– Мои дорогие коллеги, вы, барон Оуэн и вы, сэр Ричард. С одной стороны, вы, конечно, правы – особенно вы, барон, как государственный секретарь по иностранным делам и делам Содружества. Но пока что вы на этом посту выражаете прежде всего интересы Джеймса Каллагана и лейбористской партии. И вы, сэр Эдвард Ричард, уже не премьер-министр Великобритании. Поэтому я понимаю, что некоторые аспекты геополитики вы можете упустить.

– Вы, господин Хили, тоже бывший министр финансов и член теневого кабинета министров, так что не надо говорить нам о том, что судьба Британии вас так сильно волнует, – заметил Дэвид Энтони Ллевеллин Оуэн, барон Оуэн, министр иностранных дел Англии.

Председатель снова улыбнулся.

– Сегодня мы здесь собрались не для того, чтобы пикироваться и обмениваться колкостями. Да, я сегодня в теневом кабинете, как и здесь, – Хили обвёл руками кабинет, в котором заседали члены клуба, – но тень даёт свои преимущества. Я нисколько не засветился в той операции русских против своего руководства. Просто мой человек, который находился в окружении министра обороны коммунистов и был завербован нашими спецслужбами, выполнил свою миссию. Игра стоила свеч – если бы старики выиграли, то, во-первых, их политика оставалась бы предсказуемой, во-вторых, наш агент серьезно бы возвысился, ну и, в-третьих, Германия не была бы окружена русскими ракетами. Увы, более молодые волки загрызли старых и оказались слишком резвыми. Именно по этой причине я сегодня и хотел бы выслушать соображения членов клуба.

– Мы, как более молодые, с бароном Оуэном, послушаем более опытных игроков, – тут же заявил сэр Эдвард Ричард Джордж Хит, которого даже политики из его окружения часто называли Тедом. Не за молодость, а за умение прикинуться в нужный момент простаком.

Сорокалетний барон Дэвид Оуэн, действительно выглядевший среди своих более степенных коллег довольно молодо, кивнул, не говоря ни слова. Но тут в разговор вмешался другой молодой человек, правда, выглядевший постарше барона ввиду того, что его высокое чело давно уже перешло в обширную лысину.

– Я не считаю молодость недостатком. И не считаю, что русские слишком уж зарываются. Да, в Европе они очень быстро продвинулись там, где раньше топтался Брежнев, но изначально именно их коммунистический лидер протянул европейцам газовую трубу. И все согласились на то, что русский газ им нужен.

– Конечно, дон Хуан, у вас в Испании тепло, вам централизованное отопление не нужно. А нам в Германии, особенно зимой, русский газ не помешает, – ворчливо заметил Гельмут Шмидт.

– Дело не только в газе, русские, наконец-то, отошли от своих догм в территориальных вопросах. И вы, дон Хуан, как испанский король, должны понимать, что это, когда часть вашей земли находится во владениях другого государства, – перебил дона Хуана Карлоса Первого сухощавый белобрысый господин, сидевший с краю.

– Джентльмены, – снова постучал по трибуне деревянным молотком председатель, – давайте не будем сейчас заниматься частностями. Я понимаю, что для Германии русский газ, а для Польши – территории Восточных Кресов являются важными темами. Поэтому я понимаю вас, господин Бжезинский, хотя сегодня вы и являетесь советником по национальной безопасности президента США. Но Польша – родина ваших предков, так что ваши чувства мне понятны. И всё же сейчас речь идёт не о дипломатических победах коммунистов – надо отдать им должное, после эпохи «мистера Нет» мы получили весьма напористую внешнюю политику Советов. Дело совсем в другом. Итак, у них там произошла смена власти. Вполне возможно, что это зрело давно. Коммунисты убрали Сталина и поменяли его на Хрущёва. Но новый их лидер проявил себя резким и неуступчивым, поэтому мы содействовали смене Хрущёва. Брежнев всех устраивал. Однако мы не ожидали, что процессы внутри Советского Союза так обострились и, честно говоря, оказались не готовы к перевороту. Зато очень хорошо теперь знаем, как всё происходило. Так вот, господа, перемены там начались серьёзные. И вопрос стоит тоже очень серьёзный. Если на нашей общей встрече здесь, в Швеции в 1973 году был одобрен специально разработанный сценарий повышения мировых цен на нефть и принят план контроля над мировыми потоками нефтедолларов, то сегодня этот план может быть оказаться под угрозой срыва. Политика всегда идёт впереди экономики. Мы принимаем политические решения для того, чтобы обеспечить решения экономических вопросов.

– Вот именно. С этого места хотелось бы поподробнее, уважаемый Председатель, – проскрипел из дальнего угла пожилой джентльмен в очках, сильно напоминавший ястреба. Возможно, это сходство было из-за его большого и выступавшего вперёд носа, который, скорее, напоминал клюв, а, может быть, его взгляд, казалось, прожигавший насквозь, напоминал взгляд хищной птицы, которая готовится напасть. В любом случае этот член клуба явно был не на последних ролях и его голос прозвучал, как щелчок предохранителя у пистолета. Это почувствовали все собравшиеся.

Председатель ответил не сразу. Он оглядел всех членов клуба, которые уютно расположились в большом зале, кто в креслах, а кто на мягких диванах. Некоторые держали в руках бокалы с разными напитками. Чаще всего это было вино или коньяк. Кто-то дымил сигарой или раскуривал трубку. В дискуссии принимали участие всего несколько человек, остальные внимательно слушали. Но это совершенно не значило, что им нечего было сказать.

– Дорогой мистер Лоуренс. На сегодняшний день у меня есть неопровержимые доказательства того, что в мире изменился не только политический расклад, но и поменялся весь баланс, который выстраивался после второй мировой войны. И дело здесь не только в том, что произошли весьма серьёзные изменения у русских. Дело в том, что эти изменения могут произойти и в Соединённых Штатах. Именно поэтому я сегодня созвал только Комитет управления нашего клуба, чтобы обсудить стратегические задачи, которые были обозначены Консультативным комитетом.

Пожилой джентльмен махнул рукой, как бы пытаясь отмести от себя привычные и шаблонные формулировки и снова задал вопрос:

– О каких конкретно изменениях вы говорите, уважаемый мистер Хили? Тем более, при чём здесь Америка? У нас пока что не собираются менять президента.

Среди собравшихся прошелестели смешки. Все прекрасно знали, что один из истинных руководителей Бильдербергского клуба Лоуренс Спелман Рокфеллер, один из пяти братьев Рокфеллеров, как раз и мог влиять на смену президентов в США. Клан Рокфеллеров в последние двадцать лет опередил клан Морганов не только в политическом влиянии, но и в финансовом могуществе. А всё потому, что Рокфеллеры стали серьёзно заниматься политикой. И собрания Бильдербергского клуба очень часто подсказывали его основателю Лоуренсу Рокфеллеру очень грамотные и своевременные решения.

– Дело в том, уважаемый мистер Лоуренс, что смена власти в СССР произошла не только под влиянием внутренних противоречий, которые накопились в руководстве у коммунистов, но и в результате некоторых внешних факторов.

Рокфеллер поморщился.

– Только не говорите мне, мистер Хили, что это ваша работа. Я понимаю – вмешаться в заговор и организовать работу агентов Ми-6 – это, возможно, и ваша зона ответственности, я в такие мелочи не вникаю. Но вот смена руководства в такой огромной стране, да ещё и у наших потенциальных врагов – об этом я должен был знать. И вряд ли вы решились бы провести такую операцию. Значит, внешнее влияние исходило не от нас. От кого тогда?

– В том-то и дело, мистер Лоуренс, что оно вообще не было, так сказать, влиянием политическим. Скорее, это влияние иного порядка. Я бы назвал это термином «Третья сила».

Рокфеллер снова поморщился.

– Мистер Хили, я понимаю, что вы, англичане, привыкли у себя в парламенте к красивым оборотам речи. Но мы здесь все деловые люди, и я хотел бы услышать конкретику. Третья сила – это мы, наши собрания дают возможность принимать решения, которые влияют на мировые процессы. Одной из главных наших целей сегодня является создание европейского супергосударства с собственным центральным банком и единой валютой, находящегося, естественно, под контролем США. Мы руководим самыми важными процессами, особенно в послевоенной Европе, потому что противостояние двух политических систем чревато не только новой мировой войной, но и крахом всего человечества. Ядерное оружие не оставило нам шанса на ошибку. Поэтому не стоит говорить о какой-то там третьей силе.