Литмир - Электронная Библиотека

Маргарита Виноградова

Равновесие во Тьме. Старец

Глава 1. Он выбрал мать

Перерождение

Для перерождения он выбрал мать троих детей с покладистым характером. Ему хотелось появиться на свет, как можно раньше, но, будучи в утробе, невозможно торопить события.

«Тесновато», – размышлял малыш, разглядывая полость матки на последних месяцах беременности. Восьмого августа две тысячи седьмого года акушерка с радостью передала новорожденного мальчика в руки улыбающейся молодой женщины.

– Крепкий мальчишка! – воскликнула дама в белом халате. – Если не ошибаюсь, четвертый ребеночек у вас, миссис Энн?

– Не ошибаетесь, – сказала она, любуясь младенцем. – Команду крепких мужчин разбавляет непоседливая дочь. Хотелось бы остановиться на четвертом ребенке. Муж плодовитый, понимаете?!

Энн засмеялась, раскатив смех по всей палате, она тренировала этот истинно достойный навык с раннего детства, обращая всеобщее внимание на свою персону, будто выступала на сцене ради аплодисментов.

– Ему нравится ваш смех! – отметила акушерка. – Вы уже придумали имя для новорожденного сына?

– Конечно! – всерьез сказала миссис Прайс. – Имя каждого моего ребенка что-то значит. На седьмом месяце я внутренне почувствовала подходящее имя. Посмотрите на него. Он спокоен. Внимательно смотрит на меня, ведет себя иначе, чем братья в свое время. Его будут звать Томас.

– Прекрасное имя! – восхищенно ответила акушерка. – Том!

– Нет, уважаемая, – перебила ее молодая мать, – Томас.

«Одну букву изменила», – отметил родившийся мальчик, глядя на женщину огромными голубыми глазами и пуская прозрачные слюни в попытках улыбнуться.

– Ты родился… – шептал себе под нос Зельц, принимая форму старого изношенного пальто и прячась за стеной, – мы обязательно встретимся с тобой. Осталось недолго…

Томас почувствовал мерзкое дыхание рядом с собой и начал плакать, защищаясь от силы, желающей воздействовать на него.

«Тяжело привыкнуть к новому телу и сохранить при этом здравый ум. Отныне я – слабый и маленький, зависящий от взрослых, ни на что не способный новорожденный, хорошо умеющий кричать во всю глотку», – переваривал он внутри себя ценную информацию, истошно зовя на помощь новоиспеченную мать, так как у него не было иного выхода.

– Простите, я не могу подойти к нему, – отметила одна из теней, ожидая расправы за сорванное задание. – Его крик…

– Нам пора, – тихо произнес Зельц, – повторим позже.

Бобби захватил с собой пару фляжек, отправляясь на встречу к жене. Находясь в трезвом состоянии, он был похож на адекватного человека. Рядом с ним шел его сын Ричард, они направлялись в палату по следам бабушки Ирен.

– Не пей! – настоятельно сказала мать Бобби. – Перестань быть невыносимым отцом! Твоя жена боготворит тебя, а ты…

– Сколько можно! – вспылил Бобби. – Не пью я! Слепая старуха!

Ричард наблюдал со стороны за грубостью отца к бабушке. Не вмешиваясь, он спешил к новорожденному брату, испытывая странное притяжение.

Нельзя сказать, что встреча прошла гладко. Отца крохотного Томаса перестали впечатлять рождаемые женой младенцы, не имеющие шансов в схватке с алкоголем.

– Ты нажрался, Бобби! – кричала Энн, передав сына Ирен и начав избивать из последних сил любимого мужа. – Сука! Ненавижу тебя! В такой день!

– Я перееду к вам, – сообщила Ирен, глядя на пьяного сына, оскорбляющего недавно родившую жену. – Облегчу твою ношу.

Ричард молчал, вглядываясь в раздражение, проявившееся на лице матери, которое напрочь стирало недавнюю улыбку. Сжимаясь изнутри от очередного скандала, он думал, как защитить младшего брата, чтобы создать благоприятную обстановку для его развития и правильного воспитания.

– Искренне сочувствую тебе, малыш… – качая головой, произнес Ричард, сидя в машине рядом с бабушкой Ирен, – но мы справимся…

Быстрее, чем ожидалось

Мерзкие тени крутились вокруг мальчика. Не имея возможности дотронуться до него, они просили о помощи, сотрясая воздух и швыряя негативные энергетические заряды в мать, подбегающую к сыну по первому требованию и мешающую выполнению поставленной цели.

– Она будет слабеть, – перешептывались они между собой, – выкачивайте. Скорее! До последней капли!

Постепенно Энн начала терять силы, ударяясь в послеродовую депрессию, и передала заботы о Томасе другим. Ирен ухаживала за четвертым ребенком невестки, испытывая окутывающий стыд за недостойное поведение родного сына в чрезвычайно сложной ситуации.

– Я выливаю алкоголь, – опустив голову, спокойно произнес Ричард, не в силах сдерживать накатывающую ярость. – Она снова пьет. А этот сукин сын опять приносит домой новую порцию высокоградусного дерьма!

– Ты только что назвал свою бабушку сукой, – отметила Ирен, искренне смеясь от безысходности, – я согласна с тобой, дорогой внук.

– Бабушка! – воскликнул он. – Это невозможно!

– Тише, – прошептала Ирен, – малыш наконец-то закрыл глазки, беззаботно отправился в мир снов, чтобы набраться сил.

Новорожденный мальчик не смог всецело окунуться в царство морфея, он мысленно возвращался в прошлое, стирающееся с каждым днем и оставляющее за собой шлейф недосказанности. Из-за этого возникало четкое ощущение опасности, ведущее за собой ожидание великой борьбы.

– У него беспокойный сон, – сказал Ричард, закрывая дверь детской и оставляя бабушку наедине с младшим братом. – Так не должно быть.

Остановившись, он прислушался к странным звукам, доносящимся из спальни родителей, не решаясь подглядеть за ними и слыша, что они нашли что-то общее между собой. Может, алкоголь или наркотики сблизили их на пару секунд, перед тем как начался грациозный скандал.

– Лучше бы трахались! – возмутилась Эми. Еле переставляя ноги и опираясь на стены, она двигалась к своей комнате. – Трахайтесь на здоровье!

Ричард, возможно, хотел бы поспорить с напившейся сестрой, но сжал губы, перекрывая поток слов, и лишь покачал головой в знак согласия.

– О! – воскликнула Эми. – Ты согласен со мной! Ничего себе!

Она свалилась около своей комнаты, уронив бутылку пива со звенящим грохотом, абсолютно никем незамеченным.

– И что мне с тобой делать?! – произнес вслух Ричард, аккуратно подходя к ней. – Эх, давай отнесу тебя на ручках, как маленькую девочку в твою комнату?! Ты согласна?!

– Да-а-ва-ай! – пробурчала она, проваливаясь в небытие. – Б-тар!

Оставшись наедине с собой, средний сын провел ревизию в доме, выливая в унитаз весь алкоголь и наивно полагая, что его действия помогут сохранить семью и вернуть родителям клубочки нервов, которые укатились к фантомной кошке, желающей поиграть.

– Бесполезно, – ворчал Бобби, войдя в уборную, чтобы помочиться. – Отойди. Чего ты добиваешься, праведник?!

Посмотрев на него с долей презрения, Ричард пулей выбежал на террасу, сжимая кулаки, которые так и хотели раскрасить лицо отца в яркие краски, разбавленные водой, и эти краски быстро бы стекли на деревянное покрытие, а оно впитало бы великолепный узор подростковой ярости.

– Сам ты сука! – кричал он, прикрывая рот ладонями. – Сука!

Юноша, не справляясь с эмоциями, разбивал кулаки в кровь, раздирал одежду на груди, сшибал ногами недавно поставленные низкие фонари, которые должны были создавать уютную атмосферу на закате.

– Ненавижу тебя, папа! – орал сын, срывая голос. – Ненавижу!

Он сел на деревянный пол, рассматривая ладони, и стал вытаскивать попавшие в них кусочки стекла, оставляя следы крови на светлой майке. Повторяя «ненавижу», юноша свернулся калачиком и лежал так до рассвета, пока не уснул, перестав наблюдать за прозрачными каплями, стекающими с разгоряченных щек, которые словно были подготовлены для яичницы ранним утром.

Не ожидая проснуться от булькающих звуков, которые издавал отец, выворачивая органы наружу, Ричард приоткрыл один глаз и начал медленно уползать в сторону, ощущая надвигающуюся опасность.

1
{"b":"861407","o":1}