Дома мама уже и брата всполошила. Меня тут же уложили в постель. А сами, как обычно, ушли на кухню и ругаться принялись между собой, Игорь больше всех разорался. У меня даже в голове зазвенело. Я скрипнула зубами от раздражения. Что он себе позволяет, вообще? Как с родителями разговаривает?

– Вы совсем с ума тут все посходили? Куда вы ее отпустили? Совсем же еще шмакодявка! Это хорошо, хоть цела осталась! И то теперь уже непонятно, может, вообще дурой будет! Шизофрения какая-нибудь появится, головой-то нехило стукнулась, вчера сонная была и рассеянная какая-то, я даже не понял ничего, а тут оказывается…

Стало неприятно от его слов, я вся сжалась: он ведь прав, я и правда от удара шизофрению заработала, только пока ее скрываю. Да что он о себе возомнил? Кто он такой, вообще? Мальчишка! Наглый и злой. Уши бы ему надрать!

Я опять сникла: откуда такие мысли?

"От Валерия Александровича!" – откуда же еще?

Остановил ругань родственников между собой звонок в дверь.

– Тонь, там к тебе мальчик, темноволосый такой, – заглянула мама в комнату.

– Егор? Ой, мы же с ним на китайский должны были идти, я же забыла совсем!

Вскочив с постели, я начала собираться. Вот и шанс скорей уйти и эту ругань их не слушать. Игорь ведь сейчас заведется, не остановишь…

– Ты куда? С ума сошла? Тебе что врач сказал? Ты когда на китайский записаться успела? – округлились у мамы глаза.

– Да тут столько всего случилось, и я как-то забыла предупредить, – начала я ей объяснять. – Там если все пять лет ходить и экзамены сдавать, его в дипломе укажут.

– Да-а?.. – задумчиво протянула мама. – Ну тогда, конечно, ходи. Но не сегодня…

– Мам, да это же может быть просто переутомление, стресс, мне уже лучше, правда.

Я уже заторопилась, понимая, что Игорь там сейчас устроит допрос Егору.

На мое удивление, крови на стенах не было. Егор улыбался и вежливо что-то рассказывал отцу. Игорь стоял рядом и сверкал недовольным взглядом.

– Куда собралась! Тебе же вроде лежать сказали, болезная ты наша, – язвительность так и лезла из брата.

И вроде с улыбкой все, а в глазах раздражение и злость. Откуда все это? Словно… словно ревность? Я опешила от такой мысли. Нет, просто волнуется, переживает, наверное… Взрослая личность Валерия Александровича только фыркнула в ответ. Значит, действительно ревность, братская? Ну и дела.

– Привет! – улыбнулась я Егору.

Странно, но сознание вдруг очистилось. Я поймала себя на мысли, что мне нравится его видеть.

– Дочь, ты уверена, что все хорошо? – Папа смотрел на меня с тревогой.

– Ну чего вы так переживаете, нормально все!

Я старалась одеваться быстрее.

– Не переживайте, если что-то будет не так, я сразу же отвезу ее домой, я на машине.

Я выпучила глаза на Егора. У него есть машина? Вот это да…

– А что за машина? – начал допрос Игорь.

– Так, всё, мы сейчас опоздаем, Егор, я готова. Всем пока!

Я вытолкала парня в дверь, даже сама от себя не ожидая такой решительности.

Я сидела на лавочке и смотрела на серую хрущевку Лешки. Гипнотизировала третий подъезд.

Сама не знаю, зачем пришла?

Остановить? Предупредить? Увидеть? Просто поговорить?

Страшно до одури, жутко и непонятно. Уйти домой? Но меня что-то держало, я зачем-то здесь. Кому и что я объясню? Обозленному парню, мать которого глупая и слабая женщина? Возьмет и на меня нападет.

В сумке у меня лежало письмо. Вручу ему, пусть читает. А если он решит, что я полоумная? Но в письме я не указала никаких контактов, просто написала, и все. Да и какая разница, что он решит?

Но почему-то разница была, почему-то мне хотелось, чтобы он поверил и не делал глупостей. Сначала я решила, что делаю это для него, что его судьба для меня что-то значит. Но врать себе самой – это последнее дело. Я пришла сюда для себя. Самой себя. Чтобы понять, что я не сумасшедшая. Почему к Лешке? Да потому что он почти моего возраста. Пришла бы я к Валерию Александровичу, так он бы меня в дурку сразу сдал. К Нинке-продавщице? Эта даже разговаривать со мной не станет из-за одного моего внешнего вида. Остался только Лешка, он ближе всех ко мне хотя бы по возрасту. Я достала письмо, развернула и уже в который раз перечитала, хотя всё равно добавлять уже ничего не стала бы.

"Алексей, ты меня не знаешь. Понимаю, это очень глупо звучит, но я видела тебя во сне. Возможно, ты мне не поверишь и выкинешь это письмо, не дочитав. Если я ошиблась, это даже к лучшему. Но все же если то, что мне приснилось о тебе и твоей очень плохой задумке, которая может поломать твою жизнь, изменить тебя до неузнаваемости, сделать тебя преступником, правда, то я обязана поговорить с тобой.

Ты еще молод и все воспринимаешь не так, как следовало бы воспринимать. Твоя мать – взрослая женщина, она обязана сама разбираться со своими проблемами и уж никак тебя в них не впутывать. Не делай того, что ты задумал, любовник твоей матери не стоит этого. Думай прежде всего о себе. О своей жизни и об учебе. Я знаю, твой отец тебе предлагал переехать к нему – быть может, это здравая мысль. Твоя мать, возможно, поймет, что была не права, и возьмется за ум, если ты уедешь к отцу. Конечно, я понимаю, что ты не хотел бы ее бросать, но то, что она устраивает тебе и себе, – это неправильно. Ей плохо, и она делает плохо тебе. Подталкивает к необдуманным решениям.

Алексей, я, наверное, непонятно и слишком путано все это написала. И вообще надеюсь, что все это не относится к тебе и что мне приснился глупый сон. Но все же будь осторожнее, стоит перейти грань – и назад уже пути не будет.

С уважением, друг".

Я знала, что Лешка должен прийти сегодня в три часа. Странно, я никогда не была в этом районе, но когда доехала на маршрутке, то поняла, что знаю здесь все, словно жила. Увидела новостройки, которые появились несколько лет назад. Лешка бегал к забору и с друзьями подкармливал собак, их гоняли китайцы, один раз даже поймали и неслабо наподдали. Вот тут маркет, открывшийся год назад, вместо него был старый магазин под названием "Универсам N6", название еще осталось с советских времен, о которых Лешка знал только от родителей и толком даже не задумывался, что они означают. Я тоже не задумывалась, но жизни Нинки и Валерия Александровича, особенно последнего, более четко рассказали мне об этом.

Лихие девяностые, когда растерянные обыватели не понимали, что происходит вокруг. А жить как-то нужно было, точнее, не жить, а выживать. Валерий, тогда еще молодой преподаватель в университете, тоже пытался выжить. Существовать на зарплату вузовского преподавателя было невозможно и одному, а у него семья: Андрюшка – сын маленький, потом еще и дочка Катя появилась, поэтому и приходилось выкручиваться. Благо с пришествием лихих времен появилась новая прослойка общества – "новые русские", желающие получать дипломы и высшее образование, но не желающие учиться, тогда это было модно – «жить на два прОцента» и иметь купленный диплом. С помощью подобных людей Валерий и его друг Степка Лысый, на тот момент Горкин Степан Алексеевич, придумали очень простую комбинацию. Договориться с остальными учителями проблем не было. Кушать хотели все. Любой желающий поступает в университет на платной основе – конечно же, экзамены за него сдают преподаватели, отмечают его в ведомостях, пишут за него (на всякий случай) сочинения, отвечают на билеты. Затем человек якобы начинает учиться. Его отмечают в ведомостях, сдают зачеты, опять же экзамены. Конечно же, каждый зачет и экзамен стоит определенную сумму денег. Валера и Степка брали свой процент. Все были счастливы. Студент "учится" пять или шесть лет, ни разу не появившись в университете, но всем хвастается о том, что он именно там учится. По окончании "студент" получает свой диплом. Учителя получают свои дивиденды за то, что позволяют учиться такому студенту. Валерий и Степан остаются при своих процентах. Кроме того, были еще и просто нерадивые студенты – конечно, с такими было очень опасно связываться, но Валера и Степка прорывались, как могли. За те годы обрастали нужными связями. И теперь они уже не простые преподаватели, а деканы факультетов заочных отделений. Жизнь – сложная штука.