Она кивнула.

– Боюсь, что выбора у меня просто нет. К тому же, там куда уютнее, чем в какой-нибудь коммуналке, да и с девочками я уже сдружилась. А если вы переживаете за мою мораль, то от неё уже давно ничего не осталось. Но в чём я могу вас точно заверить, так это в том, что моя целомудренность до сих пор осталась при мне. Я не занималась проституцией и не собиралась ею заниматься. Так что, всё будет хорошо.

Вместо ответа он задумчиво кивнул и продолжил свой путь до своего кабинета. Стелла проводила его взглядом, потом продолжила свою работу.

Она сказала ему чистую правду – девушка действительно ещё никому не доверила прикасаться к своему телу. По сути она до сих пор оставалась девственницей, хотя восемнадцать ей уже целых полторы недели как исполнилось.

Четыре дня. Четыре дня она пропадала в этом притоне, прячась от отца, который теперь-то точно заставит её зарабатывать ему на бутылочку. Выпить и поесть… хотя нет, пожрать и нажраться – это всё, что его всегда интересовало, а доченька просто обязана была его содержать. А то, что у неё из-за отца не было личной жизни, да вообще никакой жизни не было, это было ему даже на руку. Даже подруг, и тех нельзя было заводить, да они и сами не спешили заводиться. Но Стелла не могла их винить в этом, они же тоже не враги себе.

За эти четыре дня Стелла наконец почувствовала себя свободной и независимой. Даже несмотря на те стоны, которые раздавались изредка в комнатах девочек, ей было даже комфортно, хотя Стелла даже рада была, что эти приёмы были нечастыми. По большей части клиенты брезговали пользовать девушек там же, где они жили, считая притон рассадником всего, что можно было только придумать, но были и такие, которые просто экономили на гостинице. Им было без разницы где, главное, чтобы девочки отрабатывали бабло по полной.

– Стелла? – её окликнул тот самый Санёк, который теперь общался с ней, как с равной. – Ты ещё не закончила?

– Почти, Саша. Ещё немного, – она разогнула спину. – А что? Где-то ещё нужно прибрать?

– Да, там, в туалете… – он неловко замялся, не решаясь сказать.

– Саша, я уборщица, – девушка решила ему помочь. – Это моя работа.

Но Санёк сильно удивил её, хотя, в этом казенном учреждении не стоило удивляться таким вещам.

– Там кровь. На ободке унитаза. Кровь. И немного на нижней части раковины. И там, это… кажется… трещина.

– Трещина? – Стелла отчётливо представила себе, откуда она могла появиться, даже в подробностях. – На раковине или на ободке унитаза? Хотя, это не важно, Павел Сергеевич в любом случае будет очень недоволен.

– Да знаю я, – Саша виновато пожал плечами, – но что я мог поделать? Он начал дергаться, психовать, биться о стену головой. Я пытался его утихомирить по-хорошему, но этот идиот не успокаивался, пришлось скрутить. А пока я его скручивал, он подобрал подходящий момент и давай биться головой об унитаз. Трещину, кстати, не я поставил. Это он так головой приложился.

– Господи, надеюсь у этого клоуна нет сотрясения? А то ещё припишут тебе телесные.

– Мне кажется, там нечему сотрясаться. Нет там мозгов.

– Есть там мозги, – Стелла уже сталкивалась с этим чудиком раньше, здесь же, в отделении, по молодости. – Он просто на публику играет. Даже мировой судья уже в курсе. Но это неважно, ты это потом Петру Сергеевичу объяснишь. Моё дело – уборка.

– Да, конечно, – Саша снова поник. – Ну всё равно спасибо тебе. Спасибо, что выслушала.

– Мне не трудно, – улыбнулась Стелла и принялась домывать последний кусочек пола.

Вскоре эта часть работы была выполнена и девушка отправилась на выход, чтобы поменять воду. Она замерла, услышав голоса за углом. Как раз со стороны лавочки для курящих. Стелла подошла ближе и прислушалась.

– Ну и что? – говорил один из постовых, подумаешь, бомж. – Сколько бомжей помирает ежедневно?

– От ножевого? – этот голос Стелла знала, это один из участковых.

– Ну мало ли, коробку не поделили или пузырь.

– Дядя Витя не пил, – участковый похоже знал этого бедолагу. – И делить ему было нечего. Да он и профессионалом не был. Выживал, как мог, лишнего не брал.

Стелла почувствовала укол сожаления. Ведь это она лишила жизни этого человека, а ведь он ничем этого не заслужил. Если даже участковый переживает о его смерти…

Девушка собралась с мыслями и заставила себя набраться смелости, чтобы выйти и рассказать им о том, кто на самом деле убил этого бедняжку. Она сделала это впервые в жизни и это возможно как-то уменьшит срок. А если Стелла напишет чистосердечное, то так будет даже лучше. Осталось только выйти из-за угла и всё им рассказать.

Но вся её смелость куда-то улетучилась. Сразу же, как только Стелла услышала звук открывающейся двери за своей спиной. Она поспешила выполнить остальную часть своей работы.

До конца рабочего дня Стеллу больше не посещали такие мысли. Наоборот, она всё больше старалась убедить себя в том, что ни коем случае она не должна быть раскрыта. Ведь это убийство, а значит это тюрьма. На поблажки суда рассчитывать не приходилось, ведь любой уважающий себя обвинитель на селе будет требовать, чтобы учли её предыдущие приводы и, хотя там не было ничего такого, что было бы похоже на убийство или жестокое обращение, одно только слово "привод" стоило бы подшить к делу и тогда уж точно условное и близко не светило. Так что нет, никаких признаний. Ей ещё хочется пожить на свободе.

Стелла закопала ненужные мысли куда поглубже и принялась за работу, вежливо улыбаясь всем подряд. И что самое удивительное, эти люди отвечали ей взаимностью. Стелла не могла понять, за что их так ненавидят, когда они по сути такие же люди, как и все? Полицейские тоже ходят на двух ногах, едят ту же пищу, тоже любят развлекаться и иногда даже умеют шутить, и у каждого есть свой комплект любимых людей: родители, жены или девушки, дети, друзья детства. Ну, а то, что иногда по долгу службы им приходится применять агрессию, так это не их вина. За всё свое короткое юношество Стелла насмотрелась на этих "бандитов". Кого-то на самом деле хотелось больше пожалеть, но были и такие, которых хотелось придушить собственными руками. Спустя несколько таких приводов Стелла начала проникаться уважением к работе полиции, а некоторых из сотрудников хотелось наградить медалью "за выдержку". Выслушивать такие излияния в свой адрес и при этом ни разу не то, что не дать в морду, но и вообще не обращать внимание, это не каждый сможет.

Но сейчас, на сегодня у неё оставалась ещё одна комната. Ещё одно маленькое дельце.

Стелла зашла в туалет и тут же подавила приступ тошноты. Ишь ты какая неженка, крови она испугалась. Сама только совсем недавно собственными руками убила человека. Кровь уже была на её руках, в её руках была бумага с остатками крови, которую она трогала без зазрения совести и даже брезговать не подумала. Так чего она теперь испугалась?

Стелла закрыла глаза и глубоко вздохнула . Так, нужно собраться и взять себя в руки. Это кровь. Всего лишь кровь. Не её и не того несчастного бродяги. Эта кровь чужая и является всего лишь частью её работы. Кстати, надо будет погуглить, какие средства лучше всего очищают кровь. Это знание может ей пригодиться. А пока… а пока нужно наловчиться очищать место преступление как можно быстрее и эффективнее. И начнет она с этой мелочи.

Стелла как смогла оттерла пятна, которые смогла обнаружить и оттирала она их с особой тщательностью. Будто она уничтожала не чьи-то следы преступления, а свои собственные. Свои собственные будущие следы преступления. Она ведь ещё не разобралась с отцом. Самое главное ей ещё предстоит.

Через несколько минут её отвлекли желающие посетить сие небольшое помещение с целью применить его в самых что ни на есть естественных целях. Стелла попросила ещё несколько минут на то, чтобы расправиться с ещё одним пятном, последним на сегодня (Стелла очень надеялась, что это было её последним на сегодня пятном) и ещё на какое-то время её оставили в покое.