Я отдала ему все, что у меня было. Этого было не так много, я знаю, но больше у меня просто не было, и, конечно же, этого не хватило. Для таких мужчин, как он, никогда не бывает достаточно, сколько бы ты ни отдавала себя. Они всегда хотят большего. И еще. И еще. Пока больше ничего не останется. Райли был прав.

Китон пообещал, что увезет меня сегодня отсюда. Оливия упаковывает мои вещи, а о нем ничего не слышно. Скорее всего, он уже давно наплевал на все, или уехал с ней. И в это «я люблю тебя», я не могу поверить. Тот, кто любит, не делает все то, что он сделал. Тот, кто любит, не обманывает и сопротивляется искушению, оно и так велико.

Я качаюсь вперед и назад, потому что не знаю, что делать с этой болью. Она повсюду, в моих ногах, животе, голове… Все горит в агонии. Мне бы очень хотелось зайти в море и больше не выходить, но Райли этого не допустит. Он сейчас где-то в доме, но периодически проверяет на меня. Кого-то другого я не хочу видеть. Особенно его.

Но, видимо, его это не интересует, потому что я слышу, как окно, которое было приоткрыто, двигается вверх. Я знаю это, даже не взглянув. Рывком поднимаюсь на кровати.

— Уйди!

Мейсон замирает у окна.

На нем та же одежда, что и вчера, когда он ее трахал. Те же штаны. Его волосы взлохмачены, а плечи исцарапаны. Ее красными ногтями. Ненавижу красные ногти.

— Дерьмо, — шепчет он и делает шаг ко мне.

— Оставайся на месте, или я закричу! — рычу я. Мое сердце грохочет, как сумасшедшее, а руки дрожат.

— Эмилия!

— Больше никогда не произноси моего имени! Даже не смотри в мою сторону, я не могу смотреть в твои глаза, Мейсон! Ты лживая, предательская свинья! — он действительно выглядит потрясенным, потому что я никогда не говорила ему ничего подобного, независимо от того, что он со мной делал.

— Послушай меня, Эмилия.

— Нет, Мейсон, — говорю я тем же тоном. Двигаюсь на кровати все дальше и дальше, потому что он приближается. Он окружает меня, как тигр, и я слежу за его движениями.

— Проклятье, что с тобой? Выслушай меня!

— Черт, нет! Я ничего не хочу от тебя слышать. Хватило того, как ты вчера стонал ее имя! — он вздрагивает и останавливается. В его глазах появляется отчаяние, но я не отступаю. — Как часто ты трахал ее, пока я одна спала в нашей постели? — не знаю, почему я решила об этом спросить.

Он молчит.

— Скажи мне, Мейсон! Как часто? Где? Как? Я хочу все знать!

— Не принуждай меня, Эмилия.

— Думаешь, что можешь причинить мне боль этим? Неужели ты думаешь, что вчера не отнял у меня все, что мне нужно, чтобы чувствовать, Мейсон Раш? Думаешь, мне станет хуже, если узнаю, в какую дыру ты ее трахал, эту маленькую рыжеволосую шлюху? — его глаза становятся больше. — Боже, ты отвратителен. Как я могла когда-то целовать или даже прикасаться к тебе?

— Эмилия, прекрати! — его глаза темнеют, и в них появляется предупреждение. Этот взгляд всегда вызывал во мне уважение, сейчас, кроме презрения, ничего не осталось.

— Ты уже трахал ее, когда говорил, что не делаешь этого? Отвечай, Мейсон, — говорю так же жестко, как обычно делал он. Если бы я была сильнее, схватила бы его за горло и прижимала к стене, пока он не ответит, но у меня нет сил. Я знаю, что после этого разговора буду опустошена, но сейчас адреналин чертовски бурлит в моей крови.

— Да, — говорит он.

— Браво, Мейсон! Впервые ты смотрел мне в глаза и не врал. — С сарказмом аплодирую ему. Во мне ничего не осталось.

— Я не хотел причинять тебе боль!

Иронично усмехаюсь.

— О, отлично. У тебя прекрасно получилось. Было бы еще лучше, если бы ты оставил свой член в штанах, Мейсон. Почему? Что было у нее, чего нет у меня? Просвети, пожалуйста. — Он тяжело сглатывает, не зная, что сказать. — Это потому, что ты лишил ее девственности миллион лет назад? Или это было просто потому, что тебе нравится адреналин от измены, Мейсон? — его взгляд блекнет. — Хотя, какая разница? Теперь все равно ничего не поделаешь. Все кончено, если ты еще не понял.

— Я сказал, что все закончится тогда, когда я решу!

Я усмехаюсь.

— Ну да. Тогда попробуй помешать мне уйти. В данный момент твой отец ждет меня в машине с моими упакованными вещами, и он отвезет меня туда, где ты меня никогда не найдешь. — Я медленно встаю, чтобы он не мог приблизиться, и задом иду к двери, словно убегаю от дикого зверя.

Он сжимает губы, его взгляд становится жестче.

— Эмилия, нет!

— Плевала я на твое «нет», Мейсон Раш!

— Нет!

Я иду дальше.

— Эмилия, — в его глазах чистая паника, а дыхание учащается.

— Ты снова собираешься взорваться, Мейсон? Тогда сделай это, но только без меня! Может быть, она снова сможет утихомирить тебя. — Я открываю дверь, желая уйти прочь, но он падает прямо передо мной на колени, обхватывая мои бедра руками и прижимаясь лбом к низу моего живота.

— Не уходи, — хрипло говорит он.

Я чувствую его горячее дыхание через майку. Боже мой, Мейсон Раш стоит передо мной на коленях. Но меня это больше не интересует.

Беру его за предплечья.

— Уже слишком поздно, — говорю я и отступаю назад.

— Эмилия, я не могу дышать без тебя! — когда он поднимает на меня взгляд, я вижу слезы в его глазах.

— А мне легче дышать без тебя, Мейсон, — тихо отвечаю я. Отступаю назад и натыкаюсь на кого-то. Райли.

— Пойдем, — тихо говорит он. Когда Мейсон видит, что Райли кладет мне руку на талию, чтобы проводить меня вниз, он ревет «НЕТ!». Он хочет прыгнуть вперед, но вдруг перед ним появляется Оливия. Она берет в руки его лицо, и мои глаза становятся влажными, когда я вижу это.

— Детка, успокойся, посмотри на меня. — Оливия суетливо машет нам одной рукой, чтобы мы поторопились, стоя между нами в коридоре.

— Эмилия, пожалуйста! — он звучит, как умирающий от жажды и даже не смотрит на свою мать. — Пожалуйста, детка… не уходи! — я иду с Райли по коридору. Мне стоит всех сил, чтобы не развернуться и не упасть в его объятия. — То, что я сказал вчера — это правда! Эмилия, я люблю тебя!

Я замираю, но Райли подталкивает меня в сторону ступенек, вниз, к входной двери.

Как только она за мной закрывается, слышу его отчаянный крик.

Эмилия

Сидя на заднем сиденье, безэмоционально смотрю на улицу. Я онемела. Такое ощущение, что я оставила там часть себя. Там, где он сейчас. Меня разрывает от мысли о его последних словах и от того, насколько мы сломаны. Потому что, по правде говоря, я бы прямо сейчас развернулась, упала бы перед ним на колени и обнимала бы его, целовала и плакала.

Но мы в пути уже час, и Китон напряженно смотрит сквозь лобовое стекло. Он звонит Оливии каждые пятнадцать минут, чтобы спросить, все ли с ней в порядке и не потерял ли Мейсон контроль над собой. С ней все в порядке. Мейсон все еще сидит на полу в коридоре и смотрит на дверь. Она не трогает его.

Я ненавижу мысль о том, как он должен себя чувствовать сейчас. Ненавижу, что видела слезы в его глазах. Столько чувств, которых никогда не ожидала по отношению к себе, и, что хуже всего, я не могу в них поверить.

Райли тоже здесь. Наверное, он боится, что я что-то сделаю с собой, и, должна признать, его страх не беспочвенен. Я не хочу быть без него, не могу этого сделать. Вся решимость, моя уверенность в себе, все исчезло. Чем дальше мы едем, тем больше я чувствую, как пустота во мне становится все больше и пожирает меня сильнее.

Китон вернется назад, когда отвезет меня. Он говорит, что Мейсону лучше побыть вдали от города, поэтому они пробудут там еще несколько недель. Китон, наверное, не так представлял себе этот отпуск, но и я тоже. Это был мой первый отпуск, и я никогда больше не хочу другого.