Ещё один минус: она не крадёт жизненные силы.

То есть я могу украсть луны, но не убить этим заклинанием. В некотором смысле «месть» это скальпель, а «Цветы увядания» — бензопила, даже карусель с бензопилами.

Однако самое главное — материалы не портились. Теперь я получал тела боссов не в таком ужасном состоянии, когда их шпиговал пупырками, холмовиками и тем более магией огня.

А при использовании томатиков и нежити всё становилось ещё проще.

Территория, пройденная в первый поход, была зачищена быстро, новых трещин оказалось не так уж много. Аномальные удалось пройти во многом благодаря «Шагу», позволившему перемещаться даже в ужасающей гравитации с места на место в разреженном воздухе.

После этого я сделал паузу и вернулся в усадьбу для медитации, изготовления артефактов из моих материалов, оставления множества того, что было изготовлено при прохождении.

Я несколько опасался путешествовать без доспеха и собирался сделать ещё один, аналогичный уничтоженному боссом-зайцем, однако Ярослава завершила первую версию из дракона уровня Короля.

— Кольчуга? — удивился я, поглядывая на неожиданную обновку.

— Не совсем, покромсать материал нормально не вышло, но на «воротнике» дракона с внутренней стороны была вот эта кольцевидная чешуя. Как ты понимаешь, крепятся они не друг к другу, а связаны между собой некоторыми волокнами из тела добычи. Так как ты весьма крепок, пока сойдёт. Эта защита бесполезна против огня, воздуха, воды и прочей материи, как стихий, но против идеальных атак она невероятна, поможет до пика Галактики, может и выше. А кроме того из-за пропитки энергетикой пламени, она должна повышать твой уровень стихии огня, но насколько уровней точно сказать не могу. Тесты я проводила на Безумновой с аналогичной перчаткой, так она потеряла контроль, кое-как потушили всё.

— Нашли объект для тестов, — проворчал я. — Надеюсь, Пашутиной не давали. Что взгляд отводим, уважаемая Ярослава?

— Кхм, помнишь трещину, где тебя Шалфей брёвнами бил?

— Да, болотистая местность посреди берёзовой рощи.

— Теперь там пустыня и завелись огненные элементали.

— Хм, если это у Вас такая рекламная компания, она эффективна. Тест, наверно, стоит провести в том же пространстве, — проворчал я, натягивая кольчугу, что была мне немного великовата. Под неё я и в доспехе влезу.

Далее я прошёл в обозначенное пространство и применил самую слабую магию: «Искру».

Из руки вырвался фонтанчик пламени.

— Нельзя сказать, что по сравнение с моим обычным уровнем что-то изменилось, — проворчал я.

— У тебя же Высший? Может, упёрся в потолок? — задумчиво произнесла Владычица.

— Нет, у меня огонь от Спутника до Системы на условном «шестом».

— Ха-ха-ха, такого не бывает. Аир, мальчик, не шути так.

— Вам тут тайну решили раскрыть, а Вы смеётесь.

— Хм… это странно. Но раз в нашем роде, то хорошо. Проведи проверку на другой магии. Если разницы не будет, то попробуй выше Системы.

Я стал тестировать магию. Прирост оказался незаметен даже на Созвездии.

— Что за вздор? Такого быть недолжно! — возмутилась изготовительница, нацепила на себя кольчугу, в которой практически утопла.

— Искры! — произнесла личёвница, а из её руки вырвался огромный сноп или даже залп, но он уступал «фонтанчику», который сумел применить я. — Вот, а я ведь не владею этой стихией без артефактов.

— Оставьте для тестов. Мне нужен просто доспех какой-нибудь, — проворчал я.

— Чего ж не сделаешь из чёрного нефрита, что Аист привёз?

— Кусок уж больно хорош. Не хочу его пока кромсать, — ответил я часть правды.

— Выкладывай всё.

— Не хочу подсесть на катализаторы, пока есть прогресс и без них.

— Ох, да, зависимость возможна, но она решается использованием раз в месяц. Это допустимая доза. Однако я тебе скажу ещё кое-что: ты верно делаешь. Даже маленьким осколком не пользуйся. По крайней мере, до первой брачной ночи. Если провести её на мощном магическом предмете, этот волшебный миг может привести к куда большему прогрессу. Кстати, некроманту тянуть дольше 23–25 лет бессмысленно, но решать только тебе. Я вообще не давлю, но ты же понимаешь, что пора бы?

— Я приехал исключительно за доспехом и чередованием деятельности. Поговорим об этом лет через шесть-семь? — проворчал я.

Я и сам был в курсе, что для новобрачных кровать с магическим основанием является мощнейшим модификатором. Так Рогоз для Марьи выкрал в Твери камень-алатырь, убил гесперид в далёкой северной трещине и заставил шить бельё арахнид, прорвавшихся на территории современной Астрахани.

Не могу сказать, что я планирую сильно заморачиваться, нефрит, даже чёрный, слабее Алатыря, а предки-основатели рода его уничтожили (даже представлять не хочу, как).

Так что использовать нефрит как основание кровати я так же думал, но больше я не хотел портить столь хороший материал, пока не научусь изготавливать что-то очень мощное.

Кольчуга меня не впечатлила, так что я собрал очередной самонадевающийся доспех и отправился назад в трещины. Проект с пробуждением людей пока оказался неподготовлен.

— Сегодня, 20 июня 2040 года мы ведём репортаж из Новосибирска. Город после десятилетий окружения монстрами оказался освобождён, а люди, сумевшие укрыться в имении преальмы Ермолаева, были освобождены сводным отрядом Тайной Канцелярии и чудотворцев. Поговорим с одним из участников освобождения, — бубнила журналистка по телевизору.

— Я… это… — путался в показаниях мужчина лет двадцати пяти, хотя не так давно сумел убить Башню единолично.

Я усмехнулся, Обломов выглядел как настоящая глыба, но в чём-то остался стеснительным увальнем.

Конечно же, Сибирь освобождал далеко не только я. Это было бы нерационально. Я превращал трещины в подземелья с большой скоростью, но это не отменяло факта ничтожности меня в масштабах государства.

Журналистка вздохнула и прокричала:

— Да есть тут кто-то, кто может дать интервью?

Отряд тем временем вытянул следующего жребием. Им оказался рыжеватый мужчина, выделявшийся нерушимостью стихии земли, чем-то напоминая Муромцева, а так же развитием стихии плоти.

— Да, жребий явно подстава, Двизов — тоже стесняшка. Явно же парни угорают, — проворчал я, начав подумывать о том, чтобы предложить Поми или Дыроеда на роль опрашиваемого.

С первым это было больше шуткой, хотя тот так же научился принимать человеческую форму, но вот зелёный всё более комфортно ощущал себя в подобной форме, даже язык выучил. Правда не русский или альму, а язык Мира Жара, на котором говорили его жёны по имени Пира.

Тут нужно отметить небольшой факт: настоящая форма монстра это та, в которой он оказывается после эволюции. У Поми это томатик, а вот у Дыроеда зелёный невысокий качок.

Однако любовь — двигатель странных событий.

Никогда бы не подумал, что Дыроед обзаведётся гаремом, а одна «Мясистая» по имени Милана Самсонова перейдёт из разряда «любимая еда мечты», которую Поми периодически обсасывал при встрече, в категорию «любимая».

Ну, я к ним переводчиком не нанимался, но пока девушка из Казани не замужем и встретилась с толстым желтоволосым увальнем всего раз, но я отчётливо видел эту странную розовую эмоцию у обоих.

— Может, Вы дадите интервью? — неожиданно раздалось около меня.

— Я? Двести тысяч фунтов и можно, — проворчал я.

— Да что за день-то такой? Ни одного нормального среди волшебников, — пробормотала девушка и ушла.

И ведь не боится оскорблять.

Хе-е-е…

Новосибирск был последним городом, к которому не было никакого доступа. Все трещины стереть сложно, но сейчас Альмаханство снова под полным контролем центрального правительства.

Будем честными, в ту ночь Ветра Воздаяния, я вызвал ужасные события по всему миру, однако нашей стране это сыграло на пользу. Пока к нам никто не лез. Даже предсказание с Айдавитой не сбылось. Хотя из-за него я таскал с собой спутниковые телефоны, оставляя их около трещин.