в сторону, Репников подошёл к здоровяку и принялся трясти ему руку. — Молодец! Орёл! Как ловко подбил, любо-дорого посмотреть!

— Кх-м. Товарищ полковник. Это не я стрелял, это вот Коля подбил.

Все посмотрели на несуразного сержантика.

— Охренеть.

***

Утро не задалось.

Поднявшись засветло, притащил ведро воды для обливания и только начал упражняться, как моя оздоровительная гимнастика полетела к чёрту. Команда "Воздух" испортила весь настрой.

В начале потратил кучу драгоценного времени, на безуспешные попытки передёрнуть тугущий затвор пулемёта, хорошо на помощь пришёл мой второй номер. В итоге, на нервах, успел зацепить только один самолёт. Уже потом до меня дошло, что на самом деле, подбитый мной бомбардировщик, это что-то из области фантастики. Слишком уж они живучие, эти Юнкерсы.

Череда невезения продолжилась падением в отрытое вчера укрытие. Вообще-то, имела место быть банальная неуклюжесть Фёдора Михалыча — столкнул и даже не заметил. Перемазался, как чушка.

Минутка славы тоже не удалась — была подпорчена появлением старшего батальонного комиссара Симошенко, давшего всем ценные рекомендации. То есть, с помощью патриотических лозунгов и ненормативной лексики, разогнавшего всех по позициям. Мужчина оказался опытным воякой, его сбитым бомбардировщиком не проймёшь, записал мои данные и попистоффал по своим, несомненно, очень важным делам.