Мы только что закончили завтракать, и вы снова все время смеялись. Твой отец такой напряженный, Мейсон, что это передается и на меня, потому что я достаточно хорошо знаю его и научилась распознавать его взгляды. Это тот взгляд, которым он смотрел на тебя, когда я была с Райли. Теперь он так смотрит на Черри.

У меня паранойя, Мейсон?

Это та женщина, которая разбила твое сердце, из-за коротой ты стал таким? Или это из-за тебя она стала такой?

С ней ты ведешь себя совершенно по-другому, чем со мной.

Передо мной вижу совершенно новых людей, и мне хочется закрыться в себе и больше никогда не открываться.

Эмбер и Оливия убирают со стола, но вы вдвоем до сих пор там сидите и разговариваете. Мейсон, ты даже не замечаешь, как я встаю и выхожу из комнаты. Ты! Я даже в туалет не могу сходить без твоего разрешения, а сейчас даже не смотришь в мою сторону, даже когда Райли следует за мной. Я больше не могу это выдержать.

Он идет за мной, Мейсон, и ты ничего не говоришь!

Спускаюсь вниз по ступенькам, что ведут к пляжу, и знаю, что Райли идет за мной. Мне все равно, я хочу тебя, Мейсон, не его.

Не выбирая, сажусь просто на песок, где волны обволакивают мои обнаженные ступни, и позволяю солнцу припекать мои ноги. На мне очень короткое желтое летнее платье, но ты ничего не сказал. Райли здесь, а на мне короткое платье, Мейсон!

И ты ничего не говоришь!

Сейчас мы сидим здесь в романтической обстановке, а ты до сих пор ничего не говоришь!

Что с тобой?

— Привет, — говорит Райли. Вижу его краем глаза. Он одет в свободные белые чинос и темно-синюю рубашку, плотно облегающую грудь. Видимо, он много тренировался, потому что его мускулы стали обьемнее. Его волосы чуть длиннее, чем обычно, сегодня не уложены и свободно спадают ему на лоб. Раньше я всегда зачесывала назад его кудри или долго укладывала, чтобы они пружинили. Сегодня я замечаю пружинки только на кончиках волос. Его темные глаза такие родные, что у меня подступают слезы. Быстро отвожу взгляд и смотрю на горизонт.

— Как ты? — спрашивает он, и убирает мои волосы с лица, чтобы лучше видеть мой профиль.

Я просто качаю головой, потому что если скажу хоть слово — разрыдаюсь.

— Я знал, что будет не хорошо, если она приедет, — бормочет он. — Вообще-то, я должен был бы злорадствоватт, но не могу.

Я сглатываю и пытаюсь избавиться от комка в горле. От дома доносится звонкий смех, который сопровождается более грубым. Это ощущается как пощечина, Мейсон. Зачем ты это делаешь?

— Что было между ними? — тихо спрашиваю, не глядя на него. Я знаю, что увижу в его глазах, но в данный момент не смогу с этим справиться.

— Ах, — вздыхает он, и я краем глаза замечаю, что он тоже смотрит вперед. — Это первая большая любовь Мейсона. — Ай. Такое ощущение, что Райли со всей силы ударил меня в живот. Мне становится плохо, но я подавляю подступившую тошноту. Голова гудит, в ушах шумит громче, чем это делает море. Холодные волны обволакивают мои ноги, и соленая вода проникает в мой нос и горло. Я чувствую, что задыхаюсь.

— Они знают друг друга с рождения, Эмилия. Против такого трудно устоять. И поверь, я тебе этого не желаю, хотя можно подумать, что это карма. Но ты не заслужила, чтобы он обращался с тобой так дерьмово. Ты никогда не заслуживала. — Действительно, Мейсон? Разве я не заслужила того, как ты ко мне относишься? Может, все так и есть. Может быть, я заслуживаю именно этого. Возможно, я никогда не буду достаточно хороша для чего-то или кого-то. Недостаточно, ненадолго, неискренне. Всегда только поверхностно, потому что у меня, по-видимому, есть суперкиска мирового класса. Больше ничего. Пытаюсь вспомнить, сидел ли ты когда-нибудь со мной за одним столом так долго и просто разговаривал. Задаюсь вопросом, когда ты в последний раз так громко смеялся со мной или смотрел на меня таким нежным, чувственным взглядом. И знаю ответ. Никогда.

— Я его теряю? — глухо спрашиваю я.

— Не знаю, — отвечает он. — Черри всегда оказывала на него такое влияние. Он с ней нормальный, позитивный человек, каким не может быть дома. Он всегда был без ума от нее, а она — от него. Три года назад, летом, у них были какие-то отношения, но потом он бросил ее, потому что Эмбер сказала ему, что он недостаточно хорош для нее. Он бросил ее ради нее, понимаешь? Чтобы не тащить ее с собой в пропасть, как он делает с тобой. Эмилия. Посмотри на меня. — Я не могу, Мейсон. Если посмотрю на него, я умру, серьезно. Мне так больно. Еще вчера все было в порядке, когда мы ехали сюда. Вчера, когда ты держал меня за руку в машине. Как может что-то, что я считала таким крепким, так быстро разрушиться?

Райли кладет руку на мой подбородок и поворачивает голову к себе. Теперь я потеряна. Взгляд его темных, глубоких глаз такой мягкий и такой ласковый. Независимо от того, что он сделал и что сделала я, его сердце все еще чистое и сияющее, Мейсон. Почему я никогда не могу ценить вещи и людей, которые делают мне хорошо? Почему я оттолкнула ангела и легла в постель с дьяволом?

— Ты самая красивая женщина, которую я знаю. Черри даже рядом с тобой не стояла, Эмилия. — Я так не думаю, Мейсон. У нее есть эта аура и эти взгляды. Это намного больше, чем любая внешность. У меня нет ничего, кроме моей внешности.

— Ты хрупкая, — говорит он. — Тебя нужно оберегать. С твоим сердцем нельзя так играть.

— Что ты имеешь в виду? — дрожащим голосом спрашиваю я. Он до сих пор держит меня. Может, ты видишь нас из террасы, куда вышел покурить. А может, и нет. Может, тебя вообще это не интересует.

— Я имею в виду, что по тебе видно, что ты пережила что-то ужасное. Я всегда это видел, но не хотел на тебя давить. Ну, после всего, что я пережил с тобой; после всего, что я узнал о тебе, и после всех людей, с которыми ты меня познакомила… И когда ты выбрала Мейсона, Эмилия, после того дерьма, что произошло в Нью-Йорке, я все проанализировал, и кажется, знаю, что происходит. Но я не буду заставлять тебя рассказывать мне. Никогда так не делал и не собираюсь, потому что уважаю твои границы, Эмилия. Когда-то я почти переступил черту, и до сих пор жалею об этом.

Блин, Мейсон. Мне бы хотелось, чтобы ты хоть раз посмотрел на меня таким взглядом, каким сейчас смотрит Райли.

Он опускает руку и смотрит на меня. А я смотрю на него. Такое ощущение, что мы с Райли связаны. У нас были отношения, Мейсон. В течение двух лет. Мы делили постель, делили горе, планировали наше будущее. Мы собирались пожениться. И теперь, после всего этого времени и всех страданий, я сижу здесь и смотрю в его глаза, потому что они — единственное, что сейчас мешает мне снять платье и забежать прямо в море, чтобы никогда больше не выплыть.

Вижу, как он наклоняется ко мне, и я, к моему ужасу, делаю то же самое. Было бы так легко, если бы я любила его так же, как и тебя. В последний момент отворачиваюсь. Его дыхание опаляет мою кожу. Его губы так близко. Я чувствую его запах, но он — не ты.

Райли отклоняется и вздыхает.

— Прости.

Я только усмехаюсь. Почему он извиняется? Я же тоже тянулась к нему.

— Если захочешь поговорить, ты знаешь, где моя комната.

Он уходит, а я остаюсь на пляже.

Такое ощущение, что так я сижу часами и просто смотрю на море. Мое лицо, наверное, уже покраснело, потому что я не намазалась солнцезащитным кремом. Но мне все равно. Я пуста, Мейсон. Как может быть, что ты так сильно любишь кого-то, но потом бросаешь, потому что ему будет лучше без тебя? Я думала, у нас такая любовь. Думала, что мы вдвоем — что-то особенное. Но, может быть, вы с Черри особенные, а мы просто убивали время?

— Что ты здесь делаешь? — слышу твой голос, и моя кожа покрывается мурашками, что не обязательно приятно. У меня опять слезы наворачиваются на глаза. Черт! Быстро вытираю их тыльной стороной ладони.

— Ты плачешь?

Я мотаю головой. С трудом выношу то, когда ты садишься рядом со мной на песок, согнув ноги и положив локти на колени, и смотришь на меня.