ИМ БЫЛ ЗАХВАЧЕН ГЕНЕРАЛ‐ФЕЛЬДМАРШАЛ ФЕДОР ФОН БОК! КОМАНДУЮЩИЙ ГЕРМАНСКИМИ АРМИЯМИ!

Вместе с ним, первый офицер генерального штаба Хеннинг фон Тресков! А также многочисленные карты и ценные документы германских штабов!

Получив при посадке тяжёлое ранение, Николай жив и находится на излечении. Он клятвенно заявляет, что после выздоровления отдаст все силы для борьбы с фашистскими захватчиками…

***

— Проходи дорогой, присаживайся. Вай маладэц! Какого героя вырастили!

Расхваливая и усаживая пацана, нарком подал знак майору выйти.

— Знаю сынок, что говорить не можешь, знаю. Ничего, в советском союзе самые лучшие врачи. В Уфе есть замечательный профессор. Такими проблемами занимается. Направим, сделаем всё возможное и вылечим.

Положив чистый лист перед Николаем, он вернулся на своё место.

— Напиши дорогой, как ты это делаешь, а то Юрий Сергеевич мне про тебя такие сказки рассказывает, что неверится даже.

Когда разбомбили поезд и погибла мама, я сильно расшиб голову, меня даже приняли за мёртвого. С тех пор потерял речь и многого не помню из прошлого. Но теперь иногда получается увидеть, что происходит вокруг, в виде картинок из запахов. Это помогало мне проникать в охраняемые немцами места.

— Вай‐вай-вай. Горе потерять мать. Голос мы тебе поможем вернуть, а маму уже никак не вернёшь. — Лаврентий Павлович встал, обошёл стол и с сочувствием положил руку на плечо парня. — Война. Сейчас всем будет тяжко, но мы должны сцепить зубы и держаться. Не время нам горевать, когда враг топчет землю советского народа. Сейчас каждый должен внести свой вклад для будущей победы.

Вернувшись обратно на своёместо, Берия перешёл к сути.

— Ты уже подтвердил делом свою преданность стране совершив такое, что мало кому было бы под силу.

Он достал из папки и передал Кувшинову картонку разового пропуска в кремль.

— За проявленное мужество, уничтожение солдат противника, а также захват фельдмаршала немецко-фашистских войск, Народным Комиссариатом Обороны, было принято решение представить тебя к высшей правительственной награде.

Мысль мелькнувшая в шрамированной голове обозначала все эмоции на этот момент. — "Охренеть!"

***

Хорошо пошили, сидит изумительно. Полученный прикид юного красноармейца был изготовлен в ателье. Из качественного сукна и не стеснял движений.

В зеркале отражался худой пацан с горящими глазами. Синева с изуродованной головы исчезла, оставив желтушную бледность и ярко розовые полоски рубцов. Надеть пилотку, встать где-нибудь в тени и кажусь почти нормальным.

Вроде бы готов. Хотя, чего-то не хватает.

Куда дели мой трофеный Маузер?

Юрий Сергеевич прочитав усмехнулся.

— Обойдёшся. Кстати, твою кобуру забрали для пошива пробных образцов.

Пожал плечами. Пусть и качественно было сшито, но это не самый удачный вариант для копирования.

— Собрался? Нам нельзя опаздывать.

Юрий Сергеевич. А почему осколок из колена не удалите?

— Да надо бы, но сам понимаешь, служба. Не могу позволить себе прохлаждаться на больничной койке.

Вот сейчас не понял. Это он меня подкалывает?

Обманываете. Так и скажите, что врачей боитесь.

А-а, занервничал. Поймать человека на вранье, мне раз плюнуть.

— Всё, хорош вопросы писать, поехали в кремль.

При полном параде, причёсанный, наглаженный, а на груди Орден Красной Звезды и Знак Почёта, Юрий Сергеевич, передавший меня местным чекистам, остался ждать перед воротами.

В напутствие майор пожал мне руку. — Давай иди, ты заслужил это.

На сегодня в кремле назначено награждение, перед которым меня лечили, допрашивали, проверяли и наконец, посчитали достойным. Решили, что будет идеологически верным сделать из меня инструмент пропаганды?

Передо мной должны были награждать девятерых пограничников. Но оказалось, что присутствуют только шестеро парней из войск НКВД, уже успевших совершить свои подвиги. Шестеро из немногих, кто неменее достоин этой награды, но о которых никто и никогда не узнает.

Седьмого не смогли пригласить — воюет. Восьмой в госпитале и пробудет там ещё долго. А девятому, успевшему повоевать и перевязать перед смертью восьмого, награду объявляют посмертно.

— За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда.

Интеллигент в очках и с седой козлиной бородкой передаёт мне грамоту с двумя кумачовыми коробочками, жмёт руку и поздравляет. А я молчу, не отвечаю Михаилу Ивановичу.

Он напрягается, но ему тихо подсказывают, что я не могу говорить. Расстроившийся Калинин отпускает мою руку и переходит к следующему приглашённому.

После, нас фотографируют. Группой, по одиночке и в паре с Калининым. Закончив с приятным, мы рассаживаемся обратно на свои места в зале. Предстоит выслушать, щедро разбавленные речами о деле Ленина и Партии, поздравления других руководителей советской страны.

Вдруг, злобный шёпот сзади — Парень, а чего ты в пилотке? Мама не учила снимать головной убор в помещении?

Вот сука. И чего ему неймётся. В начале докопался, что я ему честь не отдал, теперь до пилотки прицепился. Обидно, что несовершеннолетнего пацана наградили героем, а его только "Красным знаменем"?

Повернулся назад к доставшему меня своими придирками моложавому полковнику ВВС, снял пилотку и вежливо улыбнулся. Надеюсь жопа Квазимоды на моей макушке доставит наглому хмырю удовольствие. И почему такие личности, мнящие себя культурными людьми, постоянно делают замечания другим? Спокойно сидеть мешает этикет в жопе?

Повернувшись обратно, продолжил рассматривать сидящих вокруг и президиум.

— Не мог сразу сказать? Обязательно надо выпендриться?

Мля! Как же он меня бесит. Шепчет прямо на ухо, а от него чесноком несёт за три километра.

Через сорок минут мытарств, президиум верховного совета закончил издеваться надо мной. Под бурные радостные аплодисменты, все поднялись с кресел и стали выходить из зала.

На радостях, что всё закончилось, отбил ладони до красноты. Пока хлопал, пришла интересная мысль. Сколько тут таких? Аплодирующих по этой же причине.

Пошёл вместе со всеми на выход, от греха подальше, снова натянув пилотку. Хм. А какой феминитив у пилота? Пилотка, пилотиха, или всё таки пилотесса?

Глупые и непристойные мысли вылетели из головы, когда всё тот же полковник, на выходе из зала, отдавил мне носок сапога. Специально наступил! Сука!

У ворот встретился с Сергеичем и мы пошли гулять по окрестностям. Поели в пельменной, покормили уток на набережной, а потом пошли в парк есть мороженое.

— Почему награды снял? — Спросил майор, когда мы садились на скамейку в парке.

Я только метнул головой, писать и объяснять желания не было. В итоге получил очередные упрёки. Пришлось достать и прицепить, иначе не успокаивался.

На пути к машине, заглянули в булочную. Из-за большой очереди, Геллер дёрнулся было выйти назад, но упёрся в меня, чертыхнувшись при этом.

Шумом, мы привлекли к себе внимание, думал сейчас начнут шептать про наглых энкавэдэшников, но оказалось, что у покупателей не было предубеждений перед грозным НКВД, отнюдь.

Первой среагировала элегантно одетая женщина средних лет.

— Граждане, давайте пропустим товарищей, им нужнее. И все люди вдруг отошли от кассы и стали твердить, что нам нужнее.

Немного в сторонке, стоял, кажется заставший обоих Александров‐императоров, дедок с палочкой. Разглядев за Сергеичем мою фигуру, решил пошутить. — Заарестовали внучик? Ты не тушуйся, беги, Матрёна его задержит.

Очередь грохнула добрым смехом, а дебелая кассирша сделала вид, что хоть сейчас сдавит майора в своих объятиях, добавляя веселья в общую копилку.

Дедуля вдруг прищурился, став похожим на китайца увидевшего летающую тарелку. Разглядел орден с медалью, охнул. — Кувшинов? Николай Кувшинов?