Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Однажды в Барбертоне, я помню, Джефф и Фриски играли на заднем дворе нового дома, Джефф был одет в синие джинсы и футболку в полоску. Казалось, он вернулся к беззаботным, полным жизни денькам в Пэммел-Корт. Вскоре после переезда, он подружился с соседским мальчиком по имени Ли. Они с Джефф играли вместе во второй половине дня. В октябре перед Хеллоуином они вместе вместе пошли играть в «сладость-в-радость», нарядившись в костюмы чертят. Джойс подала им «ведьмино зелье» из свежевыжатого апельсинового сока и имбирного эля, а потом они вдвоем отправились в путь по нашему кварталу от дома к дому. Перед уходом двое мальчиков встали вместе, чтобы сфотографироваться, оба ярко улыбались в своих дьявольских костюмах.

На снимке Джефф слева, и нет никаких намеков на то, что через несколько лет жизнь маленького мальчика радикально изменит свой курс. Он кажется расслабленным, счастливым, совершенно непринужденным со своим новым другом.

Я смотрел на эту фотографию много раз, и там нет ни малейшего намека на то, что всего через несколько лет моему сыну будет так трудно противостоять другому человеческому существу, что он будет подстерегать бегуна, которого он нашел привлекательным, подстерегать в кустах с бейсбольной битой в руке, желая использовать ее, чтобы нокаутировать бегуна, чтобы он мог «возлечь с ним», как он позже сказал — возлечь с бессознательным телом. На фотографии нет ни намека на то, что он стал так запуган фактом присутствия другого человека, что способен вступить в контакт лишь с мертвецом.

Как воспитать монстра. Исповедь отца серийного убийцы - i_002.jpg

Джефф и Ли угощаются шербетом и имбирным элем на Хэллоуин, Барбертон, Огайо, 1967 год.

Даже сейчас, когда я думаю обо всем, что произошло с тех пор, я задаюсь вопросом, возможно ли было остановить его путь во тьму. Очевидно, даже в его обуреваемом демонами сознании случались вспышки привязанности, когда что-то доброе и детское прорывалось сквозь окутывающую маску отстраненности и отстраненности. Был даже по крайней мере один случай, когда Джефф учился в третьем классе, когда он действительно обратился к кому-то за пределами семейного круга.

Она была помощником учителя, и я не знаю точной природы их отношений, знаю только, что Джефф проникся к ней определенной симпатией. Возможно, она каким-то образом подружилась с ним. Возможно, она пыталась пробиться сквозь изоляцию и ощущение неприятностей, которые она видела лучше, чем Джойс или я. Возможно, это была не более чем улыбка или прикосновение, которое она небрежно протянула Джеффу, показавшееся ему чем-то чудесным и восхитительным.

Много лет спустя, когда я спросил Джеффа, почему ему понравилась именно эта женщина, он просто пожал плечами. «Думаю, она была мила со мной», — ответил он своим обычным безжизненным и монотонным голосом. Он не помнил ни ее имени, ни того, что она сделала такого, что заставило его полюбить ее больше, чем любого другого учителя. Как будто она была не более чем мимолетной тенью, слегка приятной, но не имеющей особого значения.

И поэтому я никогда не узнаю, что именно было в этой женщине, что заставило Джеффа откликнуться на нее. Я знаю только, что он ответил, протянул руку, сделал небольшой, неловкий жест в сторону другого человеческого существа.

Это был не более чем детский подарок, миска с головастиками, которых Джефф поймал в ручье на поле за школой Ю. Л. Лайт, где Джефф, Фриски и я регулярно бродили и играли в баскетбол по субботам, а иногда и после работы. Он подарил их ей невинно, как выражение своей привязанности. Позже, однако, он узнал, что помощница передала этих самых головастиков Ли. В отместку Джефф позже пробрался в гараж Ли, нашел миску с головастиками и вылил моторное масло в воду, убив их.

Насколько мне известно, это был первый акт насилия Джеффа. Один из направляющих тросов, который удерживал его в узде, внезапно соскользнул с крепежного болта, и на мгновение Темный Джефф, который рос вместе с моим сыном, внезапно появился в виде маленького мальчика, наливающего моторное масло в миску с головастиками.

В последующие годы эта темная сторона становилась все более сильной в моем сыне, пока, наконец, не присоединилась к его зарождающейся сексуальности, а после этого полностью поглотила его.

Глава 3

А что у нас внутри?

Я помню свою первую сексуальную фантазию. Мне было лет десять и я начал читать про Лила Абнера[8]. Читая его, взгляд невольно останавливался на рисунках крепких женщин с пышными формами. В моей фантазии я мечтал, что одна из них заключил меня в какие-то… нежные?.. объятия. Это был еще не совсем секс, но я знаю, что корни этих мыслей уходили именно туда, и что персонажи комиксов, а не реальные люди, были первыми подлинными объектами моего зарождающегося сексуального желания.

В последующие годы все это изменится, и мои фантазии начнут смещаться к более предсказуемым объектам желания, женщинам необычайной красоты, которых я видел в журналах, или знаменитым певицам и кинозвездам. Моя жизнь в фантазиях стала бы, за неимением лучшего слова, «нормальной», и я бы мечтал о белокурой девушке, которая жила дальше по улице, моя сексуальность постепенно приобретала те более богатые и зрелые аспекты, которые, наконец, позволили связать ее с любовью.

Иногда, когда я думаю о Джеффе в девять или десять лет, я задаюсь вопросом, начал ли он двигаться к какой-то фантазии, пришедшей ниоткуда и постепенно обосновавшейся в его сознании. В психиатрическом заключении, которое я позже прочитала, мой сын утверждал, что у него были первые сексуальные фантазии примерно в четырнадцать лет, но я заметил изменения в Джеффе задолго до того, как он достиг этого возраста, и мне трудно поверить, что темные представления, какими бы расплывчатыми и бесформенными они ни были, уже не формировались в его разуме.

Во-первых, его осанка и общая манера держаться радикально изменились между десятью и пятнадцатью годами. Неуклюжий мальчик исчез, и его место заняла странно жесткая и негибкая фигура. Его ноги, казалось, сцеплялись в коленях, походка была вечно напряженная, он ходил шаркая.

За это время он также становился все более застенчивым, и когда к нему подходили другие люди, он становился очень напряженным. Часто он хватал маленькую палочку или травинку и начинал нервно наматывать ее на пальцы. Словно при общении он постоянно нуждался в некоем якоре… или оружии?

Все чаще и чаще он оставался дома, один в своей комнате или смотрел телевизор. Его лицо часто было пустым, и он производил более или менее постоянное впечатление человека, который ничего не мог сделать, кроме как хандрить, бесцельный и отстраненный.

Много раз я пытался вытащить его из трясины — трясины его собственной бездеятельности, только для того, чтобы обнаружить, что его интересы оставались ограниченными и отрывочными, что он ни на чем не останавливался надолго. В разное время он пробовал играть и в футбол, и в теннис, но в конце концов отказался от них.

В то время мы жили в большой лесистой местности, и поэтому, после того как теннис и футбол не смогли привлечь Джеффа, я решил, что он, возможно, предпочтет более уединенное времяпрепровождение. Я купил ему профессиональный лук и стрелы, установил мишень на одном из широких открытых полей и научил его стрелять. Поначалу он, казалось, очень интересовался этим видом спорта, и мы часто ходили вместе на стрельбу по мишеням. Но вскоре — предсказуемая закономерность — он забросил это увлечение. Лук и стрелы пылились в дальнем углу его шкафа, в то время как Джефф лежал, растянувшись на кровати, или бесцельно бродил по дому.

К двенадцати Джефф отказался от большей части обычных подростковых привычек. Он очень мало интересовался спортом, еще меньше — академическими занятиями по химии или биологии. Хотя поездка бойскаутов в Нью-Мексико, по-видимому, заинтриговала его, он не пытался остаться в скаутах по возвращении домой.

вернуться

8

Серия комиксов, выходившая с 1934 по 1977 год.

10
{"b":"861553","o":1}