– Ты еще ничего не заказывал? – кивнула Занга на пустой стол. – Советую розовую рыбу – стейк у них сегодня удался. А овощи не бери, и светлое вино тоже – гадость отменная.

– Благодарю за совет, – ответил Рэн, не выказав удивления или недовольства тем, что Занга присоединилась к нему без приглашения. – Воспользуюсь им, хоть обычно предпочитаю мясо. Тебе что взять?

– Есть не буду, а здешней выпивке не доверяю. Разве что воду заказать, – хмыкнула Занга.

– Я пью здесь только эль, он хорош, – посоветовал Рэн.

– Окей, пусть будет эль, – согласилась Занга.

Призрак жестом подозвал официанта, заказал двойную порцию розовой рыбы под белым соусом, сырные шарики, жареную колбасу и две большие кружки эля: себе пшеничного, Занге – имбирного.

– Благодарю, – кивнула Занга. – Я отойду на пять минут припудрить носик, а ты пока подумай.

«О чем?» – хотел спросить Рэн, но не успел – Занга сама ответила на этот вопрос, положив на стол свернутый треугольником лист писчей бумаги и проронив:

– Над этим!

Проводив женщину-пантеру сладострастным взглядом, Рэн развернул листок.

«На скалистом берегу Зеркального озера за час до полуночи», – было написано уверенным чуть угловатым почерком.

Рэн свернул записку и поджег, медленно опустив по мере сгорания в глиняную пепельницу – не хотелось, чтобы их с Евжени свиданию помешали.

Спустя пять минут Занга не появилась, спустя десять тоже. Отхожее место в «Бродячем псе» было на улице, да на втором этаже, близ дорогих номеров, имелась кабинка типа биотуалета. Рэн был уверен, что женщина-пантера не пошла бы в подобное место наводить марафет. Она и не планировала возвращаться. Однако времени до полуночи было предостаточно, и Рэн позволил себе поужинать не торопясь, с аппетитом, запивая закуску пшеничным элем.

Когда Призрак уже приканчивал сырные шарики, к столу приблизилась Вестела. В руках у нее были две кружки с элем: пшеничным и имбирным.

– Не возражаешь, я присяду? – неуверенно спросила Рэна.

– Буду рад, – улыбнулся он девушке.

Свободных столиков в зале уже не было, но тех, за которых оставались свободные места, оставалось еще много. Рэну стало почему-то приятно, что Вестела выбрала именно его стол, хоть он и находился в глубине зала.

– Это Вам, то есть тебе, от заведения, – Златовласка подвинула Призраку кружку с пшеничным элем. Сама же отпила глоток имбирного напитка и лукаво улыбнулась.

– Отец уже разрешает пить тебе эль? – удивился Рэн. Он еще ни разу не видел, чтобы дочь Пиэра употребляла алкоголь.

– Отец мне никогда и не запрещал его пить, – улыбнулась Вестела. – Я сама не хотела. Эль казался мне невкусным.

– А теперь он что, стал вкуснее?

– Распробовала, – снова улыбнулась Вестела. – И не только эль. Я вообще повзрослела.

– Я заметил, – признался Рэн. – Хочешь сказать, что распробовала и мужчин?

Златовласка тут же вспыхнула и потупила взгляд.

– Не в том смысле, в каком ты подумал, – выдавила из себя ответ девушка и отхлебнула еще немного эля.

– А в каком? – продолжил смущать девушку Рэн, глядя на нее искрящимися от веселья глазами.

Вестела поперхнулась элем и закашлялась, так и не ответив Призраку на его слишком уж откровенный вопрос.

– Извини, мне пора, – произнес Рэн, вставая, когда девушка откашлялась. Часы над барной стойкой показывали половину одиннадцатого, а до озера даже быстрым шагом идти нужно было 40-50 минут. Рэн предпочитал прийти на встречу с Зангой заранее, чем опоздать. Ему действительно было пора, иначе он поговорил бы с Вестелой чуть дольше: ему понравилось смущать Златовласку, и вообще он посмотрел на нее сегодня по-новому, впервые увидев в ней не девочку-подростка, а молодую и довольно соблазнительную женщину.

«Пока еще невинную женщину», – не без удовлетворения отметил он про себя, хотя не понимал, какое ему есть дело до интимной жизни дочери трактирщика.

Евжени, похоже, тоже не любила опаздывать: несмотря на то, что Рэн прибыл на место встречи на полчаса раньше назначенного времени, женщина-пантера уже ждала его. Занга вышла из-за скалы в человеческом обличии.

– Смотрю, ты соскучился, – усмехнулась. – Рановато прибежал.

– Не успела расставить ловушки? – хмуро поинтересовался Рэн.

– Зачем ты так? – обиделась Занга. – Я к тебе с миром, а ты ко мне, как к врагу.

– Извини, если обидел. В дружбу не верю, но если хочешь доказать, что она существует – дерзай, доказывай: вдруг что-то и получится, – скептически ответил Рэн.

– Дружба существует, и любовь тоже, – высказала свое мнение Евжени. – Но я здесь не для того, чтобы что-то тебе доказывать. Раскрою карты: я послана Верховными, чтобы забрать у тебя то, что передала 49 лет назад.

– Я если я не отдам Это? – усмехнулся Рэн. – Мы из бывших соратников тут же превратимся в противников, ведь так?

– Так, – вынуждена была согласиться Евжени.

– И после этого ты говоришь о существовании дружбы?! – в голосе Рэна явственно слышался сарказм.

Занга поморщилась, но спорить не стала – продолжила оглашать свои предложения:

– Я предлагаю выгодную сделку, правда, – произнесла как можно спокойнее и доверительнее. – Как только ты отдашь мне Артефакт, я уберусь из Авалонуса и вообще оставлю тебя в покое. Я не обязана тебя убивать, и хочу обойтись без кровопролитий.

– Допустим, ты оставишь меня в покое, а другие? Ты можешь гарантировать, что за мной перестанут охотиться? Я ведь слишком много знаю – намного больше, чем несчастный старик, которого ваша шайка убила на моих глазах, – несмотря на то, что содержание речи Рэна было серьезным, голос его звучал иронично.

– Этого я не могу гарантировать, – призналась Евжени. – Отвечаю только за себя.

– Чего и требовалась доказать, – хмыкнул Рэн. – Уж лучше я потерплю твое общество, чем какого-нибудь безжалостного чудища типа тех, что приходили за мной вначале.

– Мое общество перестанет быть приятным, как только я пойму, что ты не отдашь мне Артефакт добровольно, – заметила Занга с горечью в голосе.

– Увы, но я не отдам тебе Артефакт добровольно, да и силой тебе его не отнять, – констатировал Рэн.

– Я поняла тебя, Призрак! – похолодевшим голосом сообщила Занга.

– И я тебя понял, Пантера! – отозвался Рэн.

– Значит, кто кого?

– Выходит, что так.

Повисло молчание. Ни Рэн, ни Занга не спешили уходить. И, казалось, они не знают, то ли наброситься друг на друга с оружием, то ли заключить друг друга в объятья: чем дольше они находились рядом, чем выше становилось напряжение вокруг, тем сильнее становилось притяжение между ними, тем жарче разгоралось желание.

– Все жду, когда ты превратишься в пантеру, – прорезал тишину голос Рэна. – Ровно в полночь?

– Планировала в полночь, – осипшим голосом призналась Занга. – Но, возможно, передумаю. Если ты примешь другое мое предложение. Думаю, что оно тебе понравится.

– Предлагай, – хрипло произнес Рэн.

– Давай объявим перемирие, ровно на сутки: с этой полуночи до следующей, – низким голосом предложила Занга.

– Хочешь дать мне фору? – удивился Рэн.

– И в мыслях не было, – призналась Занга. – Я предлагаю перемирие, если мы проведем эти сутки вместе.

– Тогда хватит и двенадцати часов, – решил Рэн. – Предпочел бы, чтобы перемирие закончилось днем, когда ты не можешь превратиться в зверя.

– Разумно, – согласилась Занга. – Пусть будет двенадцать часов. Итак, мир?

– Мир!

Рэн и Занга устремились навстречу друг другу и крепко обнялись. Занга подняла голову и тут же почувствовала на губах сухой и жаркий поцелуй. Тут же ответила на него, засосав и слегка прикусив нижнюю губу Призрака. Почувствовала солоноватый вкус крови, и крышу у нее сорвало напрочь. Низ живота скрутило жгутом сладостного предвкушения, дыхание и сердцебиение участились, температура тела поднялась, наверное, на несколько градусов. Рэн целовал ее страстно, глубоко проникая внутрь языком, подчиняя. Занга отвечала ему столь же страстными и агрессивными поцелуями. Они рвали друг с друга одежду, впивались поцелуями в горящую кожу, кусали друг друга, сжимали.