Не могу сказать, что без сигарет жить не могу. Но в такие моменты, как сейчас, рука всегда тянется к пачке, припрятанной в глубине кухонного шкафчика.

Достаю заначку и выхожу из квартиры. Терпеть не могу, когда мебель потом пахнет сигаретным дымом. Поэтому никогда не курю в квартире. Подхожу к окну, оно немного приоткрыто. Я прикуриваю, делаю затяжку.

Там, за окном, прекрасная погода сменилась дождем. Кажется, даже погода решила испортить мне настроение сегодня. Впрочем, о завтрашней прогулке можно забыть. Куда мне с таким фэйсом?

Позади меня открылись двери лифта. Я машинально повернулась. И тут же узнала в новоприбывшем мужчине своего нового соседа.

Взгляд мужчины сфокусировался на моем лице, и я замерла, потерявшись в пустоте его глаз. Разве так бывает? Ведь, всегда есть что-то. А он словно не способен на эмоции совсем. Только холодная бездна. Завораживающее зрелище, нереальное. До боли привлекательное.

Так, стоп! Зачем я вообще об этом думаю? И чего он так на меня пялится?

Ох, черт! Мои раны, он смотрит не на меня, а на уродливые кровоподтеки на моем лице.

Быстро отворачиваюсь к окну, прислушиваясь к звукам за своей спиной. Сейчас он уйдет к себе в квартиру, и я смогу спокойно докурить сигарету.

Но мужчина не ушел. А я с ужасом услышала тихие шаги, которые становились все ближе, пока мужчина не остановился за моей спиной.

Зачем он пришел? Может, тоже покурить? Черт, как же не вовремя!

Мужчина сделал шаг, поравнявшись со мной. А потом совершенно бесцеремонно подхватил пальцем мой подбородок и заставил повернуть голову. Пустота его глаз сосредоточилась на моей щеке, скользнула по виску, словно оценивая рану, а потом спустилась к припухшей губе. Ни один мускул на лице не дрогнул.

«Как кусок мяса разглядывает», – пронеслось в мозгу.

– Что вы делаете? – хотела резко дернуться, рявкнуть на него. Но спокойная властность, сквозящая в каждом движении мужчины, не дала этого сделать. Я замерла. А мой вопрос прозвучал невнятным шепотом.

– Нужно зашить рану, – комментирует мужчина спокойно.

Он забирает из моих пальцев сигарету, тушит ее в консервной банке, которая служила мне пепельницей и выбрасывает в окно.

– Эй! – вырвалось у меня возмущенное. Но мой новый сосед не повел и бровью.

– Идем, – произнес он властно.

Мужчина пошел по коридору, остановился у двери в свою квартиру, достал из кармана ключи, открыл двери. Наблюдаю за его действиями, не уверенная, что мне не послышалось. Он что, только что меня в гости пригласил? Нет, вряд ли. С чего бы это?

Но мужчина снова удивил меня, жестом приглашая войти.

Первый порыв – гордо вскинув голову, прошествовать к себе и хлопнуть дверью. Но во мне взыграло банальное любопытство. За стенкой рабочие шумели столько дней, и мне стало интересно – во имя чего? Что там такое, в его квартире? Баррикады что ли строили? Вот пойду и узнаю. И конечно, я иду не потому, что хочу еще раз заглянуть в голубые глаза. И совсем не потому, что от него невыносимо приятно пахнет.

Прохожу в светлую гостиную, осматриваюсь.

– Садись, – он указывает в сторону дивана.

Как послушная школьница, я сажусь, куда мне сказали. Пока мужчина вышел из комнаты, разглядываю диковинный орнамент на стене. Кажется, это что-то типа мандалы или мозаики. Она выполнена черными тонкими линиями на светлой стене, и выглядит необычно. Раньше я такого нигде не видела. И что она может означать? Это какой-то оберег? Амулет? Или что-то другое?

Мужчина возвращается в комнату с небольшим чемоданчиком, который ставит на журнальный столик передо мной.

– У тебя есть аллергия на лекарства? – спрашивает он, открывая чемодан и раскрывая его полностью. Запах медикаментов тут же ударил в ноздри.

– Н-нет, – потрясенно смотрю на его руки, которые принялись неторопливо раскладывать необходимое на столике. Безропотно ожидаю, что будет дальше.

Кажется, в арсенале этого мужчины есть все. Он ловко выудил упаковку с ампулами, достал одну. Потом быстро наполнил шприц содержимым из ампулы. Достал ватные тампоны, какие-то баночки, от который идет запах антисептика.

Мой взгляд остановился на его длинных пальцах, которыми он сжал ампулу, по телу пробежала дрожь. Крупные ладони, в которых угадывается немалая сила, сейчас аккуратно оттягивают поршень шприца, чтобы набрать лекарство. Так легко и ловко, будто он только этим и занимается целыми днями.

– Что вы делаете? – отшатываюсь в сторону. Когда мужчина поднес шприц к моему лицу.

Голубые бездны обдали меня холодом, от которого похолодели пальцы. Но спорить как-то резко расхотелось.

– Это лидокаин, – спокойно произнесли губы мужчины, – нужно обезболить.

– Не надо, я буду кричать.

Отчего мне так страшно? Пока он ничего не сделал. Но меня уже трясет.

– Не будешь, – снова убийственно спокойный тон, – не шевелись.

Тело сковало и потряхивает мелкой дрожью. Кожи коснулась игла, потом укол, от которого я чуть поморщилась. Его рука ласково прошлась по здоровой щеке, совсем легко, почти неосязаемо. Не знаю, что это было, – так надо, чтобы лекарство подействовало? Это необходимо? Какая разница, когда под его пальцами кожа искрит маленькими электрическими разрядами?

– Подождем пару минут, пока подействует, – комментирует мужчина.

– А что потом? – я испугано икнула. То ли от страха, то ли от того, что он убрал руку.

– Наложу швы.

Снова этот холодный тон. Его голосом только приговоры в зале суда озвучивать.

– Вы врач? – осенило меня.

– Да.

Вот же свезло! Когда муж в следующий раз даст мне по лицу, буду знать, к кому обратиться. Правда, я бы предпочла, чтобы мне больше не прилетало от бывшего. Совсем. Но как этого добиться? Он же не просто может ударить физически, но отобрать половину квартиры. Нужно договариваться. С этим козлом, от которого меня тошнит. Как вспомню, так и тошнит.

Мужчина ловко орудует иглой и пинцетом, а я разглядываю его лицо. Прямой нос, полные губы и черная борода. Шрам на щеке ползет от подбородка и почти до глаза. Кажется, даже на шее есть какие-то отметины. Ему тоже однажды досталось.

– Кто тебя так? – спрашивает ровным тоном мужчина.

Вздрагиваю, прекращая разглядывать его. Даже неловко стало, словно меня застукали на горячем.

– Не важно, – отмахиваюсь.

Мужчина перевел взгляд, заглянул мне в глаза. Потом подхватил со стола приготовленный бинт, сложенные в несколько раз. Приложил его к ране и приклеил пластырь. Все это он проделал легко и быстро, я почти не почувствовала ничего.

И уже дернулась, чтобы встать, но он вовремя приказал:

– Сиди!

Замираю, послушно выполняя приказ.

Мужчина достал из чемодана какой-то тюбик, выдавил из него немного мази и принялся аккуратно втирать ее в мой ушиб на щеке.

– Тот, кто это сделал с тобой, может сделать это снова, – говорит он.

Это не жалость. Так, констатация факта. Вот, вроде бы забота, но высказана настолько ровным тоном, что хоть вой. Даже проникнуться его участием не получается. Как куском льда по коже, без теплоты, которой обычно наполнено соучастие.

– Я могу помочь тебе, – предлагает он неожиданно.

Мои брови взметнулись вверх от удивления. Он уже помог, когда принялся лечить мои раны, хоть я и не просила. Что еще? Прибежит бить морду моему бывшему. И с чего такая щедрость? Хотя, наверное, после сегодняшнего, я бы не стала возражать…

Но…

Не просто так же он помощь предлагает.

– Вы врач или супермен? – говорю, глядя ему прямо в глаза.

Уголок его губ чуть приподнялся вверх. Это даже улыбкой назвать не получится. Меня снова обдало холодом, а потом жар пронесся по коже, когда его пальцы скользнули к мои губам и легонько очертили их контур.

– Мне нравится твоя дерзость, – произнесли пухлые губы, и по телу пронеслись мурашки.

– Что еще вам нравится? – слетело само с языка.

Его пальцы скользнули по подбородку, опустились на шею, ласковым движением прошлись по коже.