Исследование истории этого, без преувеличения, замечательного места не входит в задачу данной заметки. Ёсивара, изначально расположенный в окрестностях нынешнего Нихомбаси, а позже, из-за пожара, перебравшийся ближе к современной Асакуса, начал свою историю в 1617 году. Сёгунат Токугава делал свои первые шаги в наведении порядка в стране, нравах и головах подданных. В условиях, когда ещё не улеглось смятение прошлых лет, регламентация всего и вся была весьма уместна. Ками его знает, что могут учудить неконтролируемые проститутки и их клиенты. Патриот своей страны по имени Сёдзи Дзинъэмон предложил правительству пересчитать всех разгульных дам, сосредоточить их в одном квартале и пресечь неконтролируемый разврат.

Красота и поэтичность окружали это дивное Весёлое болото (изначальный иероглиф «ёси», означавший «тростник», был переиначен, и «Тростниковое болото» стало Весёлым болотом). Страстные, жаждущие любви посетители называли это скопище борделей, наполненных усталыми проститутками, «Миром цветов и ив» 花柳界 карюкай. Как известно, кавалергарда век недолог, то же самое можно было сказать о жизни среднестатистической работницы квартала удовольствий. Излишества в сексе и выпивке, болезни, постоянный стресс, интриги подруг-конкуренток — всё это не способствовало мирному сосуществованию чернозубых красавиц. Время от времени Эдо опустошали пожары, и тогда несчастные девицы были принуждены перебираться через высокую ограду, которая окружала Ёсивара, и прыгать во рвы и пруды. Сколько злополучных проституток сгинуло в огне, не успев выбраться из своих заведений, сколько утонуло во рвах с водой, сколько переломало себе кости — никто и никогда не посчитает. Зарезанные ревнивыми любовниками, покончившие собой от безнадёжности и отчаяния, и прочие, и прочие, и прочие… Положим, никакой особой эпидемии смертей в Ёсивара не зафиксировано, но сколько десятилетий продолжалась эта блестящая и грязная игра, сколько лет варился в недрах Эдо этот своеобразный бульон из страстей, желаний, любви и отчаяния? Вполне достаточно, чтобы пропитать иномировую изнанку этих мест.

Участник посиделок на вышеупомянутом канале рассказал, как ему с двумя товарищами довелось ночью оказаться поблизости от Ёсивара Дзиндзя. Улицы были пусты, но внезапно на одном из переулков один из спутников рассказчика остановился, а на лице его отразилась тревога. Он принюхивался к ночному воздуху, чем здорово развеселил своих товарищей:

— Пудра! Запах пудры, неужели не чувствуете?

Прохладный воздух был наполнен ароматом пудры, как будто совсем рядом распахнула свои двери огромная гримерка. Казалось, что источник запаха миновал перекрёсток и исчез где-то в стороне, но не прошло и нескольких мгновений, как запахи пудры, цветов, саке, человеческого тела навалились на ночных гуляк, как волна. В смущении они поспешили к храму Ёсивара, рядом с которым возвышается небольшая скала, увенчанная статуей милосердной Каннон. Поставленная здесь в память о девушках, погибших во время великого землетрясения Канто, Канон высилась, как маяк среди бушующей ночи. То есть ночь была вполне тиха, но стоило нашим героям двинуться обратно в направлении перекрёстка, как вихрь запахов, которых здесь просто не могло быть, снова окружил их. Всё кончилось тем, что молодцы вернулись к храму и там дождались рассвета, рассматривая мемориальные столбики, возле которых каждые десять лет совершаются поминальные службы.

— И заклинаю: остерегайтесь ходить по Весёлому болоту, когда силы зла властвуют безраздельно! — закончил свой рассказ ветеран ночных прогулок по Токио.

— Так уж и зла? — усомнился кто-то.

— А ты хочешь проверить?

Знатоки мира юрэй (кто же, кто их так подробно ввёл в курс дела?!) уверяют, что целая армия мёртвых дзёро, скончавшихся в разное время в Ёсивара, никак не может успокоиться и страстно желает продолжения оборвавшегося праздника. Того самого, когда приходят богатые гости, звучит музыка, саке льётся рекой, а любовные стоны не смолкают. Проблема одна — катастрофическая нехватка новых посетителей. Существует байка, где описывается прогулка такой же компании любителей таинственного в окрестностях вышеупомянутого Ёсивара Дзиндзя. История довольно похожа, но, в отличие от первого случая, ночные исследователи оказались окружены не только запахами, но и звуками. Где-то неподалёку зазвучал сямисэн, робко зарокотал барабанчик, а воздух наполнил негромкий, но явный каскад женских голосов. Они спорили, смеялись, плакали, шептали так притягательно и нежно, что у людей волосы стали дыбом. Ночные сталкеры рванули к надёжному храму Ёсивара. Увы, уже у храма выяснилось, что один из участников прогулки исчез. Бедолагу так и не нашли, и остаётся надеяться, что там, куда его занесло, с ним обходятся, как и подобает обращаться с дорогим гостем.

Второе место. Склон Кинокуни (Кинокуни-дзака) в Акасака. Район Бантё. Довольно необычный претендент на место в хит-параде жутких локаций Токио. Дело в том, что «страшная» слава этих улиц и переулков основывается на литературной составляющей. Каждому любителю кайдана известен рассказ «Мудзина» (то есть «барсук»). Классический сюжет, встречающийся в сказках, растиражированный в аниме и кино, отлитый в незыблемую классику Коидзуми Якумо. Этот Коидзуми Якумо, более известный как Лафкадио Хёрн, сообщал следующее. Некий торговец на ночь глядя пошёл по дороге, у которой была не очень хорошая репутация: по ночам на ней являлось всякое. Во время своей прогулки он повстречал девушку, которая горько плакала и прятала лицо в рукавах одежды. Слова утешения, высказанные старым торговцем, пришлись кстати, девушка перестала плакать и показала своё лицо — вернее, полное отсутствие этого самого лица. Это был знаменитый Ноппэрабо! А может, и оборотень-мудзина притворялся Ноппэрабо, это не так уж и важно. Старик бросился бежать и добежал до спасительного источника света — фонаря над тележкой продавца гречневой лапши. Продавец лапши оказался всего лишь вторым оборотнем, напугавшим торговца до потери сознания. Впрочем, возможно, оборотень был один-одинёшенек, а его появление в виде продавца собы можно объяснить тем, что он бегал быстрее своей жертвы. Это удивительное происшествие произошло на склоне Кинокуни (Кинокуни Дзака), что проходит от станции Акасака Мицуки до дворца Акасака. Построенный в европейском стиле в 1909 году для наследного принца, дворец как будто отрицает тёмные предания невежественной старины. Любителей ковайбанаси, впрочем, этим не смутишь, и знатоки тёмного прошлого этих мест уверяют, что нет ничего более достоверного, чем события, описанные в рассказе «Мудзина». Можно предположить, что злополучный торговец двигался от современной Аксака Мицукэ до рва Бэнкэй. Именно у рва ему и встретилась рыдающая незнакомка. Далее бедолага помчался вперёд, но далеко не убежал. Следовательно, палатка торговца лапшой стояла где-то на месте современного отеля «Нью-Отани». Желающие могут открыть карту Токио и убедиться, что все вышеперечисленные локации находятся совсем неподалёку друг от друга, и испуганный человек вполне мог бы обежать их все за весьма краткий срок.

Район Банте также получил известность благодаря страшному рассказу «Ведьма», написанном Кидо Окамато. Место, где происходило действие, позже получило название Они-баба ёкамати (Переулок ведьмы). До наших дней Они-баба ёкамати не сохранился, но любители пощекотать себе нервы не устают вычислять его местоположение и бродить там по ночам. Естественно, никаких сомнений в реальности событий, изложенных в рассказе, не предполагается. В настоящее время эти места являются частью токийского района Тиёда. Шесть районов более скромного размера входят в состав бантё: от Итибантё до Рокубантё. В прежние времена эти места заслуженно гордились славой так называемых «синрэй спотто», то есть мест, посещаемых призраками. Помимо рассказа про ведьму, знатоки-краеведы радовали доверчивых гостей столицы целыми сборниками занятных историй вроде «Бантё нана фусиги» (Семь чудес Бантё). Там, где сейчас горят огни большого города, в прежние времена шумели густые рощи и перелески, среди которых располагались усадьбы и замки хатамото. Слепленные на один манер, не блещущие оригинальностью, они порой могли запутать и местного жителя. Именно тогда появилась присказка: «Я не знаю Бантё, живя в Бантё» («Бантё но бантё сирадзу»). Интересно, что после реставрации Мэйдзи в меняющийся на глазах район перебрались многие писатели и интеллектуалы. Древние предания были переосмыслены и вернулись к читателям в новой форме. Рассказ «Ведьма» Кидо Окамото, прославивший этот вообще-то непримечательный околоток, ранее не переводился на русский, и мы возьмём на себя смелость осуществить его пересказ в виде приложения к данной заметке. Если читатель, памятуя о почётном втором месте данной локации, ждёт какого-то запредельного кошмара в духе Стивена Кинга, он будет несколько разочарован. Описание явления ведьмы не поражает воображение человека, развращённого буйными зрелищами XXI века, но в своё время тонко чувствующие натуры признали, что нет никаких сил заходить в эти места зимними вечерами — очень уж страшно встретиться со зловещей старухой.