– Исследований никто и никогда толком не проводил, так что научных объяснений нет, а вот домыслов и догадок пруд пруди. Каждый думает как хочет, – скривившись, махнул рукой старик. – Есть много разных теорий. Почему–то оживают только теплокровные животные, в том числе и человек. Хладнокровные, всякие там ящерицы и змеи, после смерти не подают признаков зомбирования, – старик снова задумчиво покачал головой, уставившись незрячим взглядом в стену салона. – Я лично склоняюсь к версии, что этот факт каким–то образом связан с энергетикой тел. Теплокровным достаточно небольшой порции энергии, чтобы ожить, а хладнокровным этого мало. Некоторые полагают, что люди не местные, а пришли откуда–то. Слишком уж отличные у нас энергетические структуры.

(Шон: – Думаю, маги правы в обоих случаях. Люди действительно пришельцы, и всё дело действительно в энергетике.

Мег: – Ага… Ничего удивительного. Я уже видел, как человеческие тела используют в качестве батареек для алтарей. Одарённые расходуют энергию на заклинания, поэтому часто посещать храмы им необязательно, а вот обычные люди должны куда–то девать излишек энергии, которой пользоваться не умеют. Маги догадались об этом, но поскольку не видят, в каком энергетическом мареве живут, остаётся делать лишь предположения.

Шон: – Зато взамен люди получают обычную жизненную силу. Все довольны.

Мег: – Интересно, куда энергия девается из алтаря? Я заметил, что паломники отдают гораздо больше сырой энергии, чем получают преобразованной. За кучу лет камни должны рассыпаться в песок от накопленной мощи. Кстати, надо не забыть при случае посмотреть, из чего алтари сделаны. Там, за горами, мы так и не удосужились исследовать подходящий экземпляр. Хм… загадки планеты только множатся.)

Мои уклончивые и туманные ответы не устраивали спутников. Естественно, им хотелось знать больше. Вот только я не мог им рассказать больше. Начни объяснять одно и тут же потребуется толковать другое, потом третье… Так можно и до чертогов богинь добраться. А это вряд ли кому понравится. Уж точно не богам. Они не врут, но и всей правды не раскрывают. Это я давно усвоил и старался следовать их примеру. Всему своё время. Правде тоже. Поэтому, чтобы не гневить богов и, чего уж хитрить, избежать дальнейших расспросов, я сам кинулся выуживать сведения из собеседников.

Старик пыхтел и отдувался за всех, пока ему это не надоело, и он в сопровождении молодых спутников не отправился к себе в повозку. На большинство вопросов маг ответить не мог, а чувствовать себя недоумком в обществе учеников не захотел.

Мы с Шоном мысленно вздохнули с облегчением, а Эва хитро улыбнулась, посматривая на меня, но ничего не сказала.

Дальше путешествие пошло гораздо спокойнее. Удвоенный, а то и утроенный комплект тягловой силы легко тащил наш транспорт по каменистым дорогам среди предгорий. Дракоша не ослаблял бдительности, но до конца пути больше нападений не случилось. Отдыхали вечерами в дорожных гостевых домиках с относительными удобствами. По крайней мере, приготовлением пищи нам заниматься уже не приходилось. Наученный горьким опытом старик теперь всё проверял на наличие нежелательных заклинаний. Через пять дней караван добрался до конечной цели.

Город, в котором родилась Кармия, разительно отличался от всех, виденных здесь ранее. Он был принципиально другой. Начать с того, что дома стояли на небольшом расстоянии друг от друга, словно уединённые поместья сошлись на какое–то совещание да так и остались поблизости. Но и сами постройки не походили ни на городские хоромы, ни на сельские здания – этакие маленькие крепости. Улицы выглядели как скопление странных поместий абсолютно разной архитектуры и каждое из них уникально, словно жители соперничали друг перед другом в изощрённости своих жилищ. Но надо признать, не наблюдалось никаких излишних и вычурных украшений, неудобных балконов или узких шпилей, не говоря уж о лепнине и колоннах. Назначение построек – надёжность и защита, а не внешний антураж. Всё, абсолютно всё продумано в плане безопасности. Даже то, что строения находились на некотором удалении друг от друга, имело своё назначение. Свободное пространство хорошо просматривалось и простреливалось. При этом город не имел общей защитной стены, словно не желая отгораживаться от мира. Тем не менее, каждое поместье окружено высокой оградой. С высоты птичьего полёта город походил на искажённые пчелиные соты, где границами ячеек служили стены поместий, а улицы казались всего лишь зазорами между ними.

– А чему тут удивляться? – не упустила возможности уколоть меня Кармия, когда я выразил удивление насчёт странной застройки. – Никакая живность не проникнет в дома, а если и вздумает посетить, то её легче всего подстрелить с высокой стены, а не стоять у неё на пути. Так намного безопаснее. Уж тебе ли не знать! Подобный приём вы с успехом уже дважды применяли на моей памяти. Здесь вам не облагороженные нейтральные территории, где дикого зверья кот наплакал. Да и жить в усадьбах намного приятнее. Выходишь из дома, а вокруг тебя сад, как у вас в поместье. Кажется, что дышится легко. И при этом никто на тебя не пялится с улицы. Красота!

– А что, кроме зверей, здесь нападать некому? – улыбнулся я, намекая на бандитов.

– Если ты о разбойниках, то нет, – серьёзно посмотрела на меня девушка. – Не потому, что их тут вообще не существует. Они есть, как и везде. Однако, в отличие от других мест, они не промышляют в городе. Если какому–то глупцу и придёт в голову мысль захватить поместье на окраине, то этим самым он лишь подпишет себе смертный приговор. И не только со стороны стражников, которые не станут церемониться с препровождением преступника в тюрьму, но и от самих бандитов. В Чёрных песках нет ничего съедобного. Весь провиант поставляет город, зачастую, в обмен на сведения о залежах или найденных минералах. Среди людей, кто на свой страх и риск ведёт разработку ископаемых, много тех, кто не в ладах с законом. Здесь они нашли себе приют и работу. Это их последний рубеж, и настроить против себя город, они никому не позволят. Говорят, за гиблыми территориями есть людские поселения, но всё необходимое для жизни они всё равно берут у нас и везут к себе окольными путями, а здесь сдают, то что добыли в пустошах. Ссориться с горожанами им нет резону. Другое дело – разбой непосредственно в Чёрных песках. Там на самом деле, кто сильный – тот и прав.

– Хм, как горные замки тёмных в миниатюре, – хмыкнула Эва у меня за спиной.

– Наверное, похоже, – кивнула Кармия. – В некоторых дальних поселениях даже рабство процветает. Всё равно бежать бедолагам там некуда.

– Что теперь? – посмотрел я на подошедшего главу будущей школы.

Он только что рассчитался с погонщиками, которым предстояло вскоре отправиться в обратный путь. Глаза старика лучились хитринкой и довольством. Похоже, что ему удалось сторговаться и сэкономить приличную сумму в школьном бюджете. Уверен, что наши трофеи покрыли большую часть оплаты. Об этом мы с магом заранее договорились. Зачем мне взваливать на себя хлопоты, связанные с затрофеенным обозом? Вот только возни с хомяками мне и недоставало! Ни мне, ни тёмной обзаводится живностью сейчас не время. У нас пока даже собственного жилища нет, так что скотный двор уж точно ни к чему. Конечно, избыточной благотворительностью я не страдаю, поэтому деньги за добычу не пропадут, только получу их несколько позже, когда школа станет на ноги. Это наш с тёмной своеобразный вклад в основание нового учебного заведения.

Хорошо, что старик понятия не имеет о наших капиталах. Храна за время своего бестелесного существования скопила невообразимую сумму в двадцать миллионов энергонов, и это только наличными. Наш с тёмной вклад в размере четыреста тысяч как–то жалко смотрится на этом фоне. Сколько у хозяйки поместья накопилось в магическом банке, мы даже узнавать не стали, чтобы не оставлять следов в странной информационной сети, которой пользуется всё население. Понятия не имею, кто владеет доступом к этим сведениям, так что решил не рисковать лишний раз. Налички с запасом хватит на исполнение всех наших запросов. Ну ещё дракоша украл у светлых магов некоторую сумму. Теперь он к тому же играл роль нашего сейфа, храня богатства в подпространственном кармане, обладающем свойствами пока ещё мне до конца непонятными.