— У кого-то плохое настроение. В чем дело, бро? — он ведет себя так провокационно, Оливия. Что с ним? Мне это нравится.

— Не называй меня «бро»!

— Ах, я думал, тебе это нравится, потому что ты всегда меня так называл. Ну ладно. — Райли тоже откусывает от своего круассана. Затем указывает на пышно накрытый стол перед собой и смотрит на свою бывшую невесту. — Тебе тоже нужно что-нибудь съесть, принцесса, ты сильно похудела за последнее время.

Нет, Оливия.

Почему?

— Мейсон! — говорю я до того, как он пошевелился, но он игнорирует меня, почти перепрыгнув через стол и опрокинув стул.

О нет, Оливия. И зачем только я встал с постели? Мы могли бы позавтракать там. Я бы слизывал варенье с твоего тела, а ты делала бы то же самое, только с других частей моего тела. Теперь этот псих снова взбесился, Оливия.

Клянусь, если ты вмешаешься на этот раз, я убью его или убью тебя, но одного из вас двоих не станет в любом случае.

— Мейсон, — раздается голос, на который я не рассчитывал. Черри. Она хватает его за руку и укоризненно смотрит на него, Оливия. При этом даже не боится получить от него, потому что он никогда этого не сделает. Не с ней. — Мейсон, что, по-твоему, ты делаешь? Мы здесь завтракаем, возьми себя в руки. Хватит! Сядь на свое место и ешь, Господи! Боже, люди за этим столом страдают от похмелья, прояви понимание. — Мейсон фыркает и снова опускается на свой стул. Все немного в шоке, даже я. — Итак, мы можем продолжить завтракать? — спрашивает Черри. — Или кто-то еще хочет перепрыгнуть через стол? — все снова занялись завтраком, только Эмилия молча встает и направляется к входной двери. Она даже не реагирует на жесткий голос Мейсона: «Детка, стой!», и исчезает на улице. Но я увидел слезы в ее глазах, как и ты, Оливия. Ты кладешь руку на мою ногу, поэтому я следую за ней.

Прежде чем выхожу, вижу, что Мейсон тоже пытается подняться, но ты останавливаешь его предупреждающим взглядом и твердым: «Нет!».

Он слушается тебя. Иногда может быть не таким уж и глупым.

***

Эмилия

Я судорожно дышу носом, пытаясь подавить тошноту, но мне это не удается. Рядом с домом прислоняюсь к какой-то пальме, и меня выворачивает. Закончив, вижу, как кто-то молча протягивает мне носовой платок. Это Китон.

— Боже, как неловко, — хрипло шепчу я, вытирая рот. — Прости, что тебе пришлось это увидеть.

— Видел и похуже. Давай пройдемся. — Он начинает идти, и я следую за ним, радуясь, что он здесь. На самом деле, он стал для меня почти как отец. Мы спускаемся на пляж и идем по еще прохладному песку. Я босиком — как обычно в последние дни. В своей голове я все время вижу, как она прикасается к тебе, как смотрит, и насколько прочна связь между вами. Но ты сказал, что не изменял мне. Ты действительно смотрел мне в глаза и лгал, или я преувеличиваю?

— Ты не преувеличиваешь, Эмилия. Я бы отреагировал точно так же, если бы рядом был бывший Оливии, и у них были такие же отношения друг с другом. — Я немного пугаюсь, когда Китон говорит это, и задумываюсь, не сказала ли я это вслух. Мы садимся на причал, уходящий далеко в море. Свежий воздух треплет мои волосы.

Закрываю глаза.

— Что мне делать?

— Бежать, — спокойно отвечает он. — Ты должна была убежать гораздо раньше. Вы не подходите друг другу. Особенно Мейсон не подходит тебе!

— Но я люблю его, — сразу же говорю я.

— Я знаю, но иногда то, что мы любим — это не то, что идет нам на пользу. Иногда это уничтожает нас — например, наркотики, или сигареты, или другие вещи, вызывающие зависимость. На самом деле мы любим все, что вредит нам.

— Но как я смогу жить без него? — спрашиваю я, пытаясь представить себя без Мейсона. Снова наворачиваются слезы на глаза.

— Ты должна сама найти свой путь, Эмилия. Нельзя всегда быть зависимой от других.

— Но я не хочу быть без него. И так же не могу быть с ним. Мне кажется, он любит эту Черри.

— Нет, это не так! — возражает твой отец. — Он любит мысли о ней. Любит иллюзию прошлого, но когда отпуск закончится, эта иллюзия снова исчезнет, и он пожалеет об этом. Но тогда ты не должна бежать к нему, как маленькая собачка, а должна показать ему, что у тебя тоже есть границы. Он нуждается в этом. Чтобы уважать тебя.

— Мне страшно.

— Страхи для того и существуют, чтобы их преодолевать.

— Но если я… — даже не могу произнести это. — Брошу Мейсона… потом… я останусь совсем одна!

Он нежно улыбается.

— Конечно же, нет! Мы с Оливией уже удочерили тебя в наших сердцах, иначе мне было бы все равно, что Мейсон с тобой делает. Это его дело.

Слабо улыбаюсь и говорю:

— Спасибо.

Потом мы просто молча сидим здесь и смотрим на море. Сегодня оно серое, штормовое и неспокойное, так же, как и все внутри меня.

Мейсон

Если описать мою жизнь одним словом — это будет «бл*дь». Не знаю, что здесь происходит, но все как-то рушится на глазах.

Я трахался с Черри.

Ты наблюдала за восходом солнца с Райли, Эмилия. Какого черта? Кто вообще делает такое дерьмо, Эмилия? И теперь — не знаю, как ей это удалось, — Черри успокоила меня. Догадываюсь, как ты восприняла это. Я знаю, как это, потому что ты встала и ушла. С папой! Который теперь больше твой отец, чем мой, и с моей собакой, которая также больше твоя собака, чем моя.

Бл*дь, Эмилия!

Я все еще сижу за столом, хотя мама и Эмбер уже убираются. Эмбер только что вошла. К счастью, она не видела тот хаос, который был сегодня утром. Райли свалил наверх, в свою комнату, а Черри так и осталась здесь сидеть. Она смотрит на меня, а я смотрю на нее. Не прошло и семи часов, как я был в ней. И теперь она смотрит на меня так, будто думает о том же.

Эмилия, я бы солгал, если бы сказал, что сожалею об этом. Не знаю, как объяснить тебе, как я вижу Черри. Потому что даже себе не могу объяснить, что именно меня так привлекает в ней, и всегда привлекало. Но мне жаль, что ты та, кто испытает наибольшую боль во всей этой истории. И вообще, я не хочу этого, детка. И никогда не хотел. Мне не нравится, когда ты страдаешь — по крайней мере, не таким образом, — и еще меньше нравится, когда причиной этого являюсь я.

Когда снова возвращаешься в дом, упрямо смотришь только перед собой. Просто проходишь мимо всех нас и поднимаешься наверх по ступенькам.

Ты выглядишь такой решительной, Эмилия.

Хочешь бросить меня?

Не закончив свою мысль, отодвигаю стул и разрываю зрительный контакт с Черри. Быстро поднимаюсь по ступенькам, следуя за тобой. С момента нашего знакомства это второй раз, когда я бегу за тобой, Эмилия.

Ты находишься в комнате.

Дверь открыта, потому что ты, конечно же, знала, что я прийду. Слышала меня.

Сложив руки на коленях, сидишь на кровати. Красное платье струится по твоему загорелому телу, а волосы свободно собраны на затылке. Это платье было на тебе, когда вы с Райли объявили о своей помолвке, а также о переезде в Нью-Йорк год назад. Я помню, как будто все было вчера, как ты сидела напротив меня за столом.

Стою у двери и смотрю на тебя. Ты сидишь и смотришь на меня. Так мы существуем некоторое время и молча смотрим друг на друга. Я чувствую напряжение в комнате, Эмилия. Оно исходит от тебя и льется прямо на меня. Остаюсь стоять в дверном проеме, потому что ни за что не выпущу тебя, если вдруг захочешь бросить меня. Потому что я никогда не отпущу тебя. Я предупреждал тебя, Эмилия: я ненормальный, а ты сказала, что знаешь об этом.

Я же говорил, что мы разрушим нас, Эмилия.

Теперь видишь, что я имел в виду?

— Сейчас уже слишком поздно бежать, — говорю я.

— Кто сказал, что я хочу убежать? — тихо отвечаешь ты.