– Адам! – воскликнула она. – Адам, это я, – затараторила. – Я… я… – по ее щекам потекли слезы. – Я в стае Тураева.

– Миа?! – переспросил голос радостно.

– Я, – она рассмеялась, присаживаясь на деревянный настил и, кажется, совершенно забывая обо мне.

– Заноза, с тобой все в порядке?

– Угу… – Миа стирала пальчиками влагу со щек, а я сгорал от ревности. К простому голосу на другом конце телефона.

– Как ты оказалась у Тураева?

– Не знаю… Случайно… Я сбежала. И ты был прав… волчата были у них. У них! Слышишь?

– Слышу. Не думай сейчас об этом. Оставайся на месте. Я выезжаю.

– Хорошо. Хорошо, – повторила она, с тоской глядя на потемневший экран.

Я не знал, что делать. Как вести себя с Мией дальше? Внутри меня клокотал несовместимый коктейль из ревности, радости, страха, боли, желания оберегать, нежности…

– Войдем в дом? – спросил я. – Ты же не будешь ждать на крыльце.

Она подняла на меня заплаканное лицо.

– Спасибо, – произнесла с искренностью и благодарностью.

Миа переступала порог настороженно.

– Здесь ты в безопасности. На территории стаи, – добавил, поправляя себя. – Хочешь есть?

– Очень.

– Кухня слева, – остановил себя, чтобы не коснуться волчицы. – Садись, – отодвинул стул и сразу отошел.

Я заставил себя заняться ужином, не разрешал смотреть на волчицу, только слушал ее сбивчивое дыхание.

Спину и затылок жгло от изучающего взгляда, что я изредка ловил в отражении окна.

– Ты живешь один? – наконец она заговорила со мной.

– Да. Раньше мы жили с сестрой.

– Она переехала? Встретила своего волка?

– Она погибла, – ответил я коротко.

– Извини. Я не хотела, – произнесла тихо Миа и замолчала. – Кто это?! – спросила, вскочив со стула.

Звук мотора приближающегося автомобиля привел ее в ужас.

– Наш Альфа, – я говорил спокойно. – С ним точно уже связались из твоей стаи. Можешь сама посмотреть.

Расстояние до окна волчица преодолела бегом. Взглянула и нервно мне улыбнулась, замечая Алима. Выйдя из автомобиля, оборотень потянул воздух и недовольно мотнул головой.

– Садись есть, – я поставил на обеденный стол отварное мясо, овощи, хлеб и упаковку сока. – Альфа приехал ко мне.

Я поспешил к входной двери, зная, что Алим не будет ждать моего приглашения. И не ошибся.

Альфа прошел в дом.

– Я приехал за волчицей Лесмана. Она будет ждать приезда своих в моем доме, – слова звучали приказом. Громко. Миа их точно услышала.

– Она останется у меня!

Он удивленно вскинул брови. Впервые я открыто не повиновался.

– Таир-р-р, – его голос угрожающе завибрировал, – это не обсуждается. Я пообещал Лесману, что его самка будет в безопасности.

“Его… его… его самка…” – пульсировало в сознании человека и зверя. Тут же на моей шее, руках и груди проступила шерсть. Волк был готов драться с вожаком. Драться за свою семью, за свое будущее.

– Она – моя пара! – зарычал я в ответ. – И она нигде не будет в большей безопасности, чем рядом со мной. А Лесман может прийти сюда… я не откажусь от беседы с ним.

Мой невольный спаситель вернулся в кухню, присел на край столешницы и спросил прямо:

– Ты же слышала весь разговор?

– Да, слышала, – ответила я. – Для этого не нужно обладать острым волчьим слухом.

Их беседа с Альфой больше напоминала потасовку, из которой победителем вышел Таир. В какой-то момент я думала, что все перерастет в полноценную схватку, но Тураев отступил.

– Тогда мне нет смысла повторять сказанное, – я отрицательно покачала головой. Оборотень ухмыльнулся. – Ешь, – он указал подбородком на тарелку. – До приезда твоего… Альфы ты останешься у меня. Можешь не бояться и выходить на улицу. Наша стая уже патрулирует территорию.

– Спасибо, – я вернулась на свое место. Желудок скручивало болезненными голодными спазмами, но я не могла заставить себя съесть хоть что-то. – Я ничего не чувствую, – призналась я честно, поглядывая на оборотня. Широкоплечий, довольно высокий, из-под рубашки проглядывали рисунки татуировок, темные короткие волосы, многодневная щетина, почти черные глаза, смуглая кожа…

– Я уже это понял, – он растер двумя руками лицо. – Я… – повернулся ко мне спиной. – Я не трону тебя и не применю Право волка. Обещаю, – по его спине пробежала дрожь. – Просто буду рядом, – добавил, доставая чистую тарелку. – Если ты боишься…

– Боюсь, – ответила быстро и не раздумывая.

Таир дернул головой, вцепившись в край столешницы. Я не видела лица, но думаю, что он злился.

– Я сообщу об этом Альфе. Кто-то поднимется к нам. Ты не останешься со мной наедине. Ешь, – повторил он глухо. – Я подготовлю тебе чистую одежду и уйду. В доме тебя никто не потревожит. Даже я. Можешь принять душ, выспаться, – он оставил меня одну.

Поднялся на второй этаж. Я слышала поскрипывание половиц под тяжестью хозяина дома, звуки открывающихся створок шкафа, хлопки ящиков комода. Вновь шаги, только уже вниз по лестнице.

– Одежда на кровати. Я буду рядом. На улице, – сообщил, не входя в кухню.

Таир прошёлся вокруг территории дома, остановился у автомобиля, уперев ладони в капот, долго стоял без движения.

Я наблюдала за происходящим из кухни.

Мужчина вскинул голову к небу, пошатнулся, сделал несколько шагов назад и опустился на землю уже черным волком. Крупным, мощным, крепким, с лобастой мордой.

Зверь переминался с лапы на лапу, стряхивая остатки одежды. Дернул шкурой, неторопливо, обернулся вокруг своей оси и лег. Он безошибочно нашел меня взглядом, прижал уши, положил огромную голову на скрещенные лапы.

Кажется, Таир собирался сдержать свое слово.

Я отошла от окна, выпила два стакана сока, игнорируя овощи и мясо. Как же это вкусно! От сладости свело скулы. Не думала, что буду скучать по таким простым вещам. И еще все дни, проведенные в подвале, я мечтала о неограниченном доступе к теплой воде. Я позволила себе подняться на второй этаж, найти ванную комнату и хорошенько умыться. Принять душ, как и сменить одежду, мешал страх. Страх, что изгнанные настигнут меня в самый неподходящий момент. Этот же страх мешал уснуть. Я распахивала глаза от каждого скрипа, завывания ветра, тихих разговоров на крыльце дома, буквально в две-три фразы, от криков птиц… да от всего. И я совершенно по-детски боялась пропустить появление Адама. Уговоры, что Лесман приедет не раньше чем к вечеру следующего дня и что он не вернется в стаю без меня, не срабатывали. Разумом руководили эмоции и давящее чувство беспомощности. Несколько раз я пробиралась к окну – ничего не менялось. Черный зверь оставался на своем месте, и каждый раз он поднимал взгляд, чувствуя мое внимание.

Таир признал во мне пару.

Я его волчица, если можно меня теперь так называть, а он – мой волк.

Сколько ни повторяла это про себя – ничего не чувствовала. Внутри оглушающая тишина. Пугающая до дрожи. А что, если звериная часть меня действительно мертва?.. Что, если я больше никогда не услышу мысли моей волчицы, не увижу образы, не смогу обернуться и пробежаться в звериной ипостаси?

Что же они со мной сделали?.. И для чего? Для чего лишать оборотня зверя?!

События последних дней я помнила исключительно урывками, и по большей части это были ощущения. Полумрак, жуткая горечь на языке, холод, сырость и постоянное чувство голода. А еще тишина. Я больше не чувствовала и не слышала волчицу. Она притихла. Нет! Ее убили… И я решилась на отчаянный шаг. Сбежать, пока есть хоть крохотная возможность. Я действовала интуитивно, как только оба оборотня вышли размяться и переговорить, выбралась из машины и не придумала ничего лучше, чем забраться в припаркованный рядом автомобиль. Владелец успел его заправить, а значит, не будет задерживаться и отправится в путь. Куда? Мне было все равно. В любой конец страны, максимально дальше от тех, кто когда-то назывался оборотнями. От тех, чью природу сломали, извратили, подчинили. Я бы не пожелала встретиться и врагу с ними. Они предали свою расу, предали нашу природу, предали богиню. Забыли непреложные законы, что соблюдаются нелюдями тысячелетиями. Разве можно принести вред более слабому, а самке?! И разве можно отобрать у волчицы ее потомство?.. Самое ценное, что может быть в нашей жизни.