Ор начался снова. Теперь досталось и училке, за то, что та покрывает бандита, ничего не соображает в психологии ребенка и вообще ей тоже не место в приличной гимназии. Как и Ярославу.

На разбирательство в школе ушло без малого два часа. Пока не приехал папаша Дамира и не гаркнул как следует на жену. Разумный человек. Говорил мало, зато слушал внимательно. Драки межу мальчишками – обычное дело. И не надо из этого раздувать международный скандал.

Мальчишки нехотя пожали друг другу руки, пообещали, что больше драться не будут. Инцидент был исчерпан. На некоторое время как минимум.

Кирилл повез сына домой.

– Ты за что Дамира ударил? – спросил сына. – Только говори, как было на самом деле. Тут Светланы Станиславовны нет и директора тоже. Не играй в молчанку и не сочиняй небылиц.

– Дамир первый начал, – проворчал Ярослав. – Дразнил Маринку. А она плакать начала. А этот дурак смеялся и дразнил ее еще больше.

– Маринка? Это ей ты тетрадку каракулями изрисовал?

– Ей, – вздохнул Ярослав. – Но тогда она сама была виновата. Дразнила меня.

Как же сложно с детьми! И как с ними разобраться? А ведь Ярослав всего-то четвертый класс окончил. Что же дальше будет? Даже подумать страшно.

– Так, давай сначала. Маринка раньше дразнила тебя. Ты ей за это испортил тетрадку. Зачем тогда ее защищать?

– Дамир хотел, чтобы она заплакала. Это совсем другое. Я же не хотел ее до слез доводить, когда тетрадку изрисовал. Я ей просто в отместку. За то, что дразнилась.

Да, логика железная! Однозначно, Ярославу не хватает матери. Женщине проще найти с ребенком общий язык, она сможет его понять, подобрать нужные слова.

– Ярослав, ты понимаешь, что драться не хорошо?

– Да, – вздохнул тот. – Но мне Маринку жалко стало…

– Но бить-то зачем? Сказал бы Дамиру, что так делать не надо.

– Сказал. А он не слушал. И еще меня начал обзывать. А Светланы Станиславовны рядом не было. Дамир нарочно дождался, когда она уйдет. Дурак он.

Кирилл в очередной раз понял – воспитатель из него никакой. Не может он объяснить сыну, что не надо сразу бить обидчика девочек в пятак. А может и надо… Справедливость без кулаков не бывает.

– Дамир нарочно задирается. Таких, как он, называют провокаторами, – попытался объяснить сыну Кирилл.

– Знаю, – важно ответил Ярослав.

– Давай договоримся с тобой, – Кирилл пытался подобрать нужные слова. – Ты не будешь поддаваться на провокации Дамира. Просто не обращай на него внимания.

– Я и не обращаю. Он поэтому и начал Маринку дразнить. Я же говорю, он нарочно хотел, чтобы Маринка заплакала. И смотрел, что я делать буду. Ну я и дал ему в нос. Не сильно. Как ты учил.

– Я тебя не этому учил. Я тебя учил защищаться. А не нападать.

Хорошо, что Ярослав ходит в секцию плавания, а не бокса. Все-таки плавание более мирный вид спорта.

Кирилл сдал Ярослава с рук на руки домработнице:

– Сегодня буду поздно, пожалуйста, проследите, чтобы Ярослав не сидел в ноутбуке и в мобильнике. Пусть почитает, что ему задали на лето. И обязательно в бумажном варианте. Все книги есть в нашей библиотеке.

– Папа, можно не сегодня? – заныл Ярослав. – Я лучше яхту поклею.

Читать Ярослав не любил. Впрочем, в его возрасте Кирилл тоже не любил это делать. Особенно то, что задавали по школьной программе. Скука смертная.

– Хорошо, можешь заняться моделью. А завтра я тебе помогу с ней. Но потом хоть немного почитай.

Последнюю фразу сын пропустил мимо ушей и сразу перешел к делу.

– Паруса сделаешь? – оживился он. – У меня не получится. Я их снова клеем измажу.

– Сделаю, – пообещал Кирилл. – Мы из вместе сделаем. И все у нас получится в лучшем виде. Но читать что вам задали на лето все равно надо. Что вам там задали? «Му-му»?

– Му-му это про корову что ли? – удивился Ярослав. – Нам такое точно не задавали.

– Ну, значит, «Каштанку», – махнул рукой Кирилл. Все едино. Собака и там, и там. И все несчастные. И собаки, и хозяева. Впрочем, в «Каштанке» собака осталась жива и даже вернулась домой.

– Я завтра, ладно? – с надеждой посмотрел на отца Ярослав. – Сегодня у меня день был трудный. И у тебя тоже. Я же знаю, как ты не любишь в школу приходить. А завтра я почитаю, обязательно.

– Ладно. Но я проверю. Понятно?

Надо отдать должное: книги для летнего чтения стали намного разнообразнее и интереснее тех, что приходилось читать Кириллу после четвертого класса. Но занудных произведений и сейчас хватает. Главное, не говорить об этом Ярославу.

Кирилл взъерошил сыну непослушные волосы:

– В жизни мы не всегда делаем то, что нам хочется или что интересно. Так что возьми себя в руки и начинай читать что тебе задали. Это воспитывает силу воли.

Ну вот, сказал правильные слова. Главное, чтобы Ярослав проникся ими.

Кирилл снова направился в клуб. В пятницу всегда много посетителей. Надо убедиться, что все на высшем уровне. Это Кирилл всегда проверял лично, хотя управляющий клубом толковый.

Вспомнилась Мира. Растерянна, со слезами на глазах. Кириллу хотелось, чтобы у нее все наладилось. Плохо, кода женщина в отчаянии. Так же плохо, как плачущая Маринка. Есть в этом что-то несправедливое и жестокое.

В квартире пахло пустотой. Этот запах ощущаешь, когда возвращаешься после долгого отсутствия. Раньше Мира его не чувствовала. Чужой, незнакомый запах.

На душе у Миры тоже была пустота.

Она сбросила обувь, положила у зеркала сумочку и пакет с бельем. Поспешно прошла в спальню, и начала судорожно выкидывать из шкафа вещи Демида. Она с ожесточением скидывали их с полок, срывала с вешалок и швыряла на пол. Потом сгребла в охапку и отнесла в кабинет мужа. Бросила на кресло у посменного стола. Второй ворох одежды свалила на стол, прямо на ноутбук и бумаги.

Часть листов с тихим шорохом спланировала на пол. Ничего, не барин, разберет свое барахло!

Мира принесла постельное белье, подушку, одеяло. Кинула перед диваном, пнула ногой.

Злость гулко ударила в виски. Урод, урод и предатель! Мерзавец и негодяй! Скотина, кобель!

В спальне ни осталось ни одной вещи Демида. Мира перенесла в кабинет даже его будильник и награды за победы в соревнованиях по стрельбе. Хотя можно было бы их вообще выкинуть. Никчемные жестянки, тешащие непомерное самолюбие Демида.

Убрать все, что принадлежит предателю. Все с глаз долой!

Мира принесла в спальню пакте с купленным нижним бельем, вытряхнула его на постель. Красивое. Кому оно теперь нужно? Для кого его надевать? Только если ради себя… Мира сложила белье в пакет и поставила в шкаф.

Сдернула с кровати покрывало, собрала постельное белье, отнесла в ванную и затолкала в бельевую корзину. Пусть сам стирает, если ему это надо. Мира открыла упаковку с новыми простынями. Большие белые хризантемы распустили свои нежные длинные лепестки по фону цвета шампанского. Она берегла этот шелковый комплект для особого случая. И вот он настал. Теперь Мира будет лежать на роскошных простынях одна.

Слезы стали злыми, как осенний дождь с ветром. Они текли и текли по щекам, и Мира не хотела унять их. Слезы обиды и оскорбления, зла и рухнувших надежд.

Лепестки изысканных хризантем эротично извивались в замысловатом рисунке. Мира провела ладонью по гладкому прохладному шелку.

Спать в одной комнате с изменником она не будет ни за что. Мира уже не сомневалась – прежнего не вернуть. Разбитое не склеить. Так говорят. И это правда. Значит, впереди маячит развод, раздел квартиры и прочие дрязги, которые могут затянуться на несколько лет.

Мира не сомневалась, Демид наверняка женится на Алисе. Иначе зачем ему с ней кувыркаться? Алиса не из тех женщин, что отдаются мужчинам только ради удовольствия. Она расчетлива и жадна. И Мира это всегда знала. Только закрывала глаза на пороки своей лучшей подруги. У кого нет недостатков?

И вот получила по полной за свою снисходительности. И глупую доверчивость. Не существует женской дружбы. Не было ее никогда и не будет. Есть мирное сосуществование стервы и ее жертвы.