Клод поблагодарил и, подождав, пока прохожий скроется из виду, медленно поехал по улице. Он нашёл нужное ему строение и, выйдя из машины, бегло оглядел участок. Он с радостью бы перемахнул через невысокий забор и устроил более тщательный осмотр. Но из дома напротив вышла женщина и начала развешивать бельё, то и дело поглядывая на незнакомца. Удивительно, в этом месте до сих пор сушат бельё на улице! Он вернулся в машину и набрал номер Марианны. Нет, ничего нового по уликам она не скажет. Вроде бы Леон нашёл на нижнем белье одной из потерпевших цветочную пыльцу. Но там буквально пара пылинок, и это совершенно ни о чём не говорит. Какое растение? Кажется, глициния. Но в предместье она растёт на каждом участке. И возле мотелей тоже.

Клод высунулся из окна и бросил взгляд на участок Трюбло. Справа от калитки раскидистый куст сиреневых гроздей. Что и требовалось доказать. Однако, сделав круг и проехав мимо дома портнихи, заметил, что и у неё во дворе цвела глициния. И у соседей напротив тоже.

Ладно, теперь надо навести справки о священнике и в госпитале, и на его прежнем месте службы, это чертовски любопытно. Просто отлично, визит к портнихе оказался вовсе не пустым, как ему показалось вначале. Хотя он здорово сглупил. Ведь доктор Легран уже предполагал, что Пастор не иначе как разжалованный кюре. Можно было ускорить расследование, сообрази он просто узнать о всех священниках в радиусе пяти миль. Вряд ли их много. Но с другой стороны, сумасшедший Пастор может и не иметь сана. Кроме кюре, там есть и другие должности. Вот чёрт! Он взялся за такое сложное дело, даже не сообразив, как следует изучить тему. Ну да, его семья никогда не была религиозной, и единственное, что соблюдалось в их доме, — это рождественский праздник. Да и то больше из-за детей. Лиза всегда с трепетом ждала, когда появится Пер-Ноэль. Или, скорее всего, ждала подарки. И, едва научившись писать, она старательно составляла для него длинное послание, перечисляя, что хотела бы получить на Рождество.

Так, теперь надо составить себе план. Но таинственный Гюстав Трюбло останется в нём первым номером. Хотя бы потому, что знаком с портнихой и, следовательно, мог быть в курсе о театральной студии, костюмах и прочем. Возможно, он даже ходил на представления и сразу смекнул, где можно незаметно разжиться париками. В конце концов, он мог и вовсе попросить Сюзанну по-соседски сшить пару-тройку балахонов, а она забыла об этом. Женщина ведь сама признала, что простые модели для неё скучны. Фонтен бросил взгляд на часы. Надо звонить Пьеру, иначе разразится скандал, — стажёр пропадал больше пяти часов, не поставив напарника в курс дела. Но, взяв телефон, Клод на минуту задумался. Ужасно не хочется отдавать Совари такой лакомый кусок. Он же уверял, что ему всё равно. Ну, стало быть, вновь придётся ограничить информацию и придержать подробности.

И Клод сообщил, что опрашивал некоторых соседей Монтеней, как и настаивал босс. Но в конце не выдержал и всё-таки намекнул, что, кажется, наконец нащупал зацепку. Конечно, версия нуждается в проверке, и посему нет смысла её озвучивать. Но бедолага Монтень не имеет к ней никакого отношения. Совари помолчал и, затем вздохнув, посетовал, что стажёр любитель искать лишнюю работу. Крайне глупо, что он не желает поделиться информацией. Если она и впрямь стоящая, то следует поработать над ней вместе. Но Фонтен горячо начал убеждать, что ничего особо стоящего нет, иначе он непременно бы всё рассказал. Завтра он постарается проверить и тогда отчитается подробно, если, конечно, и эта версия не окажется тупиковой. Пьер вновь принялся зудеть, что ему совершенно не о чем отчитаться перед шефом. Выходит, что он напрасно пустил дело на самотёк. И Клод, желая убедить напарника, что и впрямь ведёт расследование, а не просто шатается, изображая деятельность, прибавил, что нашёл свидетеля, который видел автомобиль преступника.

— Вы не могли с этого и начать?! — воскликнул Совари. — Давайте данные на вашего человека, и я тут же отправляюсь на доклад.

— Не могу. Послушайте, Пьер, я пока действительно не могу этого сделать. Тем более в данный момент я просто не знаю, где он находится, у него нет конкретного адреса.

— Ну начинается! — раздражённо заметил Совари. — Запомните, друг мой. Свидетель, который не может быть представлен в суде, — не свидетель.

— Но…

— Никаких но, это непреложная истина. Или тащите своего тайного свидетеля в участок, дабы всё оформить как положено, или говорить не о чем. Любые показания, не подкреплённые документально, ничего не стоят. Неужели во время учёбы вам этого не объясняли?

Настроение у Клода испортилось. Вот дурак, зря он рассказал о машине. И желая прекратить неприятный разговор, чтобы выиграть время для размышлений, он принялся легонько постукивать по динамику и жаловаться на плохую связь.

— Алло, Фонтен, Фонте-е-ен!

— Плохо слышу вас, Пьер. Давайте я перезвоню, когда приеду домой, — сбросив звонок, Клод облегчённо выдохнул.

Выехав на свою улицу, стажёр припарковался и, выйдя из машины, вновь посетовал, что владелец дома так и не поменял тусклую лампу в фонаре. Силуэты домов тонули в сумерках. В этот час эта сторона улицы казалась совсем заброшенной. Не считая нескольких машин жильцов дома, что, как и Клод, экономили на платной стоянке. Молодой человек успел отойти от автомобиля всего на несколько шагов, как словно из воздуха возникла машина и свет фар полоснул его по глазам. На полном ходу автомобиль мчался прямо на него. В последнюю секунду Фонтен успел сгруппироваться и буквально перелетел через капот своей машины, упав на асфальт. Послышался визг колёс, звон разбитого стекла и скрежет металла. Клод вскочил на ноги, скривившись от боли в колене и локте, но успел разглядеть только силуэт и вильнувший свет фар. Автомобиль скрылся за поворотом. Всё, теперь он успел выскочить на шоссе и совершенно бесполезно пытаться его догонять. Чёрт возьми, не будь у него такой хорошей реакции, то он запросто мог погибнуть! За рулём точно был наркоман или перепивший кретин. Клод потёр саднящий локоть и обошёл вокруг машины. Разбитые стёкла фар сиротливо поблескивали на асфальте, бампер украшала солидная вмятина. Похоже, он остался без машины. Ремонтировать и без того старый автомобиль — пустая трата денег. Фонтен вновь чертыхнулся и, прихрамывая, пошёл к дому.

Лизе он сообщил, что у машины слетел тормозной шланг, и её занесло на повороте. И чтобы сестрёнка не начала причитать, тут же уточнил, что всего лишь ударился. Он включил воду в ванной и набрал номер напарника. Как только Пьер ответил, на Клода обрушилась громкая музыка.

— А, это вы, Фонтен! Подождите, я выйду на улицу, здесь ничего не слышно. Знакомые затащили меня в клуб. Дурацкая идея, но было неудобно отказаться. Я думал, вы позвоните раньше.

— Досадная случайность, Пьер, — хмыкнул Клод. — Я действительно мог бы позвонить раньше, но меня едва не сбил какой-то придурок. Вообразите, на совершенно пустой улице он летел на меня как торпеда. Моя машина превратилась в груду лома.

— О Господи, Фонтен, как вы?

— Нормально, отделался разбитым коленом и парой ссадин.

Напарник помолчал.

— Послушайте, Клод, а вы не думаете, что это было покушением на вашу жизнь?

— Да ну, ерунда, это наверняка наркоман или угонщик.

— Ай-ай-ай, вы опять пренебрегаете деталями, друг мой. Угонщик будет нестись на бешеной скорости только в одном случае — если за ним гонится полиция. Иначе он едет аккуратно, стараясь не привлекать к себе внимания и, ко всему, не испортить товар. Царапины и вмятины сильно удешевляют стоимость. Даже если машина нужна для деталей. Так что, скорее всего, вас действительно хотели убрать, и это не шутки.

— Кому я нужен, Пьер?

— Пока не знаю. Но, судя по всему, вы сунули нос в чужие дела. Скажите, Клод, этот ваш тайный свидетель не имеет отношения к Карлосу?

— Почему вы так решили?

— Я слышал, что от него сбежала одна из подопечных.