От таких мыслей Мире снова захотелось заплакать. Она понимала, что выглядит жалко и убого. Неверность мужа и коварство подруги ударили под дых, больно и подло.

Она без сил села на край кровати, закрыла лицо рукой и разрыдалась. Мире было жаль напрасно потраченных лет, жаль сил, положенных на создание идеальной семьи. Для чего это она делала? Кому это было нужно? Но больше всего Мире было жаль себя. Она не может иметь детей, ей изменил муж, впереди маячит сложный развод. Она просто сойдет с ума от всего этого…

Сухо щелкнул дверной замок. Демид сегодня не задержался после работы. Пришел вовремя. Мира не пошла его встречать. Зачем?

– Мира, нам надо поговорить, – его голос звучал ровно.

Возможно, скандала не будет. Только вряд ли Мира сможет сдержать себя. Мира ничего не ответила. Демид вошел в спальню.

– Давай поужинаем и поговорим как цивилизованные люди, – он открыл шкаф и не увидел своих вещей. – Что это?

– Ты о чем? – злость снова накатила на Миру и глаза мгновенно стали сухими.

– Где мои вещи?

– В твоем кабинете.

– С какой стати ты их туда отнесла?

– Я не буду спать с тобой в одной комнате, – Мира поднялась на ноги и подошла к окну. Отдернула прозрачную штору. Вечернее солнце пробиваясь через поредевшие тучи и окрашивая небо яркими всполохами. Блестел мокрый асфальт, мимо окон с писком проносились стрижи.

– А я не собираюсь спать на диване в кабинете. С какой стати?

– С такой, что ты мне изменил, – Мира оглянулась через плечо и усмехнулась. – Для тебя это ничего не значит?

– Пойдем поужинаем и потом все обсудим.

– Иди, ужинай. Я сыта по горло, – рассмеялась Мира. Смех у нее был нервный, но она ничего не могла с этим поделать. Губы снова кривились в судорожной усмешке.

– Ты ничего не приготовила? – удивился Демид.

– А ты на это надеялся? После того, что произошло?

– Не делай из мухи слона, – примирительно произнес Демид. – Возьми себя в руки и послушай, что я тебе скажу. Пойдем на кухню, поедим, выпьем чая и спокойно поговорим.

Мира не двинулась с места. Она смотрела на Демида и не понимала, что происходит? Неужели муж не чувствует себя виноватым? Неужели он реально думает, что она простит его, побежит на кухню накрывать на стол, будет мешать сахар в его бокале и счастливо улыбаться как идиотка? Ведь именно так и происходило все годы их брака. Такого счастливого, такого крепкого. И такого, как оказалось, фальшивого.

– Я не собираюсь бросать тебя, – проникновенно произнес Демид.

Видимо, это должно обрадовать Миру, и она сразу же должна просить измену как досадное недоразумение.

– Ты останешься моей женой. Навсегда, – Демид подошел к Мире и взял ее за руку.

Ее словно обожгло. Мира отдернула руку и потерла кожу на том месте, где ее коснулся муж. Она отступила назад и с удивлением посмотрела на Демида.

– Ты думаешь, все останется как прежде? Нет, – качнула она головой. – Ты разрушил нашу семью. Ты и Алиса. Ничего уже не будет как раньше. Я разведусь с тобой. Иди к Алисе, иди куда хочешь. Только убирайся из моей жизни! Навсегда! Слышишь? Навсегда убирайся! – Мира не заметила, когда начала кричать. Но уже не могла остановиться. Обида, злость, гнев рвались наружу. – Ты подлый негодяй, мерзавец, сукин сын!

Демид опешил. Мира никогда не повышала голоса. Она этого просто не умела. До сегодняшнего дня.

– Ненормальная! – Демид отвесил ей пощечину. – Приди в себя, дура!

Мира вскрикнула, отступила назад. Щека горела огнем. Муж впервые поднял на нее руку.

– Это тебе за то, что посмела ударить меня в кафе. Забыла? Так я тебе сейчас напомню! Мое терпение лопнуло. Сама напросилась.

– Не смей! – покричала она ему. – Не смей прикасаться ко мне!

– Истеричка! – Демид влепил ей вторую пощечину по другой щеке. Теперь костяшки его пальцев пришлись выше и у Миры потемнело в глазах. – Ну что, пришла в себя, готова к разговору? – спокойный тон Демида пугал.

Но Мира уже не могла остановиться. Семейный скандал перешел в вульгарную драку. Мира схватила с прикроватной тумбочки рамку с их свадебной фотографией. Сжала в руке.

– Не подходи, – прошептала она.

– Идиотка. Я всегда знал, что с тобой что-то не так, – Демид потер тыльную часть ладони. Ободрал, когда ударил жену. – Мама предупреждала, что ты странная. И она была права.

Демид на удивление быстро успокоился.

– Значит, ты хочешь развода?

– Да, – кивнула она, с трудом переводя дыхание.

– И, разумеется, свою долю от продажи квартиры?

– Да, разумеется.

– Так вот, моя дорогая жена, развода не будет. Я закрою глаза на твою безобразную выходку в кафе. Я понимаю, ты расстроена. Нам надо было давно поговорить по душам. Сделаем это сегодня.

– Нам не о чем говорить. Я уже приняла решение.

– И я тоже. Тебе придется выслушать меня, хочешь ты того, или нет. Может, сообразишь, наконец, почему я сошелся с Алисой? Сможешь критически посмотреть на себя и понять, что в тебе не так? Что есть в других женщинах, и чего нет в тебе? Никогда не задумывалась? А стоило бы. Я не о твоем бесплодии. Я о тебе вообще. Неужели ты искренне верила в то, что если в доме порядок, если приготовлена еда, если ты носишься по квартире протирая пыль, то это залог семейного счастья? Ты холодная как рыба, в постели бревно. С коровой интереснее заниматься сексом, чем с тобой. У той воображения больше. И ты после этого спрашиваешь, почему я изменил тебе? А я спрашиваю себя, почему терпел рядом с собой такую клушу. И все-таки я даю тебе шанс. В сексе ты ноль. Не хочешь делить со мной постель – обойдусь. С радостью. Но ты моя жена и я по-своему привязан к тебе. Так что смирись и живи, как жила раньше. Мне не нужен развод. Меня все устраивает.

– Что же ты раньше не говорил об этом? – вскипела Мира. – Тебе же было хорошо со мной. Ты всегда говорил мне это. И вдруг я стала бревном и клушей?

– Алиса перевернула мою жизнь. Я понял, что такое настоящая женщина. И понял, что ошибся в тебе. Ты никогда не сможешь дать мне то, что дает Алиса. Вот это настоящая женщина! Огонь! А ты… – он с досадой махнул рукой. – Посмотри на себя со стороны! Серая, бесцветная, пресная.

Мира до боли сжала в руках рамку. Сейчас ей до безумия хотелось швырнуть ее в Демида. В его спокойную физиономию, заставить замолчать. Мира подняла руку, но в последний момент запустила фотографию в серебряной рамке в стену. Осколки разлетелись по всей комнате, на бежевых обоях осталась вмятина.

Демид взглянул на Миру тяжелым презрительным взглядом и молча вышел из спальни. Мира бессильно опустилась на пол и зарыдала, закрыв лицо руками. Зарыдала горько и безутешно.

Мира не пошла на кухню, как хотел Демид. И не стала подавать ему ужин. Больше она этого делать не будет. Пусть сам все разогреет и ест. Мира тяжело поднялась с пола, вытерла слезы ладонью, собрала крупные осколки стекла и пошла за щеткой и совком.

– Я жду тебя, – услышала она недовольный голос мужа. – Хватит рыдать. Это раздражает.

Раньше Мира не плакала. Повода для этого не было. Когда же это стало раздражать мужа? С первого раза не понравилось?

– Чего ты дуешься? – хмыкнул Демид. – То есть тебе можно прилюдно хлестать меня розой по лицу, а мне привести тебя в чувство парой пощечин нельзя? Надо же было прекратить твою истерику. Железная женская логика. Посмотри, как ты мне щеку ободрала.

Пара царапин пересекала щеку мужа чуть выше холеной темно-русой бороды. Мира подошла к зеркалу на стене кухни – синяк под глазом был не слишком большой, но уже заметный. Как раз сюда и пришелся удар костяшками пальцев дорогого Демида.

– Любуешься? Сама виновата. Не я это начал. Веди себя достойно, а не как гопница. Я был вынужден принять ответные меры.

Демид всегда говорил продуманно, аргументированно, взвешенно. И от этого Мире стало совсем тоскливо, захотелось бежать прочь, подальше от мужа и его правильных слов.