– Тут я тебя не поддержу. У каждого своё предназначение, судьба, каждому при рождении даётся способность, которую он должен направить в нужное русло, сделать так, чтобы этот дар был полезен для общества. Я мечтаю стать музыкантом, который пишет свои песни, свою музыку и дарит это людям. Мне это нравится, а если это нравится мне – вероятнее всего будет нравится другим людям.

– Лёша, ты настоящий советский человек, пионер в первую очередь. Такого термина как «судьба» просто не существует. Придумали это глупое слово и суют во все щели, а потом получается вот такое.

В этот момент его как будто пронзили очень острым предметом, а именно сердце. Оно сжалось и стало ныть, вдруг ему захотелось скрыться ото всех и не слышать никого. Самый дорогой ему человек не поддержал его, высмеял перед товарищами. Слёзы подкатились к горлу и, кажется, остались там, им не было прохода наружу. Он поднялся и ушёл. В этот момент ему не хотелось слышать ничего и никого не видеть, даже, казалось, когда-то очень приятное и пробирающее до глубины души выражение пухлого лица Искры было ему противно.

– Обиделся.

Крикнул ему кто-то в след, но он не обратил внимания. Он ушёл в незнакомом направлении, обдумывая все нравы и ужасные стереотипы этого мира. Для чего живёт человек? Этот вопрос, наверное, посещал мысли каждого человека и у каждого своё мнение по этому поводу. Кто-то считает так предначертано судьбой и человек должен пройти все испытания для беспечной жизни на Том Свете, а будет это Рай или Ад зависит только от самого человека. Кто-то считает, что человек сам кузнец своего счастья, что никакой судьбы не существует, а жить каждый должен для своей выгоды и прочее, и прочее.

Сколько он шёл не известно, но когда тот смог вернуться в реальность, то увидел совершенно незнакомую для себя местность. Казалось, он оказался посреди непроходимого леса, в который едва ли пробивались слабые лучи осеннего солнца, но эту самую непроходимость рассеивала маленькая, слабо вырисовывающаяся дорожка, которая привела его в тупик.

В конце этой дорожки стояло какое-то здание, подойдя ближе, оно оказалось домом.

Этот дом, попавшийся на его пути был вовсе не примечателен: белые стены, побелка которого уже отваливалась небольшими кусочками, тёмные окна, проваленная крыша и старые скрипучие двери, которые при малейшем дуновении ветра эхом разносили свой плач по всему лесу. Но этим всем как будто звал и манил его за собой.

Неведомая сила тянула его, магнитила к себе в это давно забытое людьми сооружение.

Войдя в заброшенное помещение, сразу в нос ударил неприятный аромат сырости. Вокруг была плесень и огромные слои пыли, к которым никто уже долгое время не прикасался. Мебель, вернее её остатки, небрежно были расставлены по комнатам, где уже прижились крысы, змеи и другая лесная живность.

Лёша медленно передвигался по скрипучему полу, шарахаясь каждого жителя хибарки, которые пробегали прямо под ногами. Весь этот кошмар происходил словно во сне. Страх и неудержимый интерес окутывали его с головой. Ему с каждой секундой хотелось всё больше и больше обследовать окрестности этого брошенного когда-то места для проживания людей, а может даже и семей.

На полу валялись разбитые бутылки, посуда, кусочки дерева и побелки, осыпавшейся с потолка, двери либо еле-еле висели на последней завесе, либо вообще безнадёжно валялись на полу. Лишь один старый сундук хранил ещё свой бывалый вид и не изменился с течением времени. К счастью, замок был открыт и повешен в развёрнутом виде на хранителя вещей, которого нежданный гость уже грозился открыть.

Юноша сделал нерешительный шаг в сторону ларца и приоткрыл его. Свет пролился на содержимое и крышка ящика упала с железным звоном на прогнивший пол, предоставив возможность увидеть, что хранилось столько лет в этом доме среди лесных зарослей и болотистых земель.

– О, Боги!

Воскликнув всего лишь два слова, тот очарованный откинулся назад. В сундучке лежала совершенно новая гитара. Неизвестно сколько она пробыла там, но на ней это никак не отразилось. Парнишка с осторожностью взял семиструнную подругу, сел на пол и умело начал наигрывать знакомые мотивы. Солнце, едва ли проходящее сквозь здоровые огромные деревья, заполонившие территорию, осветили помещение.

– Как тебя сюда занесло? Что ты тут вообще делаешь-то, а? Тебе бы на сцене сиять, а не здесь вот гнить и сыростью воняться.

Он поставил её перед собой и разговаривал, точно с живым человеком, надеясь даже на ответ.

– Гитаристом не стану, музыкант, мол не серьёзная профессия. С чего вы это взяли вообще? Может моя работа, мои песни и моё творчество будет намного важнее ваших будущих запчастей и уроков, которые вы будете преподавать в школах. А чему вы детей научите? Отказываться от мечты? Мол, все должны обеспечивать именно материальные блага Родины. Глупо это всё. Почему бы не сделать урок по духовному воспитанию, чтобы не только мы, дети, умели задачи решать и напильником работать, а ещё могли радоваться простым человеческим мелочам, которых так порой не хватает. И вообще…

Он обернулся. На месте дверного проёма, спиной упёршись об дверную коробку, стояла девушка примерно его лет. Она смотрела на него глазами полных интереса и желания узнать конечного завершения мысли парнишки. Голубыми глазами она, будто пожирала его, а золотистые кудрявые волосы спадали и били её по спине.

– З-здраствуйте. – после продолжительной паузы начал юноша.

– Здравствуйте. – ответила девушка, приветливо ухмыльнувшись. – Что забыли в краях наших, забытых цивилизованным миром?

Она схватила подпёртую под поклонившийся шкаф гитару и уселась на кровать, перебирая пальцами струны.

– Я сам без понятия как тут оказался, может это покажется безумным, но сюда привели меня ноги самостоятельно, для этого я не прикладывал никаких усилий.

Златовласка тихонько хихикнула, прикрывая рот рукой.

– Знакомая ситуация. Уже не помню, как здесь оказалась, но место для меня очень близко и дорого. Сюда прихожу, пишу, творю и никто не мешает. Разве что крысы своими надоедливыми шорохами, но со временем привыкаю. Отлично играешь, кстати. Тебя как зовут-то?

– Спасибо, место тут и правда замечательное. Зовут меня Лёша.

– Меня Лика.

– Лика?

– Да. Что-то не так?

– Имя удивительное.

– Как по мне, самое обычное имя.

Девушка протянула руку в честь заключения дружбы и после недолгого рукопожатия принялась за своего верного музыкального товарища.

– Мысли твои очень схожи с моими, как ни странно. Сколько себя помню, родители, друзья, бабушки и дедушки вечно надоедали со своими нравоучениями по поводу выбора в жизни. «Музыкант, это не серьёзно, Лика. Вот пошла бы лучше в медицину, вот это всегда пригодится и авторитет среди сверстников и себе польза, да и нам помогать будешь, не нужно будет лишний раз в больницу за советом бежать.»

Манера её разговора завораживала, казалось, за ней можно было наблюдать часами. Мимика, жесты, всё было в ней чудесно.

– А с чего ты вообще решила начать заниматься музыкой? – спустя несколько минут тяжкого молчания, заговорил юноша.

– Музыка для меня была всегда чем-то большим, чем обычное время провождение. Если мои сверстницы слушают определённых исполнителей исключительно из-за внешности, красоты их слов и голоса, то я вслушиваюсь чуть-ли не в каждую вибрацию, создаваемую музыкантом или певцом, оцениваю, ищу что-нибудь для себя, извлекаю опыт и двигаюсь дальше в следствии своих заключений. Гитара стала для меня самым близким и дорогим существом, за которое я боюсь, наверное, больше, чем за себя, а тем более, за своих близких. Зачастую самые родные и дорогие когда-то люди, стали для меня просто чем-то второстепенным, чьё общество мне не приятно. Многие считают меня чудачкой, поэтому круг общения у меня узок, всего лишь старый, обшарпанный блокнот, доставшийся мне от покойного дедушки, и моя красавица.