Деревни и старинные крепости казались Ольге одинаково скучными. Она питала слабость к более поздним эпохам и классическим музеям изобразительного искусства, поэтому в каждой поездке с мужем ей приходилось искать компромисс. Впрочем, любить одно и то же для счастливой жизни им было не обязательно. До сих пор хватало того, что они любили друг друга.

– Мы сейчас выдвигаемся в Альби. Папа хотел по дороге заехать в Корд-сюр-Сьель, но две деревни за один день я не вынесу, – не скрывая иронии, усмехнулась она. – Меня мог бы утешить местный Музей сахара и шоколада, но твой отец отказался туда идти.

– Да, такие музеи, пожалуйста, без меня! – фыркнул Никита. – Мы вполне могли разделиться по интересам. Ты – в музей, а я бы поснимал в это время!

– Ты слышал, Алекс?! – она предприняла еще одну попытку расшевелить сына. – Папа фотографирует. Дома и ландшафты. Ему никогда не надоедает!

Алекс терпеливо слушал их разговор.

Никита первым уловил послание «родители-мне-не-до-вас» и начал прощаться:

– Хорошего дня! Привет Эдварду и Шарлиз!

Скрепя сердце, Ольга повторила за мужем:

– Привет Эдварду и Шарлиз. Пока, мой дорогой!

– И вам привет от Шарлиз! Отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь! Пока! – оживился Алекс, поглядывая на девушку, которая с напускным безразличием слушала незнакомую речь.

Ему было приятно, что мать произнесла ее имя вслух.

– Тебе привет от моих родителей! – радостно сообщил Алекс. – Они сейчас едут в Альби.

– Мерси, – без особого энтузиазма ответила Шарлотта.

Римляне основали поселение Альбига на высоком холме, где люди селились еще в Бронзовом веке. Благодаря удачному географическому положению уже в раннем Средневековье Альби стал важным торговым городом и епископальным центром. Дополнительный доход приносил городу большой каменный мост через реку Тарн, Pont Vieux (Старый мост), построенный в начале XI века. За проезд по нему местные власти взимали с путешественников пошлину. Мост с почти тысячелетней историей используется по своему прямому назначению до сих пор, только денег за его использование давно никто не берет.

Исторический центр Альби, построенный из красного кирпича в характерном для Лангедока стиле южной готики, располагается вокруг Собора Святой Цецилии и включен в перечень объектов всемирного наследия ЮНЕСКО.

В XII–XIII веках Альби стал одним из центров религиозного движения катаров. По имени этого города широко распространившаяся на юго-западе Франции ересь получила свое второе название – альбигойская.

Уроженцами Альби были два знаменитых потомка местной знати – художник-постимпрессионист граф Анри де Тулуз-Лотрек и французский мореплаватель граф Жан-Франсуа де Гало де Лаперуз. Музей Тулуз-Лотрека, в экспозиции которого собрано более тысячи работ художника, и Музей Лаперуза, посвященный истории его жизни и кругосветному путешествию, определенно заслуживают внимания.

У Шарлотты не было иллюзий насчет отношений с Ольгой. В ответ на плохо скрываемую неприязнь она тоже держалась натянуто. Несмотря на это, Алекс был счастлив – его планы не реализовались пока в полной мере, но он уверенно двигался в желаемом направлении.

Они медленно шли по тенистой стороне узкой улочки, почти прижимаясь к стенам домов. Время от времени Шарлотта касалась ладонью шершавых камней, останавливалась, чтобы понюхать плетистые розы, которые росли почти у каждой входной двери, и снова двигалась дальше, уверенная, что Алекс идет вслед за ней.

Теплый ветер наполнял деревню ароматами фруктовых садов, тянувшихся на многие километры во всех направлениях от Лантерн. До начала учебы было еще так далеко, что о ней можно было на время забыть. Алексу предстояли две многообещающие недели во Франции без родительского присмотра. А главное – рюкзак Шарлотты лежал в соседней комнате. Последнее обстоятельство переполняло его сладким томлением, терпеть которое было одновременно мучительно и приятно.

– Ты не видел на стене какого-нибудь дома в Лантерн камень с отверстием?

– Что?!! – Вопрос Шарлотты застал Алекса врасплох. – Какой камень?

Она рассмеялась.

– Камень сильно торчит из стены, а в нем пробита большая дырка.

– Никогда такого не видел, – буркнул Алекс.

На фоне романтических грез этот разговор казался странным и неуместным.

– Зачем тебе? – с подозрением спросил он. – Ты вытащила меня на улицу в такую жару, чтобы искать камень с дыркой?

Шарлотта применила хорошо зарекомендовавший себя прием – обняла Алекса за шею и, приблизив лицо к его глазам, тихо сказала:

– Про камень с отверстием я спросила просто так, потому что в Лантерн был такой дом, я о нем читала. Подумала, что, может, он сохранился. Знаешь, для чего такие камни вставляли в стены домов?

– Понятия не имею, – буркнул подтаявший Алекс, усилием воли сохраняя обиженное лицо. – Даже не представляю, как он мог выглядеть.

Продолжая его обнимать, Шарлотта обрисовала свободной рукой полукруглый объем на расстоянии полуметра от стены дома:

– Вот так из стены выступает камень. Сверху вниз в нем пробито отверстие большого диаметра. Как думаешь, для чего?

Алекс наморщил лоб.

– Чтобы привязывать лошадь?

Шарлотта поощрила его поцелуем.

– Какой ты умный! – сказала она и снова пошла вперед по узкой полоске тени, касаясь ладонью стены, аккуратно обходя цветочные горшки и вьющиеся розы у входных дверей.

– Никогда такого не видел, – сказал ей в спину Алекс. – Ни в Лантерн, ни в других местах. Зачем тебе этот камень?

– Просто так, – беззаботно сказала Шарлотта. – В том доме, о котором я говорила, когда-то находилась лавка. И как у многих, была каменная коновязь рядом с дверями.

– Где ты читала об этом доме? Может, там написано что-то еще? Давай поищем, если он тебе нужен.

– Я прочитала о нем в одном старом письме. Это письмо… – Она замешкалась. – Неважно. Там еще было написано, что под домом был римский подвал.

– Может, это наш дом? – предположил в шутку Алекс. – Подвал у нас есть. Он очень большой и как раз римских времен. По крайней мере, так говорил Эдвард.

– Это вряд ли ваш дом, – совершенно серьезно сказала Шарлотта. – В том был камин с резьбой на портале, а у вас над камином деревянная полка. Я посмотрела. Хотя, может быть, камин переделали?

Она оглянулась на Алекса, но тот только пожал плечами в ответ.

Они вышли на деревенскую площадь. Середина ее была пуста – немногочисленные туристы сидели за столиками в аркадах домов или под тентами бара.

– Хочешь, посидим здесь? Можем что-нибудь выпить, – предложил Алекс, нащупав в кармане шорт пару купюр.

– Я бы не отказалась.

Шарлотта снова улыбалась и казалась расслабленной, но за ее улыбкой Алексу чудилось напряжение.

Бармен поздоровался с Алексом, как со старым знакомым – всех жителей деревни он знал в лицо – и слегка поклонился Шарлотте:

– Что вам принести, мадемуазель?

Они заказали две колы со льдом, и некоторое время тянули ее через трубочки, глядя по сторонам.

Молчание нарушил Алекс.

– Большой камин с резьбой есть у наших соседей, месье и мадам Куртепляк.

Шарлотта впилась в него взглядом. Дом с коновязью и старинным камином занимал ее больше, чем хотелось бы Алексу.

– Ты был у соседей? Вы с ними дружите?

– Дружим? Я бы так не сказал. Но они о-очень забавные старички! Моя мама как-то пригласила их на чай в прошлом году.

– Серьезно? И что?

– Мама много всего приготовила к чаю, но мадам Куртепляк испекла такой вкусный пирог с абрикосами, что все ели только его. А месье Куртепляк оказался весельчаком! Выпил с папой и Эдвардом рюмку водки и начал рассказывать разные истории. Мы ужасно смеялись, а Эдвард ничего не понимал, он же не говорит по-французски. Мама пыталась ему переводить, но ей было трудно делать все сразу…