Возле дома увидел Марусю. Отступил на пару шагов в тень раскидистой липы и там остановился, ожидая пока девушка закроет ворота, сядет в свою яркую, как игрушечную, машинку и уедет. Показываться ей в таком непрезентабельном виде ему совершенно не хотелось. Машина уехала, Ив проводил ее взглядом и направился к дому.

Возле калитки остановился. Сердце кольнула игла тревоги. Огляделся по сторонам, прислушался к себе… Явной опасности не ощущалось. Поискал глазами кота, который летом почти всегда ошивался во дворе, греясь на солнышке, кота нигде не было. На крыльце Ив снял с плеч обе холщовые сумки, плотно набитые нужными травами, и повесил их на крючок, специально прибитый для этих целей под навесом.

Приоткрыв входную дверь, бесшумно проскользнул в прихожую. Остановился в темноте, прислушиваясь к доносимому из кухни разговору. В доме явно были посторонние. Негромко о чем-то разговаривали.

Игла вонзилась в сердце чуть глубже. Оборотни!

Михаил весь сжался, как пружина. Он очень переживал за брата и был готов действовать в любую секунду. Но целительница справилась сама. Разорвала зрительный контакт с мальчиком и отвернулась. Как показалось Михаилу, чтобы скрыть от них свое смятение и выровнять участившееся вдруг дыхание.

Женщина взяла со стола кувшин с водой и налила себе полный стакан. Обернулась на гостей.

– Пить хотите? Еще утро, жара пока не началась, но вы ведь с дороги…

Михаил отрицательно качнул головой, взглянул на брата, но тот уже опять уставился в пол, потеряв интерес к происходящему.

– Скажите, вы нам поможете? – спросил Михаил, собирая в вопрос остатки надежды.

Целительница поставила на место кувшин, сделала большой глоток воды и, поджав губы, смотрела на мальчика, явно что-то обдумывая.

Пауза затягивалась.

– Ну, или хотя бы скажете, что с ним? – продолжил он умоляюще.

– Пока не знаю, смогу ли помочь, потому что неизвестно, что это. Но попробую разобраться, – задумчиво ответила Акулина Андреевна. – Одно могу сказать: хворь эта не обычная человеческая, не стресс, не испуг…

– Порча? – перебил ее Михаил.

– Да что ж я тебе ясновидящая, по одному взгляду диагнозы ставить! Может и порча, – чуть раздраженно ответила целительница.

Женщина осмотрелась по сторонам, взяла деревянный стул, стоящий возле стены, поставила его напротив печки, развернув к ней спинкой. Открыла кухонный шкафчик, принялась доставать оттуда какие-то стеклянные баночки, бумажные пакеты и расставлять это все под окном на столешнице.

– Ив! Хватит в прихожей мяться, проходи сюда уже, у нас гости! – внезапно крикнула она, оборачиваясь на входную дверь.

Через несколько секунд дверь открылась, и в дом вошел чуть смущенный молодой человек. Михаил внимательно его рассмотрел, на будущее запоминая даже мелкие детали внешности. Михаил вообще всегда все делал очень тщательно. Вошедший был чуть выше среднего роста, худощавый, волосы русые, длинная челка прикрывает глаза, так что цвет их не разглядеть, лицо открытое, мимика подвижная, чуть ироничная. Одет странно: мокрые голубые джинсы с довольно сильными рваными прорехами, белая футболка чем-то испачкана, на ногах красные резиновые сапоги в цветочек.

– Доброе утро, – чуть неуверенно поздоровался молодой человек, – Ба, я зверобоя нарвал, сумки под навесом повесил.

– Хорошо. Иди в сухое переоденься и возвращайся сюда, будешь мне помогать.

Молодой человек, которого назвали странным именем Ив, поднялся на второй этаж, и опять Михаил принялся пристально наблюдать за действиями целительницы.

А та уже растирала в пальцах над ступкой какие-то цветочки и сухие листики. Поставила ковшик с водой кипятиться на газовую плиту и открывала по очереди все шуфлядки в поисках еще каких-то, ей одной ведомых, ингредиентов.

– Отпусти мальчонку, пусть на этот стул садится, – показала она Михаилу глазами на стул. – А сам иди вон на тот диван под окном, чтобы под ногами не путался. Да не бойся ты, ничего плохого я ему не сделаю.

Михаил подвел Тишу к стулу.

– Садись, братишка. Не бойся. Я тут совсем рядом буду, – сказал он ему успокаивающим голосом, но тот ,судя по всему, и не волновался. Ему было все равно.

Со второго этажа спустился парень. Сейчас на нем были одеты шорты и длинная красная футболка с какой-то надписью на незнакомом языке.

– Твой брат уже перекидывался хоть раз? – задала вопрос целительница Михаилу.

– Ну нет. Вы же видите, что он еще совсем ребенок.

– Мало ли, вдруг у него и в этом плане какие-нибудь отклонения. Я же должна спросить.

– Не ,у него никаких отклонений! – обиженно буркнул Михаил.

Обычно оборотни перекидываются первый раз после начала полового созревания. В тринадцать лет отец, или какой-нибудь значимый мужчина из родственников, дарит ребенку ритуальный нож. Проводится специальный обряд, после которого теоретически оборотень уже может перекидываться в своего тотемного зверя. Но на практике, действительно, бывало, по-разному.

Тем более у них с Тишей мама – обычная женщина, только отец – медведь. И мама очень надеялась, что и дети у них родятся без особенностей. С Тишей она до сих пор лелеет эту надежду. Но Михаил знал, что напрасно. Он чуял в брате звериную сущность. Нутром, кровью знал – если так можно выразиться. Но с мамой не спорил. Поэтому и водил Тихона по людским врачам – мама настаивала. А огорчать маму Михаил по своей воле никогда бы не стал. Ей и так по жизни доставалось порядком.

– Ив, где наша четверговая соль, что-то я найти не могу? – спросила целительница у парня, поочередно открывая все шкафчики подряд.

– Четверговая -это какая? Я еще не очень ориентируюсь, – виновато ответил он ей.

– В таком мешочке холщовом была, килограмма на два.

– Так ты ж ее вчера сама на печку закинула, подсушить, чтобы не слеживалась.

– Ах, точно, памяти уже совсем никакой…

Михаил вполуха слушал их разговоры, наблюдая за братом. Тот сидел на стуле, опустив голову, и все так же разглядывал пальцы своих ног.

На плите закипела вода в ковшике. Бабуля взяла глиняную плошку и несколько раз ополоснула ее кипятком. Потом высыпала в нее травы из ступки и дала в руки Иву.

Потянулась, взяла откуда-то сверху с печки мешок, видимо с той самой четверговой солью. Зачерпнула полную жменю, остальное поставила обратно. Часть соли высыпала в плошку с травами. Долила туда кипятка из ковшика и поставила в ногах у мальчика. Вместе с поднимающимся из миски паром по кухне быстро распространился запах мяты, мелиссы, полыни и чего-то еще, что Михаил не мог распознать, хотя обоняние у него было звериным. Наверное, такие травы в их лесу не росли.

Целительница стала ходить по кругу вокруг мальчика, нашептывая слова. Какие именно, разобрать не удавалась, даже с его чутким слухом. Не потому, что сказаны они были слишком тихо, скорее всего этот язык Михаил не знал. Периодически целительница останавливалась перед мальчиком и сыпала ему соль крест-накрест на плечи и за голову.

Потом внезапно остановилось прямо перед ним, присела и взяла его за правую руку. Михаил не успел даже дернуться в их сторону, как женщина молниеносным движением выхватила из кармана платья тонкую длинную иглу и уколола ей безымянный палец мальчика. Тот только слабо вскрикнул. Старший брат внимательно наблюдал за ними подобравшись, но целительница уже спрятала иголку обратно в карман и внимательно наблюдала за набухающей на пальце мальчика каплей крови. Потом перехватила его руку, перевернула и капля сорвалась прямо в миску с запаренными травами.

Сверкнула яркая вспышка ,и у Михаила заложило уши. Он не понял, что произошло, как будто беззвучно разорвался какой-то снаряд или лопнула струна… Целительница отшатнулась от Тиши. Она бы упала, но Ив, находящийся совсем рядом за спиной, успел ее подхватить. У Михаила потемнело в глазах ,и ему показалось, что на какое-то мгновенье он потерял сознание.