Нам с Эваном приходилось поддерживать легенду наших отношений. Входили в агентство мы, держась за руки, для нас это было обычным делом и в принципе, меня это не слишком волновало. И хотя Эван и раньше прикасался ко мне, сейчас он делал это — по-особенному нежно, вызывая волну мурашек по всему телу. При Андре Эван постоянно прижимал меня к себе, положив свои руки мне на живот. Он и раньше так делал, но сейчас было все по-другому. Я ощущала все иначе, словно в его прикосновениях появилась какая-то интимность.

Эван все время смотрел на меня влюбленными глазами, каждый кто видел это — не сомневался в его любви ко мне. Я же не могла понять, как можно так хорошо претворяться. Я из кожи вон лезла, чтобы хоть немного изобразить чувства к нему, но как ни старалась — ничего не получалось. Эван смотрел на меня, и я все еще видела в нем лучшего друга и любимого брата. Однажды, глядя на нас с Эваном, секретарь Андре отвела меня в сторону и спросила, как я могла подцепить такого красавчика и влюбить в себя так, что он смысла без меня не видит. Эти слова меня сильно поразили, и я всерьез пригляделась к Эвану, а может он действительно…? Нет, не может быть. Даже думать об этом не хотела. Эван не вписывался в мои представления о парне или любимом мужчине. Эван — это Эван и ничто не изменит моего к нему отношения. Ведь так?

За это время я успела позабыть каким деспотом он может быть. Я могла общаться с Дженни и он не говорил мне ничего против, словно данный факт его нисколько не волновал. Я даже могла ходить гулять с ней и ни одного упрека не было от него. Ненароком я подумала, что Эван изменился и теперь я смогу жить своей жизнью, не заботясь о его мнении. Осмелев рядом с ним, я поняла, что Эван принимает это и не пытается осадить. В какой-то момент я подумала, что являюсь хозяйкой своей жизни и Эван больше не имеет надо мной власти.

Я помню, как в один из дней у нас с мамой состоялся неприятный разговор. Я говорила ей о том, что меня пригласили в модельное агентство, но об условии, поставленном Эваном — умолчала. Помню ее недоумение, когда она увидела нас на страницах модного журнала.

Этот разговор состоялся в канун Рождества, когда мы с Эваном приехали домой. Посадив нас за стол, она положила раскрытый перед нами журнал и сердито спросила:

— Ничего не хотите мне сказать? — я сразу занервничала, слова застряли в горле, поэтому Эван пришел на выручку.

— Что вас удивило, тетя? Разве Рина не говорила, что стала моделью? Или она забыла упомянуть, что мы снимаемся вместе? — его губы изогнулись в мрачной усмешке.

— Здесь написано: юные возлюбленные! — она ткнула пальцем в надпись под фотографией. Я еще пуще покраснела, не в силах взглянуть ей в глаза.

— Тетя, не придавайте большое значение надписи. Я переживал за Рину. Поэтому настоял, чтобы она сказала всем, что я ее парень. Всего лишь предосторожность. Не более.

— Но вы брат и сестра, что если об этом станет известно? — спросила мама растерянно.

— Вижу Рина сдержала слово и не рассказала вам о моем секрете. — он коротко улыбнулся, едва заметно погладив меня по спине. — Не так давно мне стало известно, что мы с ней не родственники.

— Но Амит… говорил, что ты его сын, как это возможно? — на имени отца мама осеклась, словно произнести его было непосильной задачей.

— Что ж, похоже моя мамаша решила найти козла отпущения… как минимум двух. Кто знает сколько в действительности их было.

— Эван, — строгим тоном начала мама. — мне не нравится в каком тоне ты говоришь о своей покойной матери!

— Вам-то какое до нее дело?! Моя мать была ш… — взглянув на злое выражение лица моей мамы, Эван поправился. — ладно, девицей легкого поведения. Их было так много, что я даже не запомнил хоть кого-то из них.

— Но как тебе стало известно, что вы с Нарин не родственники?

— Меня нашел еще один предполагаемый отец, тогда-то я и задумался над тем, что моя мамаша лгала всем. Я попросил Рину сдать анализы вместе с нами, чтобы быть точно уверенным в моей догадке.

— И тест показал отсутствие родства. — констатировала мама спокойно.

— Бинго.

— Значит, ты нашел своего настоящего отца? — спросила мама уже полностью успокоившись.

— Нет. На самом деле мне никогда не было важно, есть у меня отец или его нет. Я жил без него всю жизнь — проживу и сейчас. Возвращаясь к волнующей вас теме: даже если в агентстве узнают правду — мне все равно, так как по факту родственной связи у нас нет.

Мама покачала головой.

— Ты забыл о том, что в реестре семьи вы дети одного отца, да и фамилии у вас одинаковые. Уверен, что волноваться не о чем? — на мгновение мне показалось, что Эван всерьез задумался над мамиными словами, но в следующий момент он ответил:

— Едва ли меня волнует всеобщее мнение. — мама покачала головой, пробормотав себе под нос.

— Все-таки ты так на него похож… — и Эван взбесился. Резко поднялся с места и опершись на столешницу руками, вперился злым взглядом в мамино лицо.

— Даже не смейте сравнивать нас! Вы похоже забыли каким человеком он был! Хотите, чтобы я напомнил? Чтобы вы сразу увидели, что мы ничем не похожи! — взгляд мамы стал испуганным, каким-то затравленным, она бросила панический взгляд на меня, глазами говоря Эвану остановиться, не говорить ничего в моем присутствии. А меня это так взбесило, что я, подобно Эвану вскочила с места, не в силах сдержать чувств:

— Говори, Эван! Каким был мой отец? Что вы скрываете от меня? — краем глаза я заметила, как мама умоляющим взглядом глядит в глаза Эвану, прося молчать. Укоризненно взглянув в ее сторону, я испытующе посмотрела на Эвана. — Ну же! Я хочу услышать правду!

Глядя на меня, Эван расслабился. Я поняла это по тому, как смягчился его взгляд, приобретая теплоту. Он поднял свою руку, чтобы коснуться ладонью моей головы. Он всегда так делал, когда пытался успокоить.

— Тебе не о чем переживать, Рина. Я лишь хотел сказать, что папа бросил нас, а я никогда бы так не поступил. — и хотя внешне он выглядел так, словно говорил правду — я ни капли ему не поверила. Интересно, как часто он врал мне, смотря такими честными глазами?

— Ты лжешь! Ты все лжешь, Эван!!! — бросившись из гостиной я закрылась в своей комнате, не желая никого из них видеть.

Рождество мы встречали в молчании, но зная, какой это светлый праздник, я не стала держать на них зло.

Однако, я часто возвращалась мыслями к папе, точнее к секрету, что тщательно оберегали от меня. Мне было очевидно, что он не бросал нас, за этим крылась другая правда, которую мне нельзя было знать.

В день моего совершеннолетия Андре организовал небольшую вечеринку для нашей команды. Я была так счастлива, окруженная заботой и вниманием коллектива. Фанаты прислали мне кучу разных подарков, открыток с пожеланиями и море цветов. В тот день я была безумно счастлива. Андре организовал для нас с Эваном фотосессию по этому поводу, тем самым дав понять фанатам, что отныне невинные снимки в прошлом, их место уступит настоящая страсть. Меня это пугало. Мои чувства к Эвану были чисто платоническими и перейти с ним черту — я не могла. В моей памяти до сих пор был свеж тот ужасный поцелуй, который отпечатался в моей голове клеймом. Нет уж, не хочу его повторения.

С приходом совершеннолетия я стала понимать, что пора менять что-то в своей жизни. Мы не можем больше выдавать себя за пару. К чему это вообще ведет? Мы сумели обмануть агентство, Андре, наших фанатов, но все это теряет смысл, если дальнейшего развития отношений не последует. Рано или поздно я встречу парня и захочу завести с ним отношения. Нам с Эваном все равно придется пойти на этот шаг. В лицах фанатов я стану предательницей, от меня отвернутся. Уж лучше официально объявить о нашем расставании, без претензий друг другу. Мы все еще можем дружить и фанатов, возможно, удовлетворит тот факт, что мы расстались друзьями. Да, думаю, проблемы с этим возникнуть не должно, Эван без проблем поддержит мою затею, все-таки сейчас он изменился и больше меня понимает.