Молча опрокидываю в себя алкоголь, а Маттео продолжает:

– Когда ты последний раз нормально спал? Начнём с этого.

– Не помню.

– Вот сегодня и выспишься.

– С утра мне нужно…

– Не нужно, – перебивает он меня. – Отправлю к ним своего адвоката. Платежи по сделкам отсрочат на день. Я не волшебник, Дерек. Деньги надо сначала изъять из оборота, это не делается ночью. А в наличных и в банках я такие суммы не держу. Мои деньги работают на меня. Поэтому только к вечеру восемьсот сорок миллионов будут у тебя на руках. Не раньше. Конечно, я могу утром перевести напрямую, но вряд ли тебя устроит такой вариант, я прав?

Киваю, а Маттео вновь наполняет мой стакан. Когда я опустошаю его, Маттео произносит:

– Тебя проводят в твою комнату. Сегодня ты остаёшься здесь.

– Спасибо.

– Это самое малое, что я могу сделать.

– Почему вы помогаете мне?

– Я люблю деньги, – Маттео улыбается. – Ты ведь вернёшь с процентами.

– А если не смогу, что тогда?

– Тогда будешь должен. Уважаю тех, кто всегда платит по счетам. Ты в их числе, Дерек, иначе я бы даже слушать тебя не стал. Иметь в должниках такого парня, как ты, очень выгодно. Как тебе виски? Скажи же, весьма хорош. Друг привёз на днях. Разлей, скрепим договор.

Ощущение, будто кто-то разламывает мою голову с диким треском. Это заставляет открыть глаза. Сходу не понимаю, где нахожусь, но довольно быстро до меня доходит, что я лежу одетым на кровати в доме Маттео, а кто-то ломится в дверь. Я закрыл её. На всякий случай.

Включаю ночник, смотрю на часы, отмечая, что поспал всего часа полтора, затем встаю и иду к двери. Хмель ещё не выветрился, чувствую себя хреново. Но кто бы ни ломился ко мне в комнату, он настроен очень серьёзно и явно не намерен ждать, пока я просплюсь.

– Какого дьявола, Дерек? – с порога спрашивает Лоренцо.

Он разъярён, но мне плевать. Голова раскалывается и кружится, глаза хотят закрыться обратно, в горле пересохло. Виски правда был убойный, и я знатно с ним переборщил. Есть у меня дурная особенность: после определённого количества выпитого, начинаю вливать в себя спиртное бесконтрольно. Видимо, очередной побочный эффект обучения.

– Ты о чём? – спрашиваю охрипшим голосом и морщусь от неприятного привкуса во рту.

– О Беатрис! – Лоренцо бесцеремонно вторгается в спальню и с грохотом захлопывает дверь. – Что ты наговорил ей?

Смотрю на него, не понимая совершенно ничего.

– Приди в себя! – рыкает Лоренцо, встряхивая меня за грудки. – Вы поговорили, а теперь она мертва. Что ты ей сказал?!

– Как мертва?

– Так! – снова рявкает он, отпуская меня. – Вскрыла себе вены. Ты уехал, часа не прошло, как прислуга нашла её в кровавой ванне. Карлос обвиняет тебя. Говорит, что ты расстроил её до слёз, и у Беатрис началась истерика. Он успокоил её, наполнил ванну. Карлос и подумать не мог, что девчонка покончит с собой от горя! Что ты ей наговорил?!

– Погоди, стоп. Мне надо сесть.

– Не мешало бы, – Лоренцо смеряет меня взглядом. – Со мной, значит, ты не пьёшь, а с Маттео решил налакаться?

В его голосе сквозит обида, но мне насрать. Сейчас я точно не способен понять причину её появления. Игнорирую его вопрос, сажусь в кресло и морщусь теперь уже от головной боли. Какого хрена так раскалывается? Сколько я вообще выпил? И что случилось с Беатрис?

Она не была похожа на человека, который хочет совершить самоубийство. Мы расстались мирно. Беатрис не плакала. Она всё поняла и не обиделась на меня. Об этом я и говорю Лоренцо, но он не верит.

– Врёшь, – шипит он, склоняясь надо мной. – Ты обо всём мне врёшь. Карлос сказал, ты приезжал за деньгами. Зачем тебе такая сумма? И почему ты не попросил меня? Он отказал тебе – и что? Ты вымогал деньги у Беатрис? Она тоже отказала, тогда ты послал её и наговорил кучу дерьма? Так было дело?

– Хочешь, чтобы я тебе на штаны блеванул? Отойди, прочисти уши и перестань орать. Я уже всё сказал. Не моя вина, что до тебя не доходит.

– Как ты разговариваешь со мной?! – вновь орёт Лоренцо, но всё же отстраняется. Ещё бы. Это его любимый костюм. – Щенок, – цедит он, испепеляя меня ненавидящим взглядом.

– Ну давай, скажи, что нужно было убить меня ещё давно. Что без тебя я никто. Что жив только потому, что ты позволил мне дышать. Заведи свою забытую любимую шарманку. Самое время вспомнить о том, какое я отребье и обуза. Прости, не могу вспомнить все эпитеты. Голова сейчас дурная.

Лоренцо усмехается и садится в кресло напротив. Он смотрит на меня долго, изучая, вновь выискивая что-то в моём лице. Слишком сложно удерживать маску. Как хорошо, что в данную минуту я не испытываю ненависти. Лишь усталость и раздражение. Но показывать их совершенно нет сил. Моё лицо – ничего не выражающий пластик. Наверняка ещё и помятый пластик. Похмелье наслоилось на опьянение, и я еле сдерживаюсь, чтобы не послать Лоренцо и не заснуть прямо в кресле. Держать глаза открытыми очень сложно.

– Расскажи, как было, – говорит он наконец. – По порядку. Ничего не утаивая. Начни с того, зачем тебе понадобились деньги.

– Тебе правда интересно?

– Ты замышлял что-то за моей спиной, сукин ты детёныш. Разумеется, я хочу знать правду.

– Моя мать не была сукой.

– Откуда ты можешь знать? Она погибла, когда тебе было два года.

Молча перевожу взгляд в стену.

– Рассказывай. И смотри мне в глаза.

Он не отстанет. У меня всего три варианта: послать его и вытянуть смертельный билет, убить его и опять же подписать себе смертный приговор или рассказать всё от начала и до конца.

И я начинаю говорить. Рассказываю без утайки. Как захотел создать что-то своё, легальное, не связанное с семьёй. Как копил деньги. Как искал нужных мне людей – юриста и консультанта. Как перебирал кучу вариантов. Как остановил свой выбор на покупке именно этих зданий. Как заключил предварительные сделки, внеся небольшой залог и пообещав потом приплатить агентам лично в их карманы. Как договорился с Карлосом, и как он меня в итоге опрокинул.

– Так ты отказался? – с нажимом спрашивает Лоренцо.

– Конечно. Я не наёмник.

– Дальше.

– Карлос сказал, что я пожалею об этом. Когда я уходил, меня перехватила Беатрис. Позвала в беседку поговорить. Поздравила с днём рождения, сунула мне деньги, но я их не взял. Сказала, что завтра снимет наличные со своего счёта, но я отказался от её предложения.

– Почему?

– В смысле «почему»? Ты думаешь, я бы взял деньги у женщины?

– И ты поехал к Маттео, – Лоренцо кивает.

– Да. Беатрис надоумила. Говорила, что он не откажет, и оказалась права. Слушай, я не знаю, что произошло после того, как я уехал. Беатрис правда не выглядела расстроенной. Мы мирно пообщались. Она поняла меня и не обиделась. Когда я уходил, она выглядела вполне нормально. И вела себя тоже. Мы сошлись на том, что останемся друзьями. Кажется, до неё наконец дошло, что я действительно в ней не заинтересован.

– Я тебе верю, – задумчиво произносит Лоренцо. – Верю, что ты её не обидел. С головой у девчонки всегда было не в порядке. Может, они с Карлосом поругались, кто знает. В любом случае теперь понятно, почему он обвиняет тебя. Это месть за твой отказ. Знаешь, кого он хотел убрать твоими руками?

– Нет.

– Понятно. Значит, теперь ты должен Маттео восемьсот сорок миллионов.

– Пока ещё нет, но завтра буду. Точнее – уже сегодня, – уточняю, видя за окном проблески рассвета. – Вечером.

– Ты ничего не подписывал?

– Ещё нет.

– Я дам тебе нужную сумму. С Маттео поговорю сам. Ложись спать. Сегодня будь здесь, никуда не езди. Дарио требует крови. Я всё решу. Тебя никто не тронет.

– Стоп. Нет, Лоренцо. Нет. Я не возьму у тебя деньги.

– Хватит! – вдруг срывается он на крик и вскакивает на ноги. – Вместо того, чтобы пойти ко мне, ты поехал побираться словно голодранец! Я бы дал тебе всё, стоило только попросить!