Ну, что тут сказать? Рука-лицо! Точнее мне как-то резко захотелось пару раз постучаться головой об стену. Правда, настолько далеко заходить я всё же не стал. Просто откинулся на стуле, посмотрел вверх и глубоко вздохнул. Потолок. Хорошо покрашенный. Красивый. Потолок. Какое дурацкое слово.

Вернувшись в нормальное состояние, я уткнулся в свои учебники. Собственно говоря, а на что вообще можно было рассчитывать? Ведь уже пора привыкнуть, что всех красоток, как магнитом, тянет именно к «герою». Ну ладно, может быть ещё и злодеям что-то там достаётся, пусть и по остаточному принципу. А вот второстепенные персонажи они так, просто существуют где-то на фоне. Даже размножаются, скорее всего, не как обычно, а каким-нибудь методом почкования. К чёрту, только настроение себе испортил.

Пытался заставить нейронку изобразить Анну, получилось как-то так:

Следующие полтора месяца пролетели слишком быстро. Большая часть лета уже была позади, и погода понемногу становилась хуже. Довольно часто шли затяжные дожди. Всё что я делал за прошедшее время — это тренировался и параноил, параноил и тренировался. Мне никак не удавалось поверить, что правящая семья спустила нам всё с рук, и я каждый день ждал какой-то подлости, но ничего не происходило. А если за мной кто-то и следил, то это делалось профессионально и незаметно для меня самого. Так что складывалось ощущение, что я просто зря себя накручиваю.

Тренировки тоже шли ни шатко, ни валко. Если говорить про общее развитие, то удалось провести каналы примерно через половину нервной системы. Вроде бы это даже стало получаться быстрее и проще. Увы, процесс был по-прежнему крайне болезненный и неприятный, но иначе не получалось контролировать его в полной мере.

Да и с органами чувств всё продвигалось раздражающе медленно. Местная теория, что в медицине, что в анатомии, отставали от Земных. В результате, большую часть времени приходилось ориентироваться на воспоминания из прошлой жизни. Вот только мои познания в упомянутых областях тоже были скорее поверхностными, лишь общего характера. Так что я банально не всегда понимал, что именно нужно поменять, например, в глазах, чтобы они лучше выдерживали длительные нагрузки. Вот и получалось, что единственная надежда это непрерывные тренировки, подкреплённые постоянным желанием что-то улучшить. Под таким воздействием организм всё же менялся, исполняя то самое желание, но это происходило медленно и нецеленаправленно.

В результате, мой день наполнялся чередой сменяющих друг друга усилений. В первую очередь я тратил время на слух и зрение. Вот только и глаза, и уши оказались довольно сложными и нежными органами чувств, так что быстро перенапрягались от постоянной подпитки энергией.

На втором месте стояла общая чувствительность кожи. Я всё ещё не терял надежды научиться полноценно воспринимать движения потоков воздуха вокруг. Но и здесь крылась проблема. Во-первых, чтобы усилить весь кожный покров требовалось куда больше энергетических затрат. А во-вторых, при таком режиме я намного лучше чувствовал не только воздух, но вообще всё. Постоянно ощущать, как одежда об тебя трётся это удовольствие на любителя, так сказать. В результате, моей главной проблемой стало повышение контроля. Очень хотелось научиться усиливать только небольшую часть кожи, только на одной руке, или что-то подобное. Это позволило бы сохранить большую часть плюсов и устранить минусы. Для такого требовалось постоянно быть сосредоточенным, и не особо получалось параллельно заниматься чем-то ещё, например, слушать учителя, сидя в классе.

И как-то так вышло, что значительную часть времени я тратил на то, что раньше считал бесполезным — вкус и запах. Усиление рецепторов на языке не являлось чем-то сложным, но вот как проверить эту самую степень усиления это другой вопрос. Как уже упоминал, в школе мы не обедали, и приходилось как-то изгаляться. Уж не знаю, заметил ли кто-нибудь, как я пробовал языком воздух, но зрелище точно было забавное. Самому себе я в эти моменты напоминал какую-то змею, что быстро высовывает язык, и потом прячет его обратно.

С запахами было проще, но неприятнее. Нет, гулять среди зелёных насаждения в школе и вдыхать их усиленный запах мне очень даже нравилось. Но вот когда ты сидишь в классе и, по сути, обнюхиваешь других ребят, это напоминало что-то мерзкое, из разряда странных фетишей. А уж если кто-то из них по каким-то причинам забывал принимать утром душ, то для меня такое благоухание было почти невыносимым.

Однажды вечером я понял, что чертовски устал себя накручивать в последнее время и решил, наконец, выяснить всё у отца. Откладывать этот разговор дальше уже было бессмысленно, я больше сам себя изводил. Вот только страх постоянно меня сдерживал. Страх не перед правящей семьёй и не перед разговором. Я банально боялся человека, с которым мне предстояло сидеть в одной комнате. Осознание того, с каким могущественным существом я постоянно нахожусь рядом, буквально вдавливало в землю. Ушла целая куча времени, чтобы убедить себя, что ничего не изменилось. Это всё тот же человек, которым он был в предыдущие годы моей жизни и мне не нужно его бояться. Как минимум мне.

Однако осознание всего этого никак не помогало решиться, когда я стоял перед дверью с занесённой рукой. Просто не мог заставить себя постучаться, не мог и всё тут. К счастью, раздался голос из кабинета.

— Хватит там статую изображать, заходи уже. Я как раз хотел кое-что с тобой обсудить.

Честно говоря, этого я и ждал. Не того, что отец захочет обсудить какое-то дело, а что он просто позовёт меня внутрь, зная, что я мнусь перед дверью. Несколько минут ушло на то, чтобы попытаться нормально устроиться в кресле и почувствовать себя комфортно. Не вышло. Но я всё же посмотрел в глаза магу пятой сферы, сидящему напротив, показывая, что готов к диалогу.

— Давай начнём с того, что хотел узнать ты, не зря же столько под дверью стоял.

— Ну, в общем, это. Я тут кое-что узнал. В смысле уже знаю это кое-что какое-то время. Ну…

Я начал мяться, как студентка перед оргией, но всё же одёрнул себя и быстро взял в руки. Далее говорил уже спокойно и уверенно.

— Я знаю про твой конфликт с правящей семьёй. Точнее про наш конфликт, раз уж я послужил его причиной, по сути. И меня беспокоит, что именно будет дальше. Прошёл уже месяц, а каких-то действий с их стороны не было. Я совершенно точно не поверю, что семья Гейс спустит всё на тормозах.

— Так вот из-за чего ты словно сам не свой в последнее время? Я, конечно, понимаю что у тебя могут быть разные воспоминания и всё такое, но нельзя же так себя накручивать. Проблема в том, что ты считаешь себя всезнающим, или самым умным, а это не всегда так.

Вот только очередной лекции про то, что я ещё ребёнок, хоть и с чужой памятью, мне сейчас не хватало, но деваться некуда будем слушать дальше.

— Ударить по нам можно не только напрямую, — продолжал отец, — точнее напрямую ударить-то как раз и нельзя. Мне они ничего сделать не смогут, даже если очень захотят. А что касается тебя, так опять же, я постоянно где-то рядом. Но ты прав, они не могли просто забыть о случившемся. Дальше сам догадаешься?

— Наша фирма, да?

Было очень стыдно. Я настолько увлёкся типичными разборками и прочим, что совсем забыл о важной вещи. Взрослая жизнь зачастую крутится вокруг денег, а не стуканья друг друга по лицу. Ресурсы, вот что важно.

— Верно, они ударили по фирме. Хотя ударили это громко сказано. Просто лишили нас пары удачных контрактов, не дав расшириться. Да и сделали всё чужими руками, впрочем, как обычно.

— Звучит как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неужели этого им хватило?

— Скорее всего, да. С одной стороны, нашей семье указали её место, а с другой конфликт не начал обостряться. Поверь, роду Гейс оно тоже не особо нужно, если они не совсем идиоты, конечно. Но это уже большая политика и тебя такое беспокоить не должно.