Дерек Робертс сломал себе ногу, и ему было не до чувств Анджелы. Он знал, что Анджела здесь, потому что она делала слабые попытки до него добраться – санитары ее не подпускали – и лепетала:
– Дерек, Дерек, с тобой все в порядке?
Дерек не отвечал. Он был занят своей ногой – нога здорово болела – и тем, чтобы его донесли до травмпункта, не уронив. У дверей вечно толпятся зеваки: хлебом их не корми, дай посмотреть на покалеченного жокея! Их любопытные физиономии всегда вызывали у Дерека ненависть. И когда дверь травмпункта захлопнулась за ним и шум толпы остался позади, Дерек вздохнул с облегчением.
Его сгрузили на койку. В ожидании доктора Дерек мрачно размышлял о том, что пострадал, в общем-то, задело.
Оставшаяся снаружи Анджела бесцельно блуждала вокруг травмпункта. Она знала, что ей следовало бы беспокоиться о лошади, но все ее мысли были о Дереке.
– Да не тревожьтесь вы, дамочка, – раздался рядом жизнерадостный голос. – С этим Волшебником все в порядке. Удрал на середину поля. Будет им теперь хлопот его ловить! Так что не дергайтесь.
Анджела вздрогнула и уставилась на коренастого мужичка с густым йоркширским выговором.
– Мерин-то этот – моего братца, – продолжал мужичок. – Я сюда нарочно приехал, поглядеть, как он себя покажет.
– А-а… – растерянно протянула Анджела.
– Парень-то в порядке? Ну, тот, что на нем ехал?
– Кажется, он сломал ногу…
– Ах ты, боже мой! Вот уж не повезло так не повезло! Но как он с моим братцем-то торговался, а! Силен!
– В самом деле?
– Ага. Братец говорил, что Волшебник сильно резвый, но ваш парень и слышать ничего не хотел. Сказал, что лошадь никуда не годится. Братец просил за него семь тысяч, но ваш парень сбил цену до пяти. Вот я и приехал поглядеть, который из них был прав.
Мужичок буквально лучился добродушием.
– Ну и, сказать по правде, меринок оказался так себе, верно? Так что, видать, парень ваш прав был. Ну вы, дамочка, не тревожьтесь, будет и на вашей улице праздник.
Он кивнул ей, улыбнулся и удалился вразвалочку. Анджела судорожно переводила дыхание, словно мужичок ее ударил.
Травмпункт находился недалеко от ворот. Анджела машинально повернулась и побрела прочь с ипподрома. Ноги сами принесли ее к машине. Анджела, вся дрожа, села за руль и поехала домой. У нее было такое ощущение, словно все это происходит во сне. «Тот человек, наверно, ошибся, – думала она. – Как же семь и пять тысяч, когда мне сказали, что двадцать и девятнадцать?» Добравшись домой, она нашла в телефонной книге номер бывшего владельца Волшебника.
– Ага, – сказал он. – Так и есть. Пять тысяч.
Йоркширский выговор был отлично слышен даже через несколько графств.
– А они небось с вас лишку взяли? – хихикнул он. – Чай, накинули пару сотен? Да вы на них зла не держите, дамочка. Им ведь тоже кушать надо. Считайте, что это им вместо комиссионных. Все так делают.
Анджела положила трубку, опустилась на диван и уставилась в пространство. Анджела впервые поняла, что чувство, которое она испытывала к Дереку, было не чем иным, как любовью. Она поняла, что Клемент и Дерек разглядели это задолго до нее самой и воспользовались ее чувством так подло, что это было немногим лучше изнасилования.
Дружеские чувства, которые она испытывала к ним обоим, ее радость, ее мечты, ее счастье… Они воспользовались всем этим. А на нее им было плевать. «Я им совершенно безразлична, – думала Анджела. – Дерек не то что не любит меня – он не испытывает ко мне ни малейшего расположения».
Это открытие причинило Анджеле такую боль, какой она никогда раньше не испытывала. Ну как она могла быть такой дурой? Точно девчонка-школьница!
Через некоторое время Анджела встала и принялась бродить по большому дому, где было так тихо теперь, когда шумного Эдварда не стало. Она зашла на кухню заварить себе чайку – и разрыдалась.
Через неделю она пришла в больницу к Дереку. Он лежал в середине длинной палаты, с ногой на вытяжке. На миг Дерек показался Анджеле незнакомцем: худой юноша, который лежал, откинув голову на подушку и прикрыв глаза. Теперь Дерек не казался сильным – он был больше похож на больного ребенка.
Впрочем, это тоже было лишь иллюзией.
Он услышал, как Анджела подошла к его койке, и открыл глаза. Поскольку Дерек был совершенно не готов увидеть ее здесь, Анджела успела заметить охватившее его замешательство. Он сглотнул, прикусил губу, потом улыбнулся. Это была все та же знакомая улыбка – маска, в которую рядилось предательство. Анджеле сделалось тошно.
Она подвинула стул и села рядом с койкой.
– Дерек, – сказала она, – я пришла вас поздравить.
– С чем? – изумился Дерек.
– С крупным выигрышем – разницей между пятью и девятнадцатью тысячами.
Улыбка Дерека угасла. Он отвернулся. Анджела приперла его к стенке. Дерек злился, и в то же время ему было стыдно. Больше всего ему хотелось, чтобы Анджела ушла.
– Сколько из этих денег досталось вам, а сколько Клементу? – медленно спросила Анджела.
Молчание длилось больше минуты. Наконец Дерек ответил:
– Пополам.
– Спасибо, – сказала Анджела. Она встала, отодвинула стул. – Значит, все. Я просто хотела услышать это от вас.
И убедиться, что она действительно исцелилась. Что весенняя лихорадка кончилась. Что она может спокойно смотреть на Дерека. И это действительно было так.
– Все? – переспросил Дерек. Анджела кивнула.
– То, что вы сделали, не было незаконно. Просто… просто подло. Мне следовало бы быть благоразумнее.
Она повернулась, чтобы уйти.
– До свидания, Дерек.
Она успела пройти несколько шагов, когда жокей внезапно окликнул ее:
– Анджела!.. То есть миссис Харт!
Она остановилась и обернулась.
– Вы мне, наверно, не поверите, – сказал Дерек, – но я размышлял о той скачке в Стрэтфорде, и… по-моему, Волшебник все-таки не безнадежен.
– Нет, – отрезала Анджела. – Довольно лжи. С меня хватит.
– Я не… Это не ложь. Это как раз правда.
Анджела покачала головой.
– Выслушайте меня, – сказал Дерек. – Волшебник выступал в Стрэтфорде через пень-колоду, потому что его никто не заставлял – до самого конца, когда я его встряхнул. А упал он потому, что я сделал это перед самым препятствием, и потому, что, когда я подал сигнал, он рванул вперед, точно вдруг проснулся.
